Ей пришлось подчиниться, когда герцогиня принялась настойчиво убеждать ее встать из-за стола и уйти в сад. Мэг ощутила, как внутри возникает пустота. Разумеется, Люси не станет предпринимать что-нибудь нелепое, как в прошлый раз, когда заперла ее с Хартом в кладовке, чтобы потом их обнаружили в компрометирующей ситуации. Сначала Мэг отказала герцогине, но та привела убийственный аргумент:

– Как, интересно, я смогу запереть вас в саду? В этом нет никакого смысла.

Здесь не поспоришь, поэтому Мэг сдалась, но с каждой уходящей минутой ею все больше овладевало беспокойство и усиливалось подозрение, что Люси отправит Харта сюда поговорить с ней. Герцогиня заявила, когда утром они обсуждали предстоящий ужин, что Мэг должна признаться Харту в любви.

– Теперь уже нет времени на робость и застенчивость, – сказала Люси. – Он вот-вот сделает предложение другой женщине. Если у него есть хоть какое-то чувство к вам – а я абсолютно уверена, что есть, – вы просто обязаны сказать ему об этом.

– А что, если он откажется от меня? Что, если предпочтет титул и приданое леди Юджинии?

– Кураж, моя дорогая! Кураж! Нет другого способа узнать, кого он выберет, пока вы не расскажете ему правду, а потом храбро повернетесь лицом к будущему.

Сара, присутствовавшая при этом, смотрела на них с грустью, поскольку понимала, чего будет стоить Мэг сказать ее брату правду.

– Как ты думаешь, Сара, мне нужно признаться Харту в своих чувствах?

– Я понимаю, как тебе будет трудно, Мэгги, – сказала подруга. – Но тут, мне кажется, Люси права: это твой единственный шанс. Если он тебя не выберет, ты по крайней мере будешь знать, что сделала все, что могла. Это лучше, чем потом всю жизнь жалеть.

Мэг думала над этим целый день и в конце концов пришла к выводу, что ее подруги были правы: нужно рассказать ему о своем чувстве. Харт должен узнать, насколько безоглядно она любит его, прежде чем сделает предложение другой женщине. Если он все равно пойдет на это, что ж, тогда ей остается лишь смириться.

Решение было принято, однако к вечеру эта идея уже не казалась ей такой правильной, да и смелости поубавилось. И сейчас, когда Мэг стояла в саду, стиснув руки, тревога сочилась у нее из каждой поры. Вся ее отвага куда-то делась, и единственное, о чем она могла думать, как пережить, если он ее отвергнет.

Через какое-то время до нее донеслось шуршание гравия: кто-то шел по дорожке, низкий голос:

– Мэг?

– Харт…

Он появился из-за изгороди, отчетливо видимый в лунном свете, от которого сверкал гравий и блестели темно-зеленые листья живой изгороди.

– Так вот вы где! Люси сказала, что у вас возникли какие-то проблемы, и попросила помочь.

– Помочь?

Он подошел ближе: в отлично сшитых бриджах и темно-синем сюртуке – и до Мэг донесся пряный запах его одеколона. Закрыв глаза, она глубоко вдохнула этот аромат в надежде обрести былую храбрость, чтобы сказать то, что намеревалась, но в его присутствии это оказалось намного труднее, чем ей представлялось.

Она непроизвольно охватила себя за плечи, и он спросил:

– Вам холодно?

– Немного…

Харт снял сюртук и накинул ей на плечи, а Мэг плотно завернулась в него – совсем как в ту ночь в парке, возле их дома, – но как много воды утекло с тех пор!

– Спасибо, – пробормотала она.

– Мэг, мне нужно кое-что вам сказать… – начал Харт.

– Да, и мне тоже…

Ей казалось важным высказаться первой: ведь он наверняка собирается объявить, что намерен просить руки леди Юджинии.

– Мне очень жаль, что все так получилось с Уинфордом, – быстро добавил Харт, словно тоже торопился.

Именно это он и собирался сказать?

– Это же не ваша вина… – Она сделала шаг ему навстречу.

– Нет, моя – во всяком случае, у меня такое ощущение. – Харт отступил в сторону и провел рукой по волосам. – Похоже, с самого бала у Ходжесов я только и делаю, что навлекаю на вас неприятности.

Мэг в недоумении захлопала глазами.

– Навлекаете на меня неприятности? Не понимаю.

– Сначала я поцеловал вас, потом оказался с вами наедине в кладовке, а в довершение стал причиной серьезной травмы у человека, за которого вы надеялись выйти замуж, причем в тот самый момент, когда вам грозит отъезд в Европу.

– И все же пока не понимаю…

– Я пытаюсь объяснить, что надеюсь на ваше прощение за то, что лишил вас перспективы выйти замуж.

Мэг чувствовала себя полной идиоткой, поскольку понятия не имела, что сказать и как на это реагировать: все настолько отличалось от того, что она себе придумала…

Она поковыряла туфлей гравий под ногами и выдавила:

– Вам не за что извиняться…

– Но вы же не сможете увидеться с сэром Уинфордом до отъезда…

Сэр Уинфорд – последнее, о чем ей хотелось говорить с Хартом в столь романтической обстановке: в саду, под луной.

– Он ведь не погиб, а всего лишь сломал ногу.

– Я не об этом! Он ведь не сможет встать с постели как минимум две недели, правильно?

– Да, но…

– А вы тем временем уедете! Вот и получается, что я разрушил перспективы вашего замужества.

Мэг набрала в грудь воздуха:

– Харт, я должна вам кое-что сказать…

– Нет, это я должен вам сказать, чтобы избавиться от чувства вины!

– Чувства вины? – Она покачала головой. – Я же сказала, что вам не за что…

– Пожалуйста, – перебил ее Харт, – позвольте мне, наконец, закончить, иначе я, возможно, никогда не смогу вернуться к этому разговору.

Все, что Мэг оставалось, – это согласно кивнуть, в то время как он шагнул к ней, просунул руки под сюртук, и обхватив за локти, привлек к себе.

– Я испытываю чувство вины не только из-за того, что случилось с сэром Уинфордом, но еще и потому, что не могу перестать думать о вас.

Она едва не задохнулась, когда он прижал ее к груди, наклонился и завладел губами. Они сами открылись навстречу ему, язык проник в глубины ее рта. Харт опять целовал ее!

Сюртук упал у нее с плеч, и его руки скользнули вверх, коснулись лица, а она в это время гладила его по груди, с удовольствием ощущая бугристые мускулы под тонкой тканью белоснежной рубашки. Харт лихорадочно целовал ее лицо: уголок рта, щеки, глаза, чувствительное местечко за ухом… Потом язык его прошелся вдоль шеи, и задержался у основания, губы легонько втянули нежную кожу.

Мэг дрожала словно в лихорадке: ей и не снилось, что поцелуи могут быть такими. Когда его рука легла ей на грудь, Мэг едва не задохнулась, но теперь уже не от удивления, а от… наслаждения.

Он что-то шептал ей на ухо, а она целовала его. Потом дотянулась до галстука, потянула за него, а Харт помог ей, и уже скоро ворот его сорочки распахнулся. Стянув перчатки, Мэг приложила ладони к теплой груди, потом пробралась к плечам, еще глубже, наслаждаясь гладкой кожей и рельефной мускулатурой.

Тем временем руки Харта пытались справиться со шнуровкой ее платья, а в следующее мгновение его губы коснулись декольте, спустились ниже, и Мэг почувствовала, как он целует ее в грудь, только сейчас осознав, что грудь обнажена. У нее опять перехватило дыхание, когда Харт зажал сосок между губами, а потом втянул в рот.

Где-то рядом в этот момент зашуршал гравий, живая изгородь задрожала. У них оставались считаные секунды на то, чтобы быстро привести в порядок одежду и прикрыть друг друга, прежде чем Делайла Монтбанк выскочила из-за изгороди прямо на них. Девчонка резко остановилась и ахнула: от нее не укрылся их растрепанный вид, а в следующее мгновение ее громкий, звонкий голос, который, без сомнения, слышен бы на всю округу, возвестил:

– Ваша светлость! Я их нашла. Это настоящий скандал, как вы и предполагали.

Не успела парочка хоть что-то возразить, как оказалась в окружении едва ли не половины гостей герцогини. Ахи и охи повисли в ночном воздухе.

Глава 28

Харт отскочил от Мэг с проворством, которое напугало даже его самого. Быстро натянув сорочку на плечи, он подобрал сюртук с земли, очень надеясь, что и Мэг успеет справиться со своим декольте. Перед тем как Люси и другие дамы окружили ее и повели к дому, она посмотрела на него с таким убитым видом, что Харту, оставшемуся наедине с сестрой, стало не по себе. Он резко расправил галстук, повязал и принялся ходить кругами, так что гравий хрустел под сапогами. С каждым шагом поднимался гнев.

О, дьявол! Какой же он идиот! Самый настоящий! Ведь видел же своими глазами, как эти дамочки готовят ему ловушку, и все равно купился. Все в точности как с Аннабел, только теперь ему намного хуже, потому что Мэг он доверял, считал порядочной.

– Да провались все к чертям! – крикнул Харт в ночное небо, и Сара, которая все это время с тревогой наблюдала за ним, тихо попросила:

– Брат, следи за выражениями!

– Сомневаюсь, что мои слова способны вызвать еще больший скандал!

Он быстрым шагом направился к дому, но, будто споткнувшись, так же быстро вернулся.

– Ответь мне всего лишь на один вопрос, но только честно.

Сара с трудом сглотнула, но все-таки согласно кивнула.

– Задавай.

– Мэг и Люси специально устроили все это? Компрометирующая ситуация, Делайла…

Сара тихо выдохнула.

– Все не так, как тебе…

– Говори как есть! Я хочу слышать правду! – рявкнул Харт с такой яростью, что сестра вздрогнула. – Все это было запланировано заранее?

Опустив голову, Сара обхватила себя за плечи и пробормотала:

– Да, но…

– «Да» – единственное слово, которое мне нужно было услышать.

– Харт, все не так, пойми…

– Я думал, что уж ей-то можно доверять! Вот идиот, простофиля, опять на те же грабли!

– Нет, ты не прав: это не то, что было с Аннабел.

– Да абсолютно то же самое. Я ведь рассказал Мэг, что произошло тогда, вот она и взяла на вооружение, только позаботилась привести целую толпу, чтобы застукать нас.

– Харт, это не так!