– Она тебе даже не назвала, кто это – мужчина или женщина, – пыталась я отрезвить подругу.

– Она сказала, что это человек.

– Ну, а у людей бывает два пола: мужской и женский. Что, так тяжело это было увидеть?

– Есть еще третий пол – пенсионерский. Это мой Зося. Поэтому она так неопределенно передернула плечами. Вроде мужчина, но хвостик завял.

– Если у Зоси хвостик сник, зачем какой-то женщине колдовать над твоими волосами? Тем более, вы давно расстались. Юля, очнись! Это полный разводняк. Надеюсь, ты ей недорого заплатила за сеанс?

– Триста баксов.

– Сколько?

Я отбросила ложку, которой помешивала вермишель, и подошла к Юльке.

– Нам за квартиру платить, ты не забыла?

– Не забыла.

Она сердито посмотрела мне в глаза.

– Вот отомщу этой стерве за все свои неприятности, и деньги к нам вернутся.

Я покачала головой и вернулась к плите. Если Юлька что-то втемяшит себе в голову, прячься. Уверенная в своих догадках, она стала расхаживать по кухне и рассуждать вслух.

– Волосы могли остаться только в ванной и на подушке. Или в этой квартире, или в Зосиной.

– В гримерке еще, – предположила я.

– Нет. В гримерке нас много. Кто знает, что этот выпавший волос – мой?

Юлька смотрела в потемневшее стекло на свое отражение и разговаривала сама с собой.

– Я знаю, кто это.

– Кто?

– Наталья, нынешняя Зосина подружка.

– Ты же сказала, что он уже того, отцвел. Не ходок.

– Ну, об этом никто не знает. Ему для имиджа положено.

– И зачем этой Наталье твои неприятности? Прежде чем винить человека, нужны доказательства.

Я пыталась вразумить Печенкину и защитить от Юлькиной мести неведомую мне девицу.

Но подруга была уверена в своей правоте и, доказывая мне очевидный на ее взгляд факт, аж раскраснелась.

– Она это!

– Зачем ей тебя заколдовывать? Ведь ты для нее прошлое и угрозы не представляешь.

– Как сказать, – таинственно улыбнулась Юлька.

– Что? Что? Говори, не темни.

– Я на прошлой неделе встречалась с Зосей, он обещал записать мне сольный альбом, – с гордым видом призналась она.

– Это после всего, что он сделал? – не могла я поверить услышанному.

– А что такого? Погорячился, бывает. А сейчас планирует мне альбом записать.

Я смотрела на довольную подругу и думала, что на такие унижения ради карьеры не соглашусь. Никогда. Пусть лучше кану в безызвестность певиц-однодневок, пусть обрасту паутиной бытия.

– Вчера, – продолжала Юлька, – когда я выходила из подъезда, наткнулась на эту мегеру.

– Она знает, где ты живешь? – ахнула я, подозревая наихудший вариант.

– Нет, я выходила из ее подъезда. В смысле, они там с Зосей живут, в том доме.

– Они живут вместе?

– Да, Зося в нее столько вложил, что теперь уже и бросить жалко, – пояснила Юля.

– И из жалости с ней живет. Как же.

– Живет он дома, с женой. А с ней квартиру снимает.

– Ей снимает?

– Там и его вещи есть. Мы там встретились. Пока Наташа на студии была.

– Фу, как противно, – скривилась я. – А почему вы не на студии встретились, если альбом планируете записать?

– Ты что ко мне прицепилась? – разозлилась Юлька. – Радуешься, что Пачерного окрутила без постели?

Я резко закрыла рот и вернулась к вермишели. Она, конечно, разварилась, раскисла и напоминала неудавшийся молочный кисель комочками. Пока я плевалась и пыталась процедить суп-пюре через дуршлаг, Юлька остыла и стала рассказывать дальше.


– Ты бы ее видела. Ведьма настоящая: черные взлохмаченные волосы, черные глаза, угольные тени, а взгляд как у волчицы. Или как у колдуньи.

– Что, страшная такая?

– В образе. Да видела ты ее, – Юлька схватила пульт и нащелкала музыкальный канал. Через пару минут появилась дама в черном, похожая на вампиршу.

– Вот! – закричала радостно Юлька. – Натали Ли.

– А по-моему, вообще не звучит.

– Она не в голосе, – подхватила Юлька.

– Я о псевдониме, вообще-то.

Поливать грязью соперницу перед подругой – что может быть приятнее?

Первые блики меняющихся картинок клипа так и остались первыми. Телевизор внезапно вспыхнул белым светом и погас.

Мы переглянулись. С расширившимися от ужаса глазами молча обследовали телевизор.

– Умер, – сглотнула я комок в горле.

– Не выдержал ее энергетики, – прошептала Юлька.

Телевизор на самом деле сгорел. Мы вызвали мастера, и он все доходчиво объяснил. Но у Юльки на это были свои доводы. Она перестала ночами спокойно спать и все ждала очередного Наташкиного «привета». И то, чего она так боялась и подсознательно ждала, произошло. Ведь так всегда бывает, чего боишься, то и притягиваешь. О чем думаешь, то и происходит. Закон притяжения в действии.


Утро не предвещало ничего пакостного. Я собиралась с Сашкой посетить его тренировку. Наконец-то он меня пригласил поглазеть на святая святых. Готовилась я к этому событию основательно. Знала, что будет таращиться вся команда, вот и наряжалась с самого утра.

– Когда уходишь? – сонно позвала Юлька из-под одеяла.

– Через полчаса.

– Счастливо.

– Спасибо.

Вот такую я ее и оставила, на стадии пробуждения.

Мы чудно провели день с Сашкой, я сидела на трибунах и наблюдала, как мальчишки бегают по пустому полю. Учатся делать точные пасы, попадать в ворота, обводить защитников и крутить мяч в девятку. Потом ждала, когда он примет душ, переоденется и мы пойдем гулять.

Мы ели мороженое, бродили вдоль фонтанов, загадывали желание на нулевом километре, болтали и смеялись. Поужинали в ресторанчике, Саша проводил до двери и уехал к себе в тренировочный лагерь.

Когда я зашла в квартиру, застала жуткую картину. Юлька, забившись под стол, тряслась как наркоман без дозы и издавала нечленораздельные звуки.

– Юль, – позвала я, – ты чего? Что случилось?

– Ы-ы-ы, – мычало создание, мало походившее на Юльку.


Я врубила свет во всех комнатах и обшарила каждый угол. Все чисто. Но от Юлькиного ненормального состояния по коже ползли мурашки, и самой хотелось выть. Что это? Последствия ведьминского ритуала? Страшное заклятие? Заговор чернокнижников? Я схватила Юльку за плечи и попыталась вытащить из укрытия. Она отбивалась как Маугли, который не хочет жить среди людей.

– Да что случилось? – заорала я.

– П-п-п… Н-н-н.

Челюсть ходила ходуном, глаза лихорадочно блестели, изо рта текли слюни. Она напоминала больного в остром приступе. Мне стало не по себе. Желудок забился в конвульсиях, подкатывая к горлу пирожное и мороженое в одном комке.

– Саша, – всхлипывала я в трубку, – я боюсь. Тут с Юлькой что-то случилось.

– Что?

– Она в дикарку превратилась, – шепнула, скосив глаза в сторону завываний, несшихся из-под стола.

– Что? Как это?

– Это страшно. Приходи, я боюсь.

Сашка явился почти одновременно с санитарами из «Скорой».

– Девушка что-то принимала? Наркотики, психотропные вещества, алкоголь?

– Н-нет, – не очень уверенно ответила я.

Кто же знает, что могло случиться с Печенкиной за тот промежуток времени, который я провела вне дома. «Скорую» догадалась вызвать я, назвав симптомы. Медики вкололи Юльке инъекцию, оставив под мою ответственность. Пришлось писать расписку, что впредь за жизнь и здоровье госпожи Печенкиной отвечаю я.

Что мне с ней делать?

– Юль, – тихонько позвала я.

Она лежала, укрытая одеялом по самые уши, и смотрела куда-то в одну точку.

– Юль.

Глаза слезились и упрямо моргали, пытаясь сменить картинку. Смазать, перелистнуть. Но она не менялась. Юлька, как кокон неизвестной природе бабочки, лежала поперек кровати. И молчала.

– Вот, – вошел Сашка и протянул листок с назначениями.

– Что они сказали?

– У нее сильный стресс. Пониженное давление и температура как у трупа.

– Господи.

– Я ничего не понимаю, Вика.

– Аналогично, – прошептала я.

– Юля!

Я опять попыталась растормошить оцепеневшую подругу.

Но она не двигалась. Может, умерла?

Предположение выдавила тихим шепотом.

Кровь отхлынула от лица.

– Ей успокоительное вкололи, – похлопал по плечу Сашка. – Лошадиная доза.

И тут из приоткрытого рта Печенкиной вырвался сначала первый, а потом с нарастающим ревом и последующие долгие и глубокие хрипы, переходящие в густой храп.

– Она спит? Спит с открытыми глазами? Как это вообще возможно?

– Она храпит? – в свою очередь удивился Сашка. – И как ты с ней спишь?

Я не стала рассуждать, что раньше за Юлькой такого не наблюдалось и прочее. Я просто ответила мужчине, что мне приятнее спать с ним, а не с подругой.

Глава 15

Юлька проснулась на следующий день только к обеду. Ее пробуждения я ждала с рассвета и возле кровати кружила как мама-ласточка над своим гнездом.

– Голова раскалывается, – протянула подруга.

– Печенкина, ты жива?

Я обрадовалась и кинулась обниматься. Настоящая человеческая речь, а не сиплые звуки неандертальца. Я чувствовала такое облегчение, будто разгрузила «КамАЗ» с углем и отправилась в спа-салон.

– Я что, перебрала вчера? – Она почесала затылок. – Ни черта не помню.

Юлька высвободилась из моих радостных объятий и села на кровати. Внимательно осмотрела комнату. Я следила за каждым поворотом ее головы.

– У нас был мужчина? – Она кивком показала на матрац, расстеленный на полу. – И кто он? Он был с тобой? Или это я его притащила?

Нехорошее предчувствие скользнуло внутрь и залегло в области сердца. Конечно, Сашка остался, и мы вместе ютились на матраце. Спать с обезумевшим человеческим существом в Юлькином обличии – этот вариант даже не рассматривался. Мне очень хотелось засыпать Юльку вопросами о вчерашних таинственных событиях, которые повергли ее в такое плачевное состояние, но нарушить зыбкий покой воспоминаний не решилась. Я лишь пожала плечами. Мол, был Сашка. Признаю.