Наталья Бочка - Мой мальчик

К вечеру усталость всё же сморила. Напомнил о себе голод. Пришлось пойти в кухню. Так как кроме яиц сыра и в холодильнике ничего не было, выбор не стоял, пожарили яичницу. Но и это показалось счастьем.

– Это ты так питаешься? – со смехом спросила Оля.

– Да я дома не ем почти, в основном в столовках. Когда жил с мамой она всегда что-нибудь вкусненькое готовила. Всё, что я хочу. Иногда стоит мне что-то сказать, она уже несётся готовить. А ведь я, хитро пользовался этим.

– Вот какой ты хитрый?

– О, не то слово. Ты ещё узнаешь. Я очень люблю Наполеон. Иногда захочется, маме скажу, так она потом смотрю, до ночи печёт коржи. Как у мамы, такого Наполеона я нигде не ел. У неё самый лучший, – он вдруг остановился. – Я вот так сейчас начинаю вспоминать прошлое и кажется, что оно как-то перевернулось.

– Как это? – Оля в его футболке, сидела на подоконнике с чашкой кофе в руках.

– Понимаешь, так получается, что раньше я знал – всё что знал, а теперь – всё что я знаю, это уже не то что я знал, а другое. Понимаешь?

– Нет.

– Теперь – всё по-другому.

– А твоя мама, как теперь с ней?

– Думаешь, я не буду любить ее, так как прежде?

– Я не знаю.

– Я пока не могу ответить на этот вопрос, он слишком сложный. Я зол на неё.

– За что?

Антон встал, подошел к раковине и быстро помыл тарелки. Он как будто не хотел отвечать на этот вопрос, потому что не знал на него ответа. Ещё нужно подумать, за что – он зол. Ещё, нужно понять.

Антон резко повернулся и жестко сказал:

– Я должен найти ту – другую, которая продала меня. Хочу посмотреть ей в глаза.

Завозилась с пельменями. Знала, что не скоро налепит, но, то одно, то другое отвлекало. Мишка с Катюхой малого оставили, а тот вечно что-то нашкодит, вот и носится Алевтина с внуком, то по квартире, то по двору. У малого будто моторчик в заднем месте ни минуты не посидит. Только вот после обеда еле-еле спать его уложила, решила пельмешек налепить маленького Витальку побаловать. Любит их шкодник, а она ему угодить всегда старается. Любит его, так что аж до слёз. Как начнёт целовать, остановиться не в силах, никак не нацелуется.

Звонок в дверь, совсем некстати, руки в муке. Побежала открывать, чтоб не трезвонили, дитя не разбудили. Распахнула дверь.

– Антоша? Что-то случилось? Заходи, а то у меня там пельмени, нужно долепить пока малой спит.

– Да я ненадолго, только узнать кое-что.

– Что там мама, выздоравливает? Все никак не вырвусь к ней в больницу. С этим пострелом Виталькой, ни куда не успеваю. Вот же непоседа и ты представляешь…

– Тёть Аля, кто – моя настоящая мать?

Много лет она боялась, что придёт кто-то и задаст этот вопрос. Старалась быть готовой, но когда Антон, вот так сходу задал его, поняла, все её заготовки могут не выдержать.

– Ты про что? – попыталась улыбнуться Алевтина.

– Вы знаете, про что я говорю. Тётя Аля, лучше скажите сразу, я ведь серьёзно спрашиваю, без шуток. Все равно узнаю, кто такая Козлова.

Алевтина вздрогнула, она не думала, что он уже знает так много и пыталась всё ещё отшутиться:

– Во дворе невесть что болтают, а ты и уши развесил. Не слушай никого. Одна у тебя мать – Валентина. Другой – нет и не было никогда.

Антон смотрел прямо ей в глаза, а она пыталась отклониться от его пронзительного взгляда, что-то искала в ящиках, доставала кастрюли тарелки, протирала чашки. Движения её порывистые и нервные ей самой казались неправильными, но как ещё можно попытаться уйти от ответа:

– Пойду, гляну, Виталька не проснулся.

Вернулась быстро, нужно было решать вопрос, и она не собиралась сдаваться.

– То что ты там себе напридумывал, всё неправда. Так и знай.

Антон облокотился о стол и даже не заметил, что испачкал рукав в муке.

Он произнёс:

– Мама мне всё рассказала. Так что теперь я хочу только одного найти ту женщину, что родила меня тут, в вашей квартире.

Всё. Не стоило ничего выдумывать и изощряться. А может быть и правильно и пора уже скинуть этот груз? Сколько можно таскаться с ним в сердце, оберегать от чужих посягательств. Ведь эта тайна, не только её тайна. И это преступление, не только её преступление. И пусть её осудят, потому что сил нет молчать. Нет сил, притворятся честной, когда совершено такое нечестное дело.

Но с другой стороны, что она сделала не так, чем прогневила небеса? Ведь её намерения и побуждения, только для того чтобы кому-то стало лучше.

И за это – тоже есть наказание?

Алевтина села напротив Антона, взяла его руки, заглянула в глаза и сказала:

– Не осуждай никого из нас, все, что мы сделали – это чтобы тебе было лучше. Чтобы ты – жил в любви.

Он ушел, унося в кармане клочок бумаги вырванный из блокнота, а на нём – адрес.

От станции на автобусе медленно ехали километров двадцать. Старенький автобус казалось, сломается и заглохнет, не доедет до места. Но нет, он как раз по расписанию в девять тридцать утра остановился на площади у поселкового совета. Тут же и клуб и пара магазинчиков и кафешка, видимо вся инфраструктура села находилась в одном этом месте.

От автобуса Антон сразу пошел к кафешке, что собственно ничем не отличалась от таких же мелких кафе, какие стоят повсюду в городе.

Вошел, сел за столик. Хотелось и пить, и есть, так что решил отдохнуть, набраться сил перед тем, как выполнять дело за которым приехал. Тут он не планировал надолго задерживаться, только выяснит интересующий вопрос. А это как он полагал, не займет много времени, максимум до обеда, и тут же собирался отправиться обратно.

Рюкзак бросил на соседний стул и осмотрелся. Пока разглядывал меню подошел мужчина, явно не в самом лучшем своём состоянии. От него разило, грязная одежда в таком беспорядке, словно он только вылез из-под телеги, волосы слипшиеся на лбу и грязная вязаная шапка непонятно каким образом держащаяся на макушке.

– Привет парень, – сказал незнакомец, улыбнулся треснувшими губами и тут же сел напротив.

Вернее не сел, он упал на стул и развалился в неестественной позе. Но как сразу стало понятно, для него она вполне естественна, так как незнакомец весело глянул на Антона и произнёс:

– Угостишь дядю стаканчиком водки?

На удивлённый и немного возмущённый взгляд Антона, мужчина подобрался на стуле и понял видимо свою бесцеремонность.

– Ну, хоть полстакашки закажи, братуха, – взмолился он, – во, как тошно. Я ведь вижу человек ты добрый, не дашь моим страданиям затянуться. Ну?

Из-за стойки точно выплыла пышная, судя по причёске и важной походке, хозяйка заведения, она же и официантка и бармен, и подошла к столику:

– Петька! Снова к приезжим пристаёшь? Я тебе сколько раз говорила, с такой мордой не лезь в заведение, – она схватила мужичка за плечо фуфайки и потянула со стула, но Антон остановил её:

– Прошу вас, не беспокойтесь. Ничего, пусть сидит. Я его знаю.

Женщина удивлённо посмотрела на Антона, пожала плечами и Петьку отпустила.

– У, упырь, сиди уже. А вам чего принести? – более вежливо обратилась к Антону.

– А что есть покушать?

– Пельмени есть, котлетка с пюрешкой, салатик. Борщ, правда, вчера готовили.

– Давайте пюре с котлетой и салатом, и сок.

– А-а, э-э, – потянулся и поднял руку, чтобы и про него не забыли Петька.

– И водки бутылку, добавил Антон.

Женщина зыркнула на мужика и ухмыльнулась:

– Ну, ты смотри, выпросил гад.

Тот радостно развёл руками, мол, человек сам решил, я то тут причём.

– А вы, простите за навязчивость, по каким делам у нас? – доверительно поинтересовался, довольный развитием событий мужичок Петька.

– Ищу человека, который у вас в деревне должен жить. А вы давно тут, людей знаете? Кто, где живет?

– Ить, что за вопросы парень? Я тебе даже норы всех мышей показать могу, у кого где во дворе, а не то что людей.

– Значит, мне повезло, – весело сказал Антон.

– Ещё как повезло тебе парень, ещё как повезло, – повторил мужичок, когда завидел приближающуюся с подносом хозяйку.

Такой удачи Антон и не предполагал. Думал, приедет, будет по селу ходить у людей спрашивать. А теперь понял, что заимел себе самого настоящего провожатого, который не только всё расскажет, но и до места доведёт ближайшим путём.

– Может вам покушать заказать? – предложил он на радостях.

– Ежели такой оборот и не мешало бы. А что – и закушу, имею право. А тебе парень скажу, ты в моём лице получаешь человека всё знающего и всё умеющего. Я ведь, между прочим, много чего и делать умею. А ну, потеки у кого кран, или проводка цвырки, а? Куда думаешь бегут? А? Не знаешь. Ко мне бегут. Петька – помоги! А Петька и рад помочь. Я ведь знаешь, человек добрый. Я и в долг могу, и за чекушку. И даром могу, только это не всегда. С дармового труда, дармовая еда. И за еду и за спасибо, одинаково.

Котлета оказалась не очень и пюре подкачало, салат тоже видимо вчерашний. Удовольствия от такого завтрака Антон совсем не получил, зато собеседник его так хлюпал, видно сегодня ещё ни на что не заработал.

– А жена что же, не ругает за такую расплату? Дети небось есть хотят, а вы за бутылку.

– Ой, я тебя умоляю. Думаешь, буду я её слушать, да ни в жисть.

Дверь кафе распахнулась, вошла крупнотелая, вполне ещё молодая женщина в просторной фуфайке. Несколько короткая для таких габаритов юбка, открывала полные ноги затянутые цветастыми лосинами, дальше резиновые сапоги. Женщина осмотрела помещение и злобным взглядом коснулась мужичка, что сидел за столом Антона.

– А ну домой, быстро! – трубным голосом, от которого Петька весь сжался, закричала женщина.

Пока она преодолевала путь от двери до столика, шустрый малый быстро закрутил бутылку и ловким движением спрятал её где-то в недрах многослойной одежды.