Мэг набрала полные легкие воздуха и, легонько постучав, нажала на ручку двери внезапно вспотевшей ладонью и неуверенно шагнула в спальню мужа. Он стоял у кровати: без сорочки и сапог, в одних бриджах, – и свет от камина падал на мускулистый живот. Мэг судорожно сглотнула. О, все, оказывается намного сложнее, чем она предполагала. Что, если вдруг он посмеется над ней и отправит восвояси?

Харт обернулся и резко, словно обвиняя, спросил:

– Что вы здесь делаете?

– Я пришла… Я хотела…

Больше Мэг не смогла выдавить ни слова: во рту пересохло, – поэтому лишь стояла и глупо таращилась на его голый торс и кубики мускулов на животе.

Окинув взглядом ее фигуру в полупрозрачном пеньюаре, он жестко уточнил:

– Хотели? Чего именно?

– Я подумала, может…

Опять ничего не смогла выдавить и почувствовала, как краснеет – и, похоже, всем телом под своим бледно-голубым пеньюаром. Вряд ли такое сочетание можно назвать соблазнительным – придется отступать.

– «Может» что? – пробуравил тишину его голос.

Мэг собрала в кулак все, что осталось от ее куража.

– Может, мы смогли бы…

Харт прищурился так, что его глаза превратились в щелки.

– Вы решили, что я передумал?

Мэг наткнулась на его взгляд.

– А это не так?

Он двинулся к ней, но в шаге остановился, и ей показалось, что муж заколебался.

– Откуда у вас этот пеньюар?

– Люси подарила…

В его глазах сверкнуло пламя.

– Ах, Люси! Ну конечно, Люси! Соучастница в интригах. Все так же старается вам помочь, как я понимаю.

Ох не надо было упоминать Люси! Впрочем… Как там говорила та же Люси? Кураж и смелость?

– Вам не нравится пеньюар? – с вызовом спросила Мэг, вздернув подбородок.

– Наоборот! Кому же такое может не понравиться?

Она проглотила ком в горле, но остановиться уже не могла.

– Думаю, мужу, который решил наказать свою жену за то, чего она не совершала.

– Ничего про таких мужей не слышал.

– Вы не можете пренебрегать мной вечно, Харт!

Мэг осознала, что нельзя было этого говорить, еще не закончив фразы, но ее понесло и гнев оказался сильнее.

– Правда? – пророкотал супруг. И насмешливо приподнял бровь. – Посмотрим.

«Кураж и смелость» – пронеслось у нее в голове. Ни того ни другого уже не осталось, но вот это его «Посмотрим» Мэг восприняла как вызов и тут уж смириться не могла.

Она заставила себе подойти к нему еще ближе и остановиться прямо перед ним, так что ее босые ступни почти касались его ног. Оба смотрели друг другу в глаза, и от жара, исходившего от него, казалось, можно было получить ожог. Затрепетав, она поднялась на цыпочки и прижалась губами к его губам.

Это было все равно что целовать статую: ни его губы, ни его тело не шевельнулись. Харт стоял словно кол проглотил, и она почувствовала себя идиоткой. Наконец его губы шевельнулись и приоткрылись, завладели ее ртом, язык вошел в нее, и Мэг задохнулась от этих ощущений. Заключив в объятия, он медленно повел ее спиной вперед к двери в ее спальню. О господи, все получилось: она победила! Они идут в ее спальню, где это наконец произойдет!

Мэг обхватила его за шею и с жаром ответила на поцелуй, а Харт, не отрываясь от ее губ, продолжал подталкивать ее в сторону спальни. Через несколько шагов они оказались у цели, и он прижал Мэг спиной к двери. Его возбужденное мужское достоинство упиралось ей в живот, она едва дышала, с трудом удерживаясь на ногах. Наконец Харт прервал поцелуй, одной рукой открыл дверь и, натянуто улыбнувшись, втолкнул Мэг в комнату.

Дверь захлопнулась у нее перед носом, она осталась по другую сторону. Ее трясло от желания и гнева. Руки сами собой сжались в кулаки. От обиды и унижения ей очень хотелось его поколотить, но поцелуй приоткрыл ей и кое-что важное. В том, как муж ответил ей, Мэг ощутила страсть, и, стало быть, у нее есть оружие, которое и поможет его завоевать.

Глава 36

На следующее утро Харт сидел в карете перед домом Тиммонсов и разглядывал когда-то черную, а теперь облупившуюся парадную дверь, которую не мешало бы покрасить заново. И если уж на то пошло, то и ступеньки хорошо бы как следует отскрести, а фасад отремонтировать. Он покачал головой и распахнул дверцу кареты: сколько ни сиди, а покончить с этим делом надо, и желательно побыстрее.

Реакции на свой стук в дверь ему пришлось ждать довольно долго. Наконец дверь открылась, и Харт увидел того же неряшливо одетого дворецкого, который встретил его на пороге той ночью, когда он приезжал сюда известить родителей Мэг, что женится на ней. Как и в ту ночь, дворецкий моментально пришел в состояние тревоги, увидев его перед дверью. Судя по всему, у Тиммонсов визитеров не жаловали.

После того как Харт попросил о встрече с бароном, дворецкий отвел его в ту же самую убого обставленную гостиную, где его принимали в прошлый раз. Усевшись, он стал разглядывать трещины на покрытом ржавыми пятнами потолке. Так прошло несколько минут, прежде чем в комнату торопливо вошел его тесть. Лицо у него раскраснелось, словно он сюда бежал, что было не очень разумно, учитывая его проблемы с сердцем.

– Милорд! – Тифтон поклонился Харту. – Чем обязан?

Несмотря на видимую любезность, Харт безошибочно определил в голосе тестя ехидство, но все же встал, чтобы пожать ему руку. Это было короткое резкое рукопожатие, после которого мужчины сели друг напротив друга.

– Я здесь для того, чтобы сделать вам деловое предложение, – сразу приступил к делу Харт.

Зеленые с золотыми искорками глаза барона – такие же, как у Мэг – прищурились.

– Любопытно.

Расстегнув сюртук, Харт достал из внутреннего кармана банковский чек.

– Я сделал кое-какие инвестиции в ваши дела.

Тесть открыл было рот, намереваясь что-то возразить, но Харт жестом остановил его.

– Позвольте мне закончить.

Поджав губы, барон коротко кивнул:

– Хорошо. Продолжайте.

– Мой поверенный выплатил ваши долги, все до единого, а кое-какие, которые составили небольшое состояние, я оплатил лично.

Тесть нервно подергал лацканы сюртука.

– Я очень сомневаюсь…

– Набежало в общей сложности примерно пятьдесят тысяч фунтов. Это совпадает с вашими подсчетами?

Барон резко замолчал, потом опустил голову и тихо спросил:

– Что вы хотите взамен?

– Вот тут, – Харт помахал в воздухе чеком, – указана сумма, которую вы, вероятно, никогда в жизни не видели. Я готов отдать эту бумагу вам на трех условиях.

Тифтон опять поднял голову, с вожделением взглянув на чек.

– Что за условия?

– Первое: вы используете эти деньги для того, чтобы отремонтировать дом и восстановить хозяйство, чтобы жить в условиях, соответствующих вашему статусу. – Харт оглядел жалкую обстановку.

Барон медленно кивнул.

– А второе?

– Если до меня дойдут слухи, что вы снова играете или как-то иначе проматываете деньги, последствия вам не понравятся.

Тесть хотел что-то сказать, но Харт не позволил:

– Вас больше не примут ни в одном из игорных заведений для джентльменов Лондона, а если вам вздумается отправиться в какой-нибудь низкопробный притон сделать ставку, обещаю, что тут же узнаю. У меня друзья повсюду. Я ясно выразился?

Барон быстро кивнул, совершенно ошарашенный:

– Прекрасно. А третье?

Харт сел поудобнее и заявил, брезгливо взглянув на тестя:

– Если я когда-нибудь услышу, что кто-то из вас говорит с Мэг или о ней в неподобающей манере, вас упакуют вместе с вещами и отправят в Индию.

Барону хватило ума изобразить покаяние, и, сцепив пальцы, он уставился в пол.

– Все понятно.

– Вот и отлично! Очень рад, что удалось поговорить с глазу на глаз. Мне известно, почему вы с моим отцом ненавидите друг друга, но Мэг ничего об этом не знает и я хочу, чтобы так оставалось впредь.

Тифтон откашлялся и поднял глаза на Харта.

– Почему вы это делаете?

Харт обдумал вопрос. Он, может, и не прочь был наказать Мэг за вероломство, но ему совершенно не хотелось, чтобы ее отца убили или отправили в долговую тюрьму: нравится – не нравится, они теперь одна семья.

Были еще кое-какие соображения.

– По какой-то непонятной мне причине Мэг любит вас обоих и ей будет грустно, если вы уедете из страны. Итак, мы обо всем договорились?

– Да, милорд.

– Да, и вот еще что… Если вы позволите себе нарушить условия нашего договора, я сам отправлю вас в Ньюгейтскую тюрьму.

Несколько минут спустя, когда Харт забрал свою шляпу из рук дворецкого, в холл проскользнула мать Мэг. Дворецкий тут же испарился.

– Леди Тифтон, – поклонился Харт.

– Милорд, – поприветствовала та в ответ. Глаза ее были прищурены, но лицо сохраняло выражение, которое можно было бы назвать улыбкой. – Я слышала ваш разговор с мужем.

– Какую именно часть? – уточнил Харт, хотя с огромным удовольствием убрался бы из этого отвратительного дома. – Ту, в которой говорилось об оплате долгов, или ту, где я пообещал отправить вашего мужа в тюрьму?

– Обе, – заверила его леди Тифтон, скрестив руки на груди.

– Подслушивали под дверью, да?

– Муж редко мне что рассказывает, вот и приходится…

– Это почему же?

Она оставила его вопрос без ответа и продолжила:

– Я также слышала ваши угрозы по поводу Маргарет.

– И что же?

– Вы даже не представляете, как с ней трудно! – театрально воскликнула дама.

– Ну, это неправда! Я знаю ее уже много лет.

– Она такая же безвольная и слабая, как ее отец!

– Ничего подобного! Она умная, воспитанная, добрая и видит в людях только хорошее – не то что ее родители.

Леди Тифтон криво усмехнулась.

– Но она же не…

– Не сын?

Баронесса удивленно открыла рот.

– Что вы имеете в виду?

– Не притворяйтесь! Ведь именно поэтому вы так не любите ее? У вас был единственный шанс родить, но вместо сына, которого вы так ждали, появилась Мэг. Мой папаша мне много чего рассказывал, когда бывал в подпитии.