Валери Боумен - Мой милый повеса

– Он был очень добр ко мне!

– Хайгейты не могут быть добрыми! – заявила мать. – Высокомерные, эгоистичные и…

Все это бессмысленно! Мэг нужно было попытаться вернуть их к началу разговора, и она быстро проговорила:

– Так у меня есть ваше разрешение на помощь герцогини?

– Делай что хочешь, – буркнул отец из-за газеты, – но от Хайгейта-сынка держись подальше. Он негодяй.

– Опять же посмотри на себя, – брезгливо воззрилась на дочь мать, поставив чашку перед собой и водрузив локти на стол. – Итак, ты собираешься влезть по уши в долги к герцогине, имея ничтожный шанс найти себе какого-нибудь мужа, который добровольно согласится взять тебя, а потом тащить на себе этот груз всю оставшуюся жизнь?

Мэг, глядя на мать, проглотила подступившие к горлу слезы: за что она так ненавидит ее?

– Я же сказала, что собираюсь вернуть ей деньги.

Пронзительный каркающий смех матери заполнил комнату.

– Твой отец так говорит каждый раз, когда влезает в новые долги. Ты просто вся в него, Маргарет!

– Для одного дня достаточно, Кэтрин! – Отец встал, швырнул газету на стол и широким шагом покинул столовую.

Мэг смотрела ему вслед. Ей было все равно. Эти двое могут препираться хоть целый день – лишь бы позволили Люси продолжать помогать ей и оставаться ее наперсницей. Отец уже, можно сказать, дал свое разрешение.

– Есть мужчины, которые могли бы на мне жениться, мамочка, даже без приданого.

Мать дернула плечом.

– Не сомневаюсь. Наверняка имя твоего отца еще хоть что-то значит. Какой-нибудь дурак без роду-племени точно найдется, тем более если герцогиня навешает на тебя побрякушек.

Мэг стиснула зубы: придется вытерпеть и это, как терпела все обиды и унижения, на которые мать не скупилась все эти годы, – потом повторила:

– Мне нужно твое разрешение, мамочка.

Кэтрин поднесла чашку к губам и отпила еще.

– Отлично, я разрешаю герцогине быть твоей так называемой «наперсницей», но потом не приходи ко мне плакаться, когда она бросит тебя ради какой-нибудь другой девчонки, у которой будет больше перспектив.

– Спасибо, – выдавила Мэг и хотела было уже подняться, но тут ее пронзила неожиданная мысль. Если уж в ней набралось столько храбрости, то почему бы не задать вопрос, который мучил ее уже несколько лет?

Мэг помолчала и наконец рискнула все прояснить, пока смелость ее не покинула:

– Мамочка, а что именно произошло между вами и родителями Сары?

Раздувая ноздри, мать замотала головой, закатила глаза к потолку, потом наклонилась вперед и едва ли не прошипела:

– Ты действительно хочешь это узнать, Маргарет?

– Да.

Волнение охватило грудь, и Мэг тоже наклонилась вперед. Неужели все это происходит на самом деле? Неужели мать наконец-то расскажет?

– Тогда спроси об этом у своего никчемного папочки!

Швырнув салфетку на стул, Кэтрин твердым шагом вышла из комнаты.

– Люси, я так и не поняла, почему вы вчера решили, что это удачная идея – увести Харта в сторону, чтобы со мной танцевал сэр Уинфорд?

Они стояли среди гостей бала, который давали Крэнберри. Мэг выглядела шикарно: в роскошном платье из светло-зеленого атласа, с пышными рукавами и низким вырезом на спине, и лифом, до талии расшитым белыми цветами. Целая команда швей герцогини трудилась весь день, создавая этот образчик роскоши, после того как Мэг прислала Люси записку с сообщением, что родительское разрешение получено, и настойчивым уверением, что со временем обязательно оплатит Люси все расходы.

Герцогиня также добавила к платью новые лайковые перчатки и белые атласные туфельки, а ее швеи соорудили очаровательный ридикюльчик в тон платью, украсив его мелкими розовыми бутончиками. Вставив в уши бриллиантовые серьги и надев ожерелье из бриллиантов в серебряной оправе, тоже презентованный Люси, Мэг выглядела и чувствовала себя как настоящая принцесса. Она понимала, что все это спектакль, который поставила Люси Хант, но он служил определенной цели и достигал ее.

После того как ее наперебой прошлым вечером приглашали друзья Харта, Мэг стала по-настоящему популярной. Люди останавливались, чтобы поприветствовать ее, о чем в прошлый сезон невозможно было даже мечтать. Новые наряды и правильно подобранные партнеры для танцев за одну ночь полностью все изменили. Какой все-таки властью обладают герцогиня и виконт! Это просто завораживало.

– Дорогая, мы все делаем как нужно, – отозвалась герцогиня. – Если бы Харт получил тот танец, у него не было бы случая лишиться танца с тобой, а я не улучила бы момент поговорить с ним насчет приданого – объяснить, как это глупо выбирать себе невесту в зависимости от его размеров. Ты должна мне доверять.

– Я вам доверяю, Люси, но…

– Тебе не хотелось танцевать с Уинфордом: я прекрасно понимаю, – но мы должны идти к конечной цели, а не делать выбор в пользу сиюминутного удовольствия.

Мэг потрогала бриллиантовые серьги в ушах, словно хотела убедиться, что драгоценности на месте, и покачала головой.

– Вам бы военачальником быть, Люси. В бальном зале вы напрасно растрачиваете свой талант стратега.

Герцогиня приподняла черную бровь.

– Дерек очень часто говорит мне то же самое: мол, Ватерлоо мы выиграли бы еще до появления прусаков, если бы там была я, – но я с вами не согласна… насчет впустую растраченных талантов.

– Нет?

– Нет, и вот тому подтверждение: сэр Уинфорд и лорд Хайгейт направляются к вам. Не смотрите в их сторону!

Мэг приложила максимум сил, чтобы удержать взгляд на своем бокале с шампанским и сделать вид, что не замечает, как двое мужчин прокладывают к ней путь через толпу с противоположных концов зала, и отчаянно надеялась, что Харт окажется проворнее.

Когда он оказался рядом, она вздохнула с облегчением, хотя, проявляя непокорность, успела сделать шаг в его сторону. В отлично скроенном вечернем сюртуке, сиявшей идеальной белизной сорочке и с галстуком, булавка которого рассыпала изумрудные искры, он выглядел сногсшибательно.

– Мисс Тиммонс, – поклонился Харт. – Сердце замирает, как всегда при взгляде на вас.

– Вы не обязаны танцевать со мной сегодня, лорд Хайгейт, – проговорила Мэг, тем не менее отчаянно надеясь, что он не воспримет ее слова буквально.

– Глупости! Я пообещал три вечера танцевать с вами и как джентльмен сдержу слово.

– Сэр Уинфорд сейчас будет здесь, – заметила Люси, сделав глоток шампанского и пытаясь за бокалом скрыть свою кошачью улыбку.

– Сэр Уинфорд подождет, – проворчал Харт. – Этот танец мой.

Крепко сжав губы, чтобы не улыбнуться, Мэг передала свой бокал Люси, и та охотно приняла его.

– Ну, если вы настаиваете…

– Безусловно, – поклонился Харт и предложил ей руку.

Они вышли на паркет еще до того, как сэр Уинфорд выбрался из толпы.

Заиграли вальс, и Харт заключил Мэг в объятия.

– Вы недовольны, что танцуете со мной, а не с сэром Уинфордом?

Она ответила не сразу. Мэг недельной давности не раздумывая выпалила бы «нет!», но Мэг нынешняя, которая провела в обществе Люси Хант несколько дней, стала лучше понимать, что нельзя вести себя как наивная девчонка.

– Сэр Уинфорд довольно приятный джентльмен, – уклончиво ответила она.

Голос ее звучал идеально ровно и спокойно, хотя внутри все сжималось от волнения. Что, если Харт подумает, будто сэр Уинфорд для нее идеальный вариант? Что, если одобрит эту партию? Сара уже несколько раз заговаривала об этом. Правда заключалась в том, что, помимо разного рода других соображений, сэр Уинфорд действительно мог бы стать прекрасным кандидатом в мужья: чуть за тридцать, титулованный, богатый и вовсе не урод, к тому же весьма остроумный и очень милый. Чертовски мешало лишь одно – Мэг была безумно влюблена в Харта.

– Я про него ничего не знаю, – заметил Харт.

Ей показалось, или он и вправду пожал ей руку?

Мэг сосредоточилась и усилием воли смогла равнодушно проговорить:

– Насколько я поняла, у него поместье в Девоне и особняк на Лестер-сквер, а еще много лошадей.

– Это все он сообщил вам во время танца, да? – с усмешкой спросил Харт.

– Нет, – покачала головой Мэг. – Это Люси провела кое-какие изыскания.

Харт вскинул брови.

– Значит, Люси одобряет его кандидатуру?

– Ей нравится, что его не волнует отсутствие у меня приданого.

– Это достойно похвалы, – иронически заключил Харт.

Мэг взглянула себе под ноги. По крайней мере, в этот вечер она танцует вполне достойно: еще ни разу не споткнулась и не наступила ему на ногу. Мелочь, но приятно.

– Харт, я… должна поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали.

Он оглядел толпу поверх ее головы.

– Мне кажется, если кого-то и благодарить, то герцогиню. По-моему, ваши туалеты и драгоценности ее заслуга.

Мэг вспыхнула и непроизвольно коснулась уха, словно опасалась потерять одну из серег.

– Это правда.

Харт скользнул по ней взглядом.

– Вы потрясающе красивы, Мэг: никогда больше не одевайтесь в тряпье.

В горле образовался ком, и Мэг запрокинула голову. Он сейчас что, вспомнил тот день, когда встал на защиту ее, шестнадцатилетней?

– Я долго не хотела принимать помощь, но она все же сумела меня переубедить.

– Почему не хотели? – удивился Харт, пристально разглядывая ее.

– Потому что… – Мэг отвела взгляд и устремила его в толпу. – …Я не хочу, чтобы меня жалели: это унизительно.

– Жалели? – Харт нахмурился. – Вы так это воспринимаете? Позвольте вас заверить, никто не относится к вам с жалостью.

Комок в горле стал таким большим, что мешал дышать, знакомый запах окутывал ее.

– На меня никто не смотрел, пока не появились эти платья и пока вы не пригласили меня на танец.

Харт немного наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза, и его дыхание коснулось ее уха:

– Иногда, чтобы оценить по достоинству бриллиант, ему требуется оправа.