Валери Боумен - Мой милый повеса

– Куда это ты собралась?

– На бал, – как можно спокойнее и равнодушнее ответила Мэг.

Харт упер кулаки в бедра.

– Ты не выйдешь из дому в таком виде.

Она поставила флакон с духами на туалетный столик.

– Ты мне не можешь запретить.

– Ошибаешься, могу! – процедил он сквозь зубы. – Я твой муж.

Не вставая с места, Мэг развернулась к нему, сложив руки на груди, и отрезала:

– Нам ни к чему всюду таскаться друг за другом! Разве не ты это сказал?

У него задергалась щека.

– Что ты добиваешься, Мэг?

Она поднялась, отошла к окну и обхватила себя руками. У нее больше не осталось сил бороться с ним. Слезы потекли по ее щекам, но она в ярости смахнула их.

– Хорошо, я скажу! Я хочу любви, твоей любви, Харт. Именно об этом я собиралась сказать тебе в тот вечер, но ты не дал мне возможности выговориться. Я любила тебя с шестнадцати лет, всегда хотела, чтобы ты стал моим мужем, но мне нужен был счастливый брак – по любви и с детьми.

Она даже не заметила, как он побледнел и слушал ее, затаив дыхание.

– Мэг…

Харт быстро подошел к ней и обнял, но она его не слышала.

– В нашу первую брачную ночь ты напомнил, как я говорила, что хочу иметь ребенка и семью, но ты кое-что забыл: еще я говорила, что хочу любви. И я люблю тебя, всегда любила! Если ты этого не понимаешь, значит, ты либо слепец, либо глупец, либо тебе просто нет до меня дела!

– Мэг… – Он взял ее лицо в ладони.

– Все, чем мы с Люси перед тобой провинились, – это попытались привлечь твое внимание ко мне.

– Мэг, остановись!

Она резко смахнула слезы руками, вырвалась из его объятий и выкрикнула со стальной решимостью в голосе:

– Нет, и не подумаю! Не собираюсь держать в себе то, что хочу высказать. Всю свою жизнь я только этим и занималась: сидела в уголке, старалась быть примерной девочкой и безропотно подчинялась. Больше такого не будет! Сейчас я поеду с Сарой и Люси на бал. Это раз. Что касается нас с тобой: если ты готов любить меня так же, как я люблю тебя, уважать и не считать своей собственностью – знаешь, где меня найти; если же нет – не приезжай за мной.

Мэг торопливо шла по коридору городского особняка Личфилдов. В руке у нее была записка: «Мэг, через пять минут встречаемся в серебряной гостиной тет-а-тет».

Это мог быть только Харт – значит, все-таки приехал за ней! Сердце учащенно забилось, когда она подошла к нужной двери, и пришлось остановиться и набрать в легкие воздуха, прежде чем войти. В следующее мгновение может решиться ее судьба, их совместное будущее. С силой толкнув дверь, Мэг вошла в комнату.

И замерла на месте.

Посредине гостиной с бокалом бренди в руке стоял отец Харта – граф Хайфилд.

– Мисс Тиммонс, рад, что вы…

– Я леди Хайгейт, – медленно и четко проговорила Мэг, – на тот случай, если вы забыли.

Ей было известно, как отец мужа к ней относится, выслушивать его оскорбления она не собиралась, а потому повернулась, намереваясь уйти.

– Это ненадолго, – криво усмехнулся свекор.

Мэг резко обернулась.

– Что вы хотите этим сказать?

– От достоверного источника среди ваших слуг мне стало известно, что Харт до сих пор не вступил с вами в брачные отношения. Со дня свадьбы сын ночует один, а вы большую часть месяца провели в Нортумбрии. Разве это не так?

Боже! За ней следили! Впрочем, нет ничего удивительного: ведь он нанимал всех слуг.

– Даже если это и было бы правдой, то какое вам до этого дело?

– Какое дело? Знайте, милочка, что мне до всего есть дело. – Старик мерзко хохотнул. – Я собираюсь аннулировать этот брак.

– С какой стати?

– Моего сына вынудили заключить это… соглашение. Бывает: увлекся, но сейчас, насколько мне известно, он не желает даже прикасаться к вам. Я уверен, что он с радостью избавится от вас.

– Вы хотите навлечь еще один скандал на свою семью?

– Так значит, вы это признаете?

– Ничего подобного. Просто пытаюсь понять ход ваших мыслей.

– Вы хоть знаете, каково это – видеть, как сын совершает ту же самую ошибку, что и я? Моя жена никогда меня не любила: ей были нужны лишь деньги, прямо как вам. Я знаю, сколько потратил Харт на вас и на вашу омерзительную семейку, и меня от этого наизнанку выворачивает.

Мэг удивленно смотрела на графа.

– Какие деньги? Вы о чем?

– Не притворяйтесь дурочкой, дорогая: вам это не к лицу.

Свекор сделал солидный глоток из бокала.

Мэг обхватила себя руками.

– Объясните же наконец, что вы имели в виду.

– Харт выкупил долги вашего папаши.

– Этого не может быть!

– И тем не менее это так. – Граф допил бренди и отставил бокал.

Ум Мэг лихорадочно заработал: родители действительно вдруг решили не уезжать из Лондона, у матери появилось новое платье…

– Даже если все так, то все равно это не ваше дело.

Граф побагровел.

– Это мое дело! И деньги тоже мои!

Мэг не желала больше ничего слышать.

– Если у вас с сыном какие-то проблемы, с ним вам их и решать.

– Это вы так считаете, дорогуша. Я уже нанял юриста, который займется расторжением брака.

– Вы даже не представляете, какие основания должны быть для этого.

– Одно из них – отсутствие брачных отношений.

– Из-за бессилия мужчины! Вы полагаете, что Харт готов на такое?

– Однажды он еще и поблагодарит меня за это.

– Вы совсем не знаете своего сына.

– А вы?

– Я – да! Знаю, как он обожает свою сестру и добр со слугами; знаю, что у него появляются мелкие морщинки вокруг глаз, когда смеется, а когда устает, потирает; знаю, что он приспособился жить рядом с вами, хоть вы и запугали его своими рассказами об ужасах семейной жизни; еще знаю, что вы, все четверо – я и о своих родителях тоже, – недостойны своих детей, поэтому не заслуживаете благодарности.

Граф закатил глаза.

– Великолепный спич; насколько эмоциональный, настолько же и бессмысленный. Самым злостным сплетницам из тех, что присутствовали на балу, я уже шепнул новость об аннулировании вашего брака. Когда вы вернетесь в бальный зал, те, кто прикидывался вашими друзьями, встретят вас насмешками.

– Вы сумасшедший!

– Я мог бы вам ничего не говорить, так что считайте проявлением моей доброты, что все же решил предупредить. Уезжайте отсюда как можно скорее: в Нортумбрию, или где вы еще можете укрыться от сплетен. На вашем месте я все же уговорил бы родителей переехать в Европу.

– Ни за что! – Подобрав юбки, Мэг ринулась к двери.

– Да ради бога! – крикнул ей в спину граф. – Только потом не говорите, что я вас не предупреждал.

Его безумный смех преследовал ее до тех пор, пока она не миновала коридор за серебряной гостиной.

Примерно через полчаса Харт смог понаблюдать, как Мэг уезжает на бал. Господи, как же она прекрасна, его жена! И совершенно права: он слепец и глупец. Ему неожиданно пришли на память слова Беркли по поводу брака. Он сказал тогда, что счастливый брак – здесь, рядом, стоит только протянуть руку. Главное – не пройти мимо.

Господи, ему ведь повезло: жена любит его, любит по-настоящему: не за титул или состояние, а просто потому, что он есть. Мэг никогда ему не изменит, его жена само совершенство, а он своими руками оттолкнул ее.

Все их встречи с того момента, как ей исполнилось шестнадцать, пронеслись перед его глазами. Он и в самом деле не обращал на нее внимания, зато Мэг вспыхивала румянцем, глупо хихикала, смеялась. Очень часто Сара задумчиво смотрела на них: то на нее, то на него. Он замечал это, но не придавал особого значения. Однако оказалось, что в его памяти сохранились разные эпизоды: как Мэг, например, начинает заикаться в его присутствии или резко умолкает, стоит ему зайти в комнату. Ей были известны клички его лошадей. Она сидела у его постели, когда прошлой осенью он сломал ногу. Она всегда была рядом, даже когда, подпирая стену на балу, тихо наблюдала за ним. Мэг ждала и надеялась, что когда-нибудь он поумнеет и обратит на нее внимание, а он оставался слепым и глухим все эти годы. «Если ты не готов любить меня так же, как я люблю тебя, – сказала Мэг, – тогда не приезжай за мной». Господи, да он кинется за ней прямо сейчас! Перескакивая через две ступеньки, Харт слетел вниз, чтобы найти горничную жены и узнать, куда именно та отправилась, и на бегу приказал дворецкому:

– Подавайте карету!

Поговорив с горничной, Харт помчался наверх и вызвал камердинера: надо было переодеться, немедленно!

Через час Харт шел через бальный зал в особняке Личфилдов, раздвигая толпу, не замечая друзей и знакомых, отчаянно пытаясь отыскать жену. Он уже осмотрел все комнаты, но ее нигде не было, наконец наткнулся на Сару.

– Где она?

Сестра сразу поняла, кого он разыскивает, подошла ближе и понизила голос до шепота:

– Харт, отец рвет и мечет: узнал, что ты оплатил долги Тиммонса, и ждет тебя для разговора.

– Мне сейчас не до него. Где она? – повторил Харт.

– Ты должен меня выслушать, Харт. Отец распустил слух, что ты собираешься аннулировать свой брак, потому что не осуществил то, что должен был, и что Мэг фактически не является твоей женой.

– Да где она? – Харт в отчаянии огляделся: если родитель попадется ему на глаза, он порвет мерзавца на куски.

Вздохнув, Сара ткнула пальцем в дальний угол. Да, Мэг была там, опять стояла у стены, как в тот вечер, когда он пригласил ее на танец в первый раз, и все из-за того, что отец распустил мерзкие сплетни. Вот сукин сын!

Ее пальцы теребили шнурок на ридикюле, а глаза не отрывались от пола. Как она красива и как беззащитна! При взгляде на нее замирало сердце. Он вдруг понял, что… любит ее, любит отчаянно. В ней столько нежности и очарования. Именно это Харт отметил тогда, на балу у Ходжесов, именно с этого момента она стала его женой, без которой он не мог, да и не хотел жить. Решительным шагом Харт подошел к ней, к горлу подкатил комок: вдруг не простит? Что, если не поверит в его любовь?