Наталья Будянская - Мой нелучший друг

– Я не выступаю в халате с пробитой головой.

– Ну да, логично, – ухмыльнулся красавчик.

– Место работы? – повторил долговязый.

– Ночные клубы, – не глядя на него, ответила Юлька.

Красавчик прищурился.

– Я бываю вечерами в «Бенедикте», но вас ни разу там не видел.

– Это в другой части города, – отмахнулась певица.

– Три остановки на метро, ваша линия.

Осечка вышла. Печенкина быстро метнула на меня взгляд.

– «Бенедикт», – спохватилась она. – Точно, я там завтра пою.

Я утвердительно кивнула. Мол, поет. Не врет.

– Ни за что не пропущу завтрашний вечер, – пообещал красавчик и ласково улыбнулся.

На прощание сделал селфи «со звездой», забрал долговязого с чемоданом и ушел.

Уже тогда я могла поклясться – завтра Юлька будет петь в этом клубе. Чего бы ей это не стоило!

– Отпадный мэн, – завороженно прошептала она, как только за ребятами закрылась дверь.

– Будешь выступать? А как же голова?

– Заживет.

– До свадьбы? – хохотнула я.

– Может, у кого-то и до свадьбы, а у меня до завтра. Наливай!

Пока я разливала вино по бокалам, она терзала память мобильной записной книжки.

– Леш, привет, это Юля Печенкина. Узнал? Не разбогатею. Дело тут есть, хочу в «Бенедикте» выступить.

Способности, конечно, у Юльки были отменные. Организовать и убедить могла даже колонну мертвецов. Но с таким же успехом и втянуть ни в чем не повинных людей в свою затею тоже могла. Тем же вечером она успела договориться и о моем выступлении в славно-известном клубе. Я протестовала. Вот еще! Я теперь певица другого уровня. Но ее аргументы были убедительнее:

– Тебе деньги нужны?

И я тут же вспомнила, что на будущей неделе подойдет срок оплаты за квартиру, да и в холодильнике давно не пахло чем-то съедобным.

Клуб оказался второсортным, если не сказать правдивее. Мелюзга, которая там тусовалась, вызывала жалость всем своим видом. Оставалось надеяться, что красавец-санитар придет, и Юлька будет счастлива. Очарует, околдует и утолит жажду плоти. А то после Зоси никого у нее не было. Да и разве можно считать пузатого, стареющего продюсера мужчиной? Мужчиной, с которым можно получить удовольствие?

– Вика, пойдем. Надо найти Владика, он за все отвечает.

Мы вошли, поискали Владика. Официантки пожимают плечами. Что за Владик такой, о котором никто не знает?

– Юль, фамилия есть? Как человека искать?

– Мне сказали по телефону прийти в восемь и ждать. Владик подойдет, все объяснит, отдадим ему диски, включит плюс. Все будет гуд. После концерта получим по триста баксов каждая.

– Где ждать надо?

Юлька пожала плечами.

Нездоровое волнение, непонятно откуда взявшееся, трепыхалось где-то в области пупка. Мы стояли у входа и дрожали под порывами ветра. Стремительная темнота обрушилась на город и спрятала под покров человеческие грехи и пороки. Вдруг к нам подошел мужчина.

– Мы продрогли! Вы опоздали на полчаса! – кинулась в наступление Юлька.

– Сверху полтинник устроит?

– Каждой.

– Разумеется.

Мы вошли внутрь. Петляли коридорами, спускались по лестнице, я интуитивно чувствовала приближение неприятностей. Разве сцена может быть так далеко и глубоко? Где зал? Где люди?

– Пришли, – сказал проводник и толкнул тяжелую железную дверь.

Открывшаяся картина ослепила сознание одной-единственной ясной мыслью – нас привели для удовлетворения мужской плоти. Причем мужиков здесь было больше, чем предполагает традиционный акт.

Я вжалась позвоночником в стену.

– В чем дело? – взревела Юлька.

– Вали! За работу! – Мужчина, который нас привел, бесцеремонно втолкнул Юльку, и она упала на пол, мгновенно вскочила, одернула короткое концертное платье, попятилась к двери.

– Че за столбняк? – Эти слова были адресованы мне.

– Вы нас не за тех принимаете, – вкрадчивым голосом я попыталась прояснить проблему.

– Баба? С сиськами? Че ты мне лепишь.

– Мужчина, я думаю, мы должны обсудить это недоразумение, – жгла глазами Юлька «проводника».

– Пошла! – заорал он на подругу. – За работу!

Мужики, напустившие столько дыма, что могли бы играть в прятки, зашевелились и загомонили.

– Артур, какого ты строптивых девок поставил? Тебя че просили, а? Мне эти царапины и укусы на фиг не нужны.

– Мы не проститутки, – завопили мы в один голос, цепляясь за зыбкую надежду.

– А мне рыжая понравилась, – захрюкал бугай, тыча пальцем в мою голову.

– Я певица, – почти плакала я.

– О, щас споешь. А мы с братками послушаем, – загрохотали мужики.

– Мы пришли к Владику. Певицы. Врубаешься? Проблемы! Будут! Понял?

Юлька от предчувствия неминуемой моральной гибели перешла на визг, тряслась, но умудрялась угрожать мордоворотам. Единственный выход был плотно прикрыт железной дверью и телом того, кто нас заманил. Спасения ждать не от кого.

– Цып-цып-цып, – позвал диваноподобный мужлан, которому я приглянулась.

Я хоть и рыжая, но на курицу совсем не похожа. Учитывая положение, в которое мы попали, меня теперь только так можно называть.

– Ты кого на понт берешь? – проводник схватил Печенкину за волосы.

– Ай-ай! – взвилась она от боли.

Меня сгреб в охапку бугай, любитель цыплят. Прижал к себе так, что я едва могла дышать, стал стаскивать золотистый комбинезон. Все попытки избавиться от нависшей угрозы он воспринимал с ухмылкой.

Комбинезон с оголенной спиной и юбкой в пол посоветовала надеть Юлька. Этот костюм я сшила давно и уже светилась в модных клубах, сверкая в софитах золотом.

– Мужикам такое нравится, – утверждала Юлька, – ты как золотая рыбка.

И вот, пожалуйста, стопроцентное подтверждение. Только не на таких было рассчитано.

– Умоляю, отпустите нас! Вы ошибаетесь, – рыдала я, хватая его руки.

– Да какая разница, – пробасил он, расстегивая одной рукой штаны.

Внезапный Юлькин вопль заставил всех обернуться. Роскошные пшеничные волосы, зажатые в кулаке проводника, натягивались при каждом движении головой и причиняли невыносимую боль. Она извивалась, рыдала и хотела вырваться.

– У нее же голова разбита! – закричала я и расплакалась.

Не знаю что было бы с нами дальше. Но ангел-хранитель решил сжалиться над нами, преподав хороший урок.

Настырно звонил мобильный, издавая противные сигналы. Кто-то ответил. Раздалась зычная команда нас отпустить. Я почувствовала, как отлипла от чужого пуза и скатилась на пол.

– Наш заказ ждет у входа, олух! Три шикарные девки. Какого лысого ты этих куриц приволок?

– Так они и стояли у входа, – пожал плечами проводник.

– Бегом приведи наших, балбес!

– А этих куда?

Мы с Юлькой жалобно смотрели на говорившего.

– Отпустите! – во весь голос зарыдала я.

Исход мог быть какой угодно. Нас могли изнасиловать и выкинуть где-то за городом. Это в лучшем случае. Сбросить в реку с моста, как Варьку – это реальнее. «Залюбить» до смерти, что тоже возможно. Сделать все, что и планировали, плюс то, чтобы этот эпизод остался в тайне.

Нас отпустили. Как мы добрались домой, помню плохо. Юлька куталась в мое пальто и вздрагивала, я в измятом костюме из тонкой парчи отбивала зубами чечетку.

Мы не разговаривали двое суток. Как-то не о чем было. Каждая находилась под впечатлением и осмысливала случившееся. Ступали осторожно, телевизор и радио не включали, молчали. Погрузившись в собственные мысли, не замечали ничего вокруг. Мир потерял цвет, запах, звук…

Проснувшись утром на третьи сутки, я толкнула Юльку в бок:

– Давай сварим пельменей. Есть охота.

– Отпустило… – облегченно вздохнула Юлька.

Мы никогда к этому случаю не возвращались. Ни у меня, ни у Печенкиной не возникало желания поднимать неприятную тему и ворошить воспоминания.

Несколько дней спустя Юлька отправилась на прием к потомственной гадалке, победительнице шоу про экстрасенсов, ведунье в седьмом поколении. И та вроде как нашла у Печенкиной сглаз и родовое проклятие, с чем и были связаны последние Юлькины неудачи.

– Порчу навели на выпавшие волосы, – глядя в стеклянный шар, изрекла гадалка.

– Кто?

Затаив дыхание, Печенкина слышала, как бьется испуганное сердце. Гадалка рассматривала шар, словно альбом с невидимыми картинками. С интересом. Говорила грудным тихим голосом, что придавало происходящему атмосферу особой таинственности.

– Женщина это. Магией владеет. Общее у вас. Что-то общее.

– Что общее?

– Не вижу, детка.

Гадалка щурилась, будто наводила резкость. Но шар молчал.

– Квартира? – обескровленными губами зашептала Юлька.

– Нет. Это живое. Это человек.

Она рассматривала свой шар, и Юлька тоже наклонилась через стол, пытаясь увидеть в стекле какую-то подсказку. Но экстрасенс грозно зыркнула на нетерпеливую клиентку, и Юлька отодвинулась обратно. От любопытства у нее зачесались ладони.

– Этот человек мужчина?

Экстрасенс неопределенно пожала плечами.

– Да или нет? – уточнила Юлька.

Гадалка глубоко вздохнула, закрыла глаза и впала в транс. Юлька сгорала от нетерпения, но потревожить колдунью не решилась. Это магия, процесс непредсказуемый. Да и ссориться с такими людьми себе дороже. Юлька сидела, ждала, разглядывала интерьер комнаты. Колдунья вернулась в сознание, когда время сеанса было на исходе.

– Волосы твои у нее. Работает над ними. Поэтому ты невезучая.

Улетела Печенкина от колдуньи в полной уверенности, что знает заказчика.

– И ты в это веришь?

Я готовила ужин и слушала Юлькин рассказ.

– Ты знаешь, кто она такая? Она все видит. Абсолютно все – и будущее, и прошлое. Конечно, я ей верю.

Юльке не нравился мой скепсис, а мне не нравилось, что подруга верит в небылицы.