Валери Боумен - Мой милый повеса

Сегодня они с Мэг весь день провели в отцовском доме: утром венчание, потом невыносимо долгий праздничный завтрак, где его молодая жена умудрилась напиться; во второй половине дня состоялась нескончаемая беседа в кабинете с отцом и Беркли (за это время дамы успели вздремнуть); наконец, поздно вечером, ужин. Мэг была уже абсолютно трезвой и сильно нервничала.

Едва Тиммонсы отправились восвояси, граф перестал сдерживаться и разразился бранью:

– Ты не только поддался на провокацию, но и умудрился подобрать самую неподходящую из всех непотребных девок. Разве я тебя не предупреждал? Дьявол, неужели тебе было мало той шлюхи Кардифф? Так нет, тебя угораздило попасться в ту же самую ловушку! Да ей от тебя, кроме денег, ничего не надо.

Если бы даже все это было правдой, Харт не собирался выслушивать оскорбления в адрес Мэг. Грохнув кулаком по столу красного дерева, за которым сидел родитель, он заявил:

– Теперь она моя жена, отец, и я никому не позволю говорить о ней в таком тоне!

Почему кинулся на ее защиту, Харт не понимал. Возможно потому, что ему всегда нравилось противоречить отцу, а отчасти потому, что в случившемся виновата не только Мэг: он сам потащился в сад, никто его туда не тянул, и прямиком угодил в скандал.

– Что ж, надеюсь, ты будешь с ней счастлив, – усмехнулся родитель. – В особенности учитывая, что она не принесла с собой ни пенни. Твоя мать сказала, что у нее даже белья с собой нет.

– Это ерунда, – отмахнулся Харт.

– Ты что, боишься выпустить из рук эту кучку мусора?

– Еще слово, и тебе придется искать секундантов! – прорычал Харт, угрожающе положив кулаки на стол.

Пока они пререкались, Беркли лишь вскидывал брови и подливал себе бренди. А уж если муж Сары напивался, значит, дело серьезное.

Откинувшись на спинку кресла, граф пристально смотрел на сына поверх сцепленных рук.

– Я с самого начала понимал, что Аннабел Кардифф нацелилась на твой титул и твои деньги, и пытался объяснить это тебе. Ты меня послушал? Нет!

– Ты это серьезно? А разве не ты требовал, чтобы я женился на ней?

Проигнорировав эти слова, родитель продолжил:

– Также я попытался предостеречь тебя насчет девицы Тиммонс – не так давно, когда ты откуда-то вытащил ее, – но ты опять меня не послушал. Что с тобой не так?

Харт на несколько шагов отошел от стола и пожал плечами:

– Понятия не имею. Наверное, яблоко от яблони недалеко падает.

Отец аж подскочил:

– Что? Да как ты смеешь сравнивать себя со мной? По крайней мере, я не женился на нищенке и не навлек позор на свой дом.

Харт кинулся на отца с кулаками, но Беркли успел перехватить его и оттащил подальше, давая возможность остыть.

– Почему ты ее защищаешь? – Граф опять опустился в кресло, лицо его было багровым от гнева.

– Потому, что она моя жена, – процедил Харт, опять угрожающе сжав кулаки.

– Лучше не напоминай! – буркнул, как выплюнул, граф.

Харт что-то прорычал, но все же сдержался и сел на свое место.

Беркли тем временем налил себе еще бренди и счел необходимым наконец вмешаться:

– Послушайте, джентльмены, во всем можно найти положительные стороны.

– И что же это? – скептически хмыкнул старик.

– Ваш сын наконец женился, как вы того и хотели, а вскорости, несомненно, родится наследник, – заметил Беркли.

Теперь, когда они наконец-то оказались в своем доме, а он сидел в своем кресле в своей спальне, эта фраза не давала Харту покоя. Родится наследник? Наследник, несомненно, родится? Меньше всего он сейчас был в этом уверен. Последние три дня прошли как в тумане – тумане гнева, смятения и ощущения предательства. Он испытал все отрицательные эмоции, в то время как слова, которые выкрикнула Делайла Монтбанк, навсегда врезались в его память: «Ваша светлость! Я их нашла. Это настоящий скандал, как вы и предполагали».

Все события, предшествовавшие тому моменту, сложились в голове у Харта в отчетливую картину: ужин в доме Люси, ее просьба посмотреть, что там с Мэг, которая отправилась в кладовку с серебром и пропала; танцы; даже сэр Уинфорд. Это был тщательно продуманный план, причем в его реализации участвовала его собственная сестра. Именно Сара уговорила его пойти на ужин к герцогине, где ему и расставили ловушку.

Опять пришел на ум эпизод, когда в столовой Люси что-то прошептала Мэг, та поднялась и ушла. Потом – и он сам отправился в сад, где она и дожидалась. Пошел прямиком в силки, дурень эдакий! Он доверял Мэг, а она, как Люси и Сара, оказалась жалкой интриганкой.

С Мэг все было предельно ясно – ей нужен муж. И она абсолютно честно заявляла, что намерена добиться предложения руки и сердца только для того, чтобы отец не забрал ее с собой в Европу. После того как сэр Уинфорд получил травму, ей пришлось устроить ловушку тому, по чьей вине это произошло, – Харту.

О черт, как могло получиться, что с его предыдущим опытом он умудрился попасть в капкан, расставленный застенчивой подружкой сестры? Он стянул сорочку через голову. Дело, наверное, в том, что милая, очаровательная, добрая и нежная Мэг не казалась порочной интриганкой. С Аннабел он постоянно был начеку: что-то ему подсказывало, что она не остановится ни перед чем, чтобы заполучить желаемое, – а с Мэг потерял бдительность, доверился ей. Идиот!

Харт избавился от бриджей, надел синий бархатный халат и, подпоясавшись, направился к двери, которая вела в спальню супруги.

Легонько постучав, он нажал ручку и вошел. В комнате было бы совсем темно, если бы не свечи на каминной полке и тлеющие угли в камине. Когда глаза привыкли к полумраку, Харт разглядел Мэг, сидевшую на кровати в тончайшем белом пеньюаре, и против воли затаил дыхание. Вот дьявол! Ну почему эта бестия так красива?

– Мэг?

Его голос прозвучал как удар грома в тишине спальни, и по ее телу прокатилась дрожь, а глаза были огромными как блюдца. Харт с трудом поборол в себе прилив нежности, когда медленно приблизился к кровати и посмотрел на новобрачную. Она не плакала, глаза ее были сухи: в конце концов, она добилась своего – чего ж ей плакать? – а дрожь и страх в глазах наверняка очередное представление.

Харт провел кончиком пальца вдоль линии декольте на ее пеньюаре и склонил голову набок. Мэг задрожала еще сильнее, но не отстранилась, а то место, где он ее коснулся, покрылось мурашками. Харт дотронулся до ее щеки, а потом приложил к ней ладонь. Теперь эта девушка принадлежит ему, и он мог делать с ней все, что хотел.

– Такая красивая, – протянул Харт.

Мэг часто-часто заморгала.

– И такая лживая!

Она вздрогнула и отстранилась.

– А что, слез девичьих в качестве аккомпанемента актерской игре не будет?

– Почему игре? – дрогнувшим голосом спросила Мэг.

– Не притворяйся, что не имеешь отношения к представлению в саду! Сара во всем призналась.

– Я…

– Что? Ты разве не надеялась, что я потащусь за тобой, когда пошла туда?

Мэг опустила голову.

– А Люси, когда отправила меня вслед за тобой, что, не понимала, что может произойти? – усмехнулся Харт.

– Все было не так… Я никогда не лгала вам!

– Да неужели?

Кто бы сомневался! Сейчас еще и пару слезинок прольет. Но неожиданно Мэг вздернула подбородок, выпрямилась и в упор посмотрела на него.

– Никогда!

– Значит, ты действительно хотела выйти за сэра Уинфорда, а не за меня?

Мэг отвела глаза, но Харт успел заметить выражение вины в ее взгляде. По крайней мере, в этой лжи она готова признаться. Он спустил пеньюар с ее плеча. Как это легко – просто взять ее: не заняться любовью, не об этом речь, а завалить на спину, грубо поиметь для продолжения рода. Можно не сомневаться, она панически боится именно этого, хотя и желает. Если не закрепить их союз таким способом, ее положение будет под сомнением, а значит, ненадежно, да и детей не будет. Стало быть… Харт принял решение.

– Вы ведь… не сделаете мне больно? – нарушил тишину ее дрожащий голос.

– Сделаю, но не так, как вы думаете, – рассмеялся в ответ Харт.

– Не понимаю!

– Вот как? Объясняю: я ухожу. Спокойной ночи!

– Вы… не собираетесь лечь со мной в постель? – Ее голос был тих, но полон изумления.

– Нет, не имею ни малейшего желания.

Брови у нее сошлись на переносице.

– Как же так?..

На лице отразилось не только изумление, но и обида, что еще больше укрепило его решимость.

Скрестив руки на груди, Харт надменно произнес:

– Моя дорогая, это вам показалось, будто вы получили то, чего добивались: мужа, семью, деньги, повод остаться в Лондоне и не уезжать на континент, – но я не дам вам того, чего вам хотелось на самом деле.

Ее глаза были полны недоумения.

– И чего же мне хотелось?

– Детей. Семьи. Любви… Вы как-то обмолвились, что вам хочется всего этого.

– Да, это так.

– Так вот: я вам этого не дам! – Харт заставил себя улыбнуться.

– Но как же так? Вам ведь нужен наследник, – торопливо проговорила Мэг.

– Я готов отказаться от наследника и передать состояние и титул детям Сары и Беркли ради единственной радости в этой ситуации – вы не получите того, чего вам хочется.

– Вы не можете так говорить всерьез! – с гневными нотками в голосе воскликнула Мэг.

Он резко развернулся и направился к двери.

– Еще никогда я не был настолько серьезен.

На следующее утро, в половине десятого, карета герцогини Кларингтон остановилась перед домом новоиспеченной графини. Большую часть утра молодая хозяйка провела в своей спальне. Парадная дверь не закрывалась: прибывали поздравления и подарки молодоженам. Создавалось впечатление, что все высшее общество Лондона вознамерилось пожелать леди и лорду Хайгейт здоровья и благополучия.

Зная, что Харт заперся у себя в кабинете, Мэг рискнула спуститься вниз и пройтись вдоль столов, уставленных подарками, среди которых обнаружила и великолепный букет из белых азалий, к которому прилагалась записка. Сэр Уинфорд поздравлял молодых супругов, желал долгой жизни, удачи, здоровья и счастья. Слезы брызнули из глаз, и она быстро вернулась к себе.