— Не буду же я сообщать тебе все эпитеты, которыми он меня наградил, — хмыкнул Шервуд.

— Прости. – Мне действительно стыдно. С учетом того, что с Шервудом у нас ничего нет и быть не может, он не заслужил все это выслушивать.

— Не бери в голову. Я его понимаю, — серьезно говорит Денис. Его вечно шутливый тон становится каким-то серьезным. – У меня у самого сестра. Ей шестнадцать, и она сводит меня с ума.

— Сводит тебя с ума?

— Ага. Сбегает по ночам из дома, шарахается с какой-то непонятной компанией… У нее уже четыре татуировки! После второй родители отлучили ее от карманных денег и не спрашивай меня, на какие средства она делает эти тату. Если честно, я не очень хочу знать. А знаешь, кто в этом всем виноват?

— Кто?

— Я, — усмехается Дэн. – И ответственный тоже я.

— Фигово быть старшим братом бунтующего подростка, — замечаю я. Разговор, наконец, перестает напрягать, даже становится интересным.

— Там бунтовать-то не за что. Она все злится, что родители как-то ограничивают ее выбор… Вот только выбора я как-то не услышал. Она впустую отстаивает свои права, хотя сама толком не понимает, за что именно.

— Может, она просто не хочет говорить, за что именно?

— Но какой тогда смысл отстаивать?

— Внутренняя неудовлетворенность.

— Эм, мы вообще-то о моей сестре говорим, — несколько нервно хмыкает Шервуд.

— Я не про ту неудовлетворенность, — я не могу удержаться от улыбки. И пусть только попробуют Анька с Витей меня убедить, что мысли Шервуда не в одной плоскости протекают. – А про социальную. Может, она хочет заниматься тем, что никогда не одобришь ни ты, ни твои родители. Знает заранее, а потому и бастует заранее. А поговорить боится.

— Вряд ли мои родители могли бы хоть что-то не одобрить в Алене. Даже если она вдруг решит быть вольным художником и скитаться по миру. Им просто хочется, чтобы она была счастлива и имела позицию, цели…

— Может, это тебе так кажется, потому что ты соответствуешь их запросам? – я задаю вопрос излишне резко.

Тут же прикусываю себе язык. Да, Дэн – друг. Но не настолько близкий, чтобы я так откровенно лезла к нему в душу и в его уклад семьи.

— Соответствую запросам? – Дэн хмурится. – Ты про специальность?

— Да, — я уже не рада, что подняла эту тему.

— Может быть. Я не думал об этом… — внезапно задумчиво выдает Шервуд. И следом уже веселее: – Но знаешь. Мне иногда жаль, что у нас с сестрой не такие близкие отношения, как у тебя с братом. Я бы тоже хотел кому-нибудь угрожать о том, что прибью, если ее кто-то обидит.

Не могу удержаться от смешка.

— Могу тебе сказать по секрету, что младших сестер иногда очень достает такая опека, — с улыбкой говорю я.

Сама же думаю о том, как сложилось у нас в семье. У нас именно Вадим, пожалуй, пошел против воли родителей. Сперва бросил институт, потом занялся мелким предпринимательством – перепродавал товары, заказанные в Китае, основал небольшую клининговую компанию. И после этого, когда отец увидел в нем потенциал, получил от семьи «дотации» на открытие собственного бизнеса. Вот только вместо вклада в какое-то уже успешное предприятие или развития нового дела, Вадим вложил все бабки в «Дракона». Сперва дела шли откровенно хреново, но после брат смог вырастить свое детище. Теперь у него уже три клуба и два бара, которыми он очень гордится.

Телефон вибрирует, и я отвлекаюсь от размышлений.

Мама?

— Алло, — отвечаю я. Звонку удивляюсь, обычно мы с матерью переписываемся в мессенджерах, редко созваниваемся.

— Привет, дорогая. Ты уже закончила в университете? – спрашивает она. Ее голос, как и всегда, звучит мягко, но я каким-то шестым чувством ощущаю, что что-то не так.

— Да, — отвечаю я. – Что-то случилось?

— Очень хочу с тобой встретиться, попить кофе где-нибудь в центре. Ты не занята?

Бросаю взгляд на Шервуда. С одной стороны, мы только-только разговорились и в кои-то веки разговор меня не напрягает, с другой стороны – мама слишком редко просит о встречах тет-а-тет, чтобы ими пренебрегать.

— Да, конечно, встретимся. Через сколько и где?

Мама говорит название знакомой кофейни и сообщает, что будет там минут через двадцать.

— Дэн, прости. Похоже, дело срочное, — бормочу я. Чувствую, что под ложечкой сосет. Да что же такое могло произойти?

— Что случилось? – обеспокоенно спрашивает он.

— Не знаю, — растерянно отвечаю я. – Просто чувствую.

— Я тебя провожу?

* * *

В «Чак-коффе» как и всегда немного людей. Из динамиков льется спокойная музыка жанра нео-классики, освещение приглушенное. Мама сидит за дальним столиком возле затемненного окна, крутит в руках чашку кофе.

— Привет, — я чмокаю ее в щеку и сажусь напротив. Прошу у мгновенно оказавшегося рядом официанта раф и выжидательно смотрю на маму.

— Как дела, милая? – она мягко улыбается.

— Все хорошо, — отвечаю я. – Учеба только началась, втягиваюсь. В этом году расписание более лояльное, чем в прошлом.

— Слышала, что Влад именно у вас преподает, — невзначай произносит мама.

— Да, — натягиваю на лицо маску, чтобы ничем не выдать своих эмоций. Уж кто-кто, а мама всегда слишком легко считывала эмоции по моей мимике. – Он неплохо справляется с этой должностью.

— Я рада. Влад – хороший мальчик, — отвечает мама.

Мальчик? Уже не мальчик. Даже не парень. Скорее, мужчина.

— Я хотела с тобой кое-что обсудить, — произносит она, и я напрягаюсь. Мне не нравится, как строится наша беседа. – Пообещай, что отнесешься с пониманием.

С пониманием?

— Дело в том, что… — мама берет паузу, глубоко выдыхает и поднимает на меня взгляд. – Мы с вашим отцом решили подать документы на развод.

Бздынь. Примерно с этим звуком лопается натянутая струна внутри меня. Следом за ней приходит оглушающая тишина. Нет ни боли, ни даже вопросов – Почему? Как? Зачем? – я вообще ничего не испытываю. Но лишь первые секунд тридцать, которые кажутся мне вечностью.

— Вадим отреагировал более бурно, — неуверенно бормочет мама, отводя взгляд. – Я разговаривала с ним с утра.

Значит, Вадим уже знает? Почему он мне не сказал?! Почему не предупредил? Теперь я испытываю панику. Не могу не задаваться вопросом – что же будет дальше.

— Что… что произошло? – мой голос звучит слишком сдавленно и хрипло, я пытаюсь прокашляться.

— Ничего, в том-то и дело. Ничего не произошло, — внезапно твердо произносит мама. – Вы с Вадимом уже выросли и нам больше нет никакого смысла продолжать отношения с вашим отцом.

— Но…

— Кристина, пожалуйста, послушай меня, — мама говорит спокойно, но твердо. – Я хочу, чтобы ты поняла…

— Папа тебе изменял?! – шокировано спрашиваю я.

— Что?.. Нет, Кристина, с чего ты взяла?

— Но тогда почему?..

— Мы поженились, когда были слишком молодыми. Он был перспективным, но бедным студентом, я грезила о Голливуде, но роли мне давали только в экспериментальных авторских постановках. Тогда мы решили, что будем идти рука об руку. И какое-то время мы и правда шли. Вот только потом весь наш путь накренился в сторону реализации амбиций твоего отца. Это не плохо, нет… Просто… Просто совсем недавно я начала задаваться вопросом, а как же я? Я ведь мало уделяла времени себе. Сперва родился Вадим, потом ты, отец вообще требовал постоянного к себе внимания. И… я устала от этого. Мне скоро пятьдесят лет, мои дети выросли, супруг достиг той вершины, о которой мечтал. А я?..

— Но ты же играла в театрах, снималась в кино… — бормочу я.

— Как жена самого Якунина, — мама закатывает глаза. – А не как хорошая актриса. А я ведь правда могу быть хорошей актрисой. Даже сейчас, когда молодость уже потеряна.

— Ты очень хорошо выглядишь…

— Я знаю, — мама вновь улыбается. – Но этого недостаточно для того, чтобы женщина чувствовала себя реализованной, понимаешь?

— Нет, — выдыхаю я, прикрывая глаза.

А вот теперь приходит и боль. Родители всегда казались мне слишком самостоятельной и обособленной ячейкой общества. Даже несмотря на то, что я считала отца тираном, маме всегда удавалось сглаживать в нем все острые углы. И мне всегда думалось, что между ними до сих пор горит огонь настоящих чувств…

— Но я постараюсь понять, — нахожу в себе силы для этих слов.

Глава 11

Кристина


Я сижу на своей кухне с кружкой чая, безучастно смотрю перед собой и раз в десять минут пытаюсь дозвониться до Вадима.


— Абонент вне зоны действия сети, — издевательски тянет женский голос.

Мне срочно нужно поговорить. Желательно с Вадимом, который упорно не желал включать телефон. И где его только черти носят? Все ли с ним в порядке? Или развод родителей ударил и по нему? Наплевав на все, пытаюсь дозвониться Аньке, та берет трубку довольно быстро:

— Крис, срочно? Мы с Витей на годовщине свадьбы родителей, не очень удобно, — поспешно тараторит она.

— Нет, не срочно, — я все же выдавливаю. – Завтра поболтаем.

Нажимаю на сброс звонка. Внутри пустота… Нет, я прекрасно понимала, что развод существует, что это слишком частое явление, чтобы его игнорировать. Но никогда не думала, что это хоть как-то будет касаться меня и нашу семью.

«Кристин, все хорошо?» — приходит сообщение от Шервуда. Как чувствовал! Но вот отвечать почему-то не хочется. Будто у меня в голове стоит фильтр, который готов впустить туда любого человека, кроме Дэна. Делая еще глоток чая, я вновь беру в руки телефон:

«Влад, ты можешь приехать? Просто как друг», — отправляю прежде, чем успеваю подумать.

«Что случилось?», — ответ приходит незамедлительно, я даже не успеваю осознать, что попросила лучшего друга своего брата и по совместительству своего преподавателя заглянуть на огонек. Просто… Просто мы росли вместе. Мои родители в некотором смысле заменили и его родителей, даря ему куда больше внимания и заботы, чем даже его отец. Особенно, моя мама – та вообще относилась к Владу, как к своему сыну.