Хельга@ Хорошая попытка, но нет, Бен))) Сдаем сессию, потом все развлечения.

Бенедикт@ Черт. Ладно.

Я в мае еду на Север, буду возвращаться через Питер.

Хельга@ Ты серьезно?

Бенедикт@ Вполне.

Спустя несколько часов и миллион проверок почты.

Хельга@ Сдала. Хорошо. Осталось еще два.

Бенедикт@ Поздравляю, красавица. Я в тебе не сомневался.

Хельга@ Я смогу задержаться на пару дней в Питере, если все сойдется с поездкой. Была бы рада провести это время с тобой.

Бенедикт@ Твое все просто обязано сойтись. Люблю тебя, Хелл.

* * *

Чем ближе становился май, тем более нервной становилась Оля. Ее уже давно утвердили делегатом на форум в Питере, но она все тянула и тянула, не рассказывала об этом Грише. В голове не укладывалось, что они встретятся.

Сначала Ольга не хотела надеяться, думая, что скоро наскучит своему виртуальному другу-любовнику, а потом ей стало страшно. Слишком глубоко поселилось то ощущение неполноценности, когда Гриша игнорировал ее фотки. Конечно, тогда они быстро разобрались, что к чему, но осадок остался. Оле казалось, что она слишком проста для него, недостаточно привлекательна, интересна, хороша. В сети ей было комфортно. Она цепляла на себя маску Хелл и была для своего Бена роковой Девой Валькирией. Но в реальности все было иначе. Ольга чувствовала себя слишком ординарной даже для Гриши, не говоря уж об одиозном Бенедикте.

А еще он до чертиков напрягал ее признаниями в любви. Нет, Оле было безумно приятно, но каждый раз по спине пробегал холодок. Для нее эти слова не были пустым звуком, Ольга с первого же раза почувствовала, как на плечи лег груз ответственности. И мимолетное чувство вины, что она не готова ответить тем же, постепенно нарастало, расползалось, душило ее изнутри. Бен, конечно, сразу дал понять, что не ждет от нее любезной взаимности. Он не давил, не требовал, не напирал. Лишь каждый день повторял, что любит ее, что она нужна ему.

Их регулярный секс по аське, смс или в чате стал для Оли наркотиком. Она уже не могла отпустить Бена, просто пожелав ему спокойной ночи. Нужен был сладкий эротический ритуал. Виртуально они занимались любовью тысячей разных способов, но всегда эмоционально и страстно. Не важно, какое настроение разделяли — от быстрого и жесткого траха до тягучего, нарочито затянутого любования друг другом — но на первый план всегда выходили чувства. И каждый раз Бен говорил, что любит ее.

А за окном была весна. Апрель. Олины подруги по закону времени года ударились в любовь, и лишь она ходила мрачнее тучи, злясь даже на Гришу. Он, засранец, словно чувствовал ее неуверенность, даже не намекал на встречу в мае. Только сказал, что едет на Север, как планировал — и все.

Кроме всего прочего, Ольге не хотелось посвящать отца в свои планы. Если бы она решила задержаться в Питере ради встречи с Гришей, ей пришлось бы либо врать, либо… врать. А потом еще и психовать, не расскажет ли он матери, не решит ли проводить ее на встречу с воображаемой подругой. Родитель, конечно, не особо интересовался ее жизнью, но иногда у него просыпался отцовский инстинкт.

Время поджимало. Оля понимала, что если она хочет встретиться с Гришей, то нужно принимать во внимание и вопрос его проживания. Он же должен будет где-то жить: договориться с друзьями или снять какую-то комнатку в хостеле/общежитии. Май — начало турсезона, в Питере по факту даже гостиницу не всегда просто найти. А Гриша не был миллионером, он был обычным студентом с необычными закидонами, без лишних денег.

Наплевав на все свои терзания, Оля решилась и написала Грише, что ее поездка назначена на начало мая. Первого и второго — форум, а потом свобода. Словно издеваясь, Бен в тот день молчал, как рыба. Зато весточку прислала старшая сестрица. Светка предложила остановиться в квартире ее парня, так как они все равно собирались слетать погреть кости на майские праздники.

Это в корне меняло… все. Одно дело — жить у отца, выбираясь погулять с Гришкой, и совсем другое — иметь в распоряжении пустую квартиру, где они были бы предоставлены друг другу безо всяких ограничений. Слишком заманчиво, даже с учетом Ольгиных комплексов неполноценности.

Она тут же отписала сестре, что с удовольствием принимает приглашение. И — Грише, приглашая его пожить эти пару дней вместе. Последний среагировал мгновенно. Его согласие переросло в бурный разговор, который закончился… на эротичной ноте.

Засыпая в тот день, Оля почувствовала, как ее наконец отпускают страхи, и душа наполняется сладким томительным предвкушением скорой встречи.

Теперь они с Гришей начинали день, обсуждая дату и время встречи, по сотому кругу сверяя адреса, вокзалы, прибытие поездов. Ну а заканчивали, разумеется, разговорами о том, какими будут их ночи, дни, утра, обсуждали варианты использования кровати, душа, столов и прочих поверхностей.

Птицын сразу предупредил, что на Севере будет без связи, дабы Ольга не пугалась. Но ее все равно это беспокоило. Она была уверена в намерениях своего друга, даже не допускала мысли, что он соскочит, но… Но вот в собственные чувства ее беспокоили намного сильнее. Неделя без аськи, смс, чата, даже без почты… Изо всех сил Оля настроилась на подвиг терпения, который будет вознагражден долгожданной встречей.

«Разлука обостряет чувства», — мужественно решила она, но с оговоркой, — «если есть, что обострять».

Но беда пришла откуда не ждали. Вернее, приехала. Светка внезапно воспылала тоской к родным и нагрянула в гости. Болтая на кухне, между делом выяснилось, что ее поездка отложилась на несколько дней. Как на зло, они должны были уехать как раз в тот день, когда прибывал Гриша. Вернее, Гриша прибывал рано утром, а Света с Мишей уезжали в полдень. Избежать встречи невозможно.

Разумеется, крах всех построенных планов посеял панику в Олиной и без того не очень адекватной голове.

Но главная проблема заключалась в том, что у нее даже не было времени подумать. Она провела не менее получаса, мечась по комнате, словно тигр в клетке, пытаясь найти решение, как телефон зазвонил.

— Да, привет, Гриш, — еле-еле выдавила она, проглатывая огромный ком, вставший в горле.

— Привет, красавица. Я в поезде уже, отчаливаю. Контрольный звонок. У нас все в силе?

— Нет.

— Не понял. Ты передумала?

— Нет, то есть — д-да. Но не я… Я п-просто, не знаю, — тараторила она, сбиваясь и заикаясь.

— Хей, зай, тихо. Успокойся и скажи, как есть. Если передумала, то все нормально. Правда. Без проблем.

Оля прикрыла глаза. Она слышала в голосе Гриши тонну разочарования, которую он пытался спрятать за доброжелательностью и спокойствием.

— Я не передумала, просто квартира… Сестра с парнем своим задерживаются в городе. Мне придется все рассказать… Да и спать там негде, мы мешаться будем. Ну ты понимаешь, да?

— Конечно, понимаю, Хель, — в голосе явно чувствовалось нарочитая легкомысленность Бена. — Не переживай, в следующий раз получится. Ты же собиралась летом в Москву?

— Да, — пискнула Ольга.

— Вот и хорошо. Порви всех на форуме, детка. Держу кулаки за тебя. Удачной поездки.

— И тебе.

Гудки.

Оля уставилась на телефон, чувствуя, как отчаяние поглощает ее, впитывается, обволакивает внутренности, замедляет биение сердца. Сначала подкосились ноги, и она плюхнулась на стул. Словно острая бритва полоснула живот и она сложилась пополам. Легкие скрутило тугим узлом давящей боли, стало трудно дышать, и горлу подкатил ком. Ольга схватилась за голову, понимая, что упустила что-то очень важное. Никакая Москва летом не исправит того, что она струсила сейчас. Да и какая Москва? Сомнительно, что Гриша вообще захочет с ней общаться.

Князева вздрогнула. «Он ведь едет на Север», — вспомнила Оля. Отчасти она не верила до конца, что Грише может грозить реальная опасность, но все же допускала, что все сказанное им правда. А возможно, есть и что-то недосказанное. И это еще страшнее. А она сейчас окунула его в ледяную воду своим отказом. Не поменяла планы, а именно отказалась встречаться. Как он должен себя чувствовать? И к чему это может привести?

Не найдя сил сдержаться, Ольга расплакалась. Она уткнулась в подушку, стараясь заглушить рыдания, чтобы не слышали мать и сестра, и ревела, ревела, ревела.

По закону подлости, который в этот день решил окончательно испортить Оле жизнь, Света вошла в комнату, когда она почти уже успокоилась. Но, разумеется, старшая сестрица заметила красные глаза и распухший нос.

— Эй, малявка, ты чего ревешь?

— Тихо, — всхлипнула Оля. — Мама услышит.

— Да она ушла в магазин только что. На час точно. Ты же знаешь маму.

— Угу, — кивнула Ольга невесело.

— Чего стряслось-то? Ну-ка выкладывай! Я не отстану, — насупилась Светка, угрожающе сдвинув брови.

— Конечно. Ты такая же упертая, как я.

— Это ты, как я. Не путай яйцо с курицей, шпингалет, — щелкнула сестра Олю по носу и понимающе уточнила: — Парень?

— Угу…

— Наконец-то, — Света воздела руки к небу. — Ну и что с ним не так? Ты ведь не могла втрескаться в нормального. С ним обязательно должно быть что-то не так.

— С ним все хорошо. Он подонок, но совершенство при этом. А я просто жалкая трусиха, Свет. Конец истории.

— Конец? Это даже еще не начало. Выкладывай все и с подробностями.

Ольге ничего не оставалось, как выложить, потому что Светка не отвязалась бы. Да и было великим облегчением наконец хоть с кем-то поделиться. Она, конечно, опустила подробности о Гришиных Северных битвах и их эротических разговорах, просто рассказала, что уже давно общается с парнем по интернету, что они созваниваются, переписываются, дня не могут друг без друга прожить. И про встречу в Питере, про коварный план остановиться в квартире Миши, про то, что все пошло крахом, тоже пришлось поведать.