- Уже работаю. Но скорее всего, там мы ничего на найдем. Надо смотреть с другой стороны. Личной.

И мои мысли вновь возвращаются к Славе. Трясу головой. Она импульсивная, шальная, но подлости в ней я не замечал. Или не хотел замечать? Я запутался. В себе и во всем происходящем.

А информатор, поколебавшись, открывает папку.

— Я нашел тех, кто занимается охотой на биоматериал селебрети. Да, такое есть. Любомир, посмотрите на них, может, вы кого-то узнаете. Это исключено, но вдруг вы имели с ними какие-то контакты…

В черной папке пять фотографий и досье. Ни на что не надеясь, начинаю листать файлы. Испытываю что-то сродни недоумению. Эта отталкивающая женщина с химией? Охотник на сперму? А, она уролог… Вполне. Мужчина? Без рода деятельности? Не хочу даже знать, как он ее добывает. А вот это уже…

В чертах брюнетки с пухлыми губами что-то неуловимо знакомое… Очень знакомое… при том что я ее лично не знаю.

Карина Кей? Певица? Тусовщица? Звезда Инстаграма. Совсем недавно я вращался в подобных кругах, но ее не знаю. Но лицо, оно так знакомо…

— Все хорошо?

Не отвечаю, читаю досье. Что-то неуловимое не даёт покоя. Ещё не понимая, что именно делаю, беру смартфон, захожу в Инстаграм. Нахожу нужный профиль, листаю.

Листать фотографии приходится долго. Информатор даже скрывает зевок и допивает остывший кофе. И лишь спустя полчаса я наконец пролистываю до снимка, который точно помню, запечатлелся в памяти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вот это. Пост. Фото. Пазл сошёлся.

— Я знаю, в чем дело. Кажется. Спасибо, я должен решить этот вопрос сам. Просто оставьте мне профайл Карины.

— Вы уверены?

— Да. Кажется, я нашел разгадку. Спасибо…

Провожаю информатора, подхожу к окну.

На горизонте темные тучи. Но у меня внутри надежда, что скоро их прошьют солнечные лучи…

Когда за Николаем закрываются двери, я не спешу. Окинув взглядом профайл Карины, равнодушно отворачиваются, глядя в окно.

В город незаметно проникла осень. Ещё не ощущается ее холодное дыхание, столица горит в зное. Я бы не заметил ее прихода даже в том случае, если бы за ночь пожелтели все листья и ударили первые заморозки.

Но теперь. Ее дыхание касается затылка обмораживающими ранящими щупальцами. Грудь сжимает неотвратимость.

Эта осень будет без нее. Без моей Лейлы. И она обескровит меня, оглушит ударом щемящей тоски. Выбросит из жизни и счастья видеть яркие цвета как минимум на несколько лет. Приумножится ещё одним ударом — потерей сына, которого я так неожиданно обрёл.

Сглатываю. Мне страшно. Страшно перед такой перспективой. И я понимаю, что не имею права на капитуляцию. Сложить руки — это не мой стиль. Я сделаю все, чтобы вернуть любовь и доверие Лейлы. Чтобы вновь обнять ее и никогда больше не отпустить. Просыпаться словно в сказке рядом с ней, благодаря небо, что со мной они — Егор и Лея. Произносить ее имя и рассыпаться на части от счастья — потому что она рядом.

Моя жизнь не будет иметь смысла без любимой женщины и сына. И я сделаю все, чтобы исправить ситуацию. Но вначале…

Захожу в органайзер. Время съёмки. Добавляю несколько часов на форс-мажор. Теперь пора осуществлять свои планы.

Внутри появляется чувство тревоги, как только я набираю Лейлу. Как школьник, который боится, что ему откажут, высмеют перед классом и превратят в изгоя.

Я радуюсь тому, что мой номер не заблокировали. И когда Лея отвечает на звонок, моя душа звенит от счастья тонкой струной. Я не лишён права ее слышать!

— Марченко, я все сказала. Я не желаю с тобой разговаривать. Держись подальше от нас с Горкой, иначе клянусь, я заявлю в полицию!

Ее голос дрожит от ярости, негодования, обиды. В нем столько эмоций, что меня ощутимо бьёт прямо в солнечное сплетение. И вместе с тем внутри поднимается волна счастья. Счастья слышать ее голос. И я знаю — теперь я горы сверну, чтобы вернуть ее доверие и любовь.

— Лейла, прости меня. Это известие просто сбило с ног. И тебя, и меня. Нам нужно встретиться и поговорить. Я выясню, кто в этом виноват. Но это не имеет значения. Я хочу быть с тобой! Это знак свыше, что мы предназначены друг для друга…

— Если ты решил заявить свои отцовские права, Любчик, то катись ты в лес! Я найму таких адвокатов, что ты пожалеешь о том, что со мной связался. Не смей меня донимать звонками! И если решишь преследовать…

— Нет, Лея. Я не сделаю плохо ни тебе, ни моему сыну, клянусь. Дай мне шанс поговорить с тобой. Заслужить твоё прощение.

— Не будет этого! Ты псих!

— Я люблю тебя. Да, говорят, это психическое отклонение — любовь. Только мне казалось, мы оба больны.

Она замолкает на полуслове. И я чувствую ее боль как свою собственную.

— Если ты явишься в мой ресторан, я велю охране тебя не пускать.

— Ты не хочешь этого. Прошу, дай мне поговорить с тобой. Всего лишь разговор. На твоей территории. Ты ничем не рискуешь, если тебе он не понравится, вызовешь охрану и можешь разрешить им меня избить.

— Я не хочу с тобой говорить. Мир, исчезни!

Гудки отбоя оглушают. Внутри образуется пока ещё небольшая темная дыра, но она разрастается с каждой секундой.

Подхожу к бару, наливаю виски… Но не пью. Это не вариант решить проблему. Я знаю лучший способ.

Еду в зал и два часа жму от груди максимальный вес, пока тьма не сгорает вместе с затраченными силами. Завтра съёмка. Я не могу позволить себе явиться туда не в форме.

Уже в машине набираю номер, который так долго пришлось искать в записной книжке. Я не помню даже, как он записан. Что? Лисичка? Редактирую имя абонента, упрощая до фамилии.

Она берет трубку только со второго звонка.

— Любомир? Вот так неожиданность. Надеюсь, это не звонок бывшей после выпитого?

Криво усмехаюсь. Нет, мои мысли давно уже не связаны с тобой, милая. И сегодняшний звонок носит совсем не тот характер, о котором ты подумала.

— Слава, нам нужно серьезно поговорить.

— Я тебя слушаю. Правда, у меня совсем мало времени, скоро приедет мой супруг, — акцент на последнем слове наигранный, злорадный и в то же время импульсивный. — Он вряд ли будет рад, что мы с тобой общаемся.

— Это не телефонный разговор. Не помню, поздравлял ли тебя с бракосочетанием, если нет, прими поздравления. Мы можем встретится завтра после шести вечера в "Белла Карта"? В каком из них тебе удобнее?

— Зачем?

— Разговор, Слава. Если боишься, можешь приехать с мужем. Я всегда рад гостям. Ну так как?

— Заинтригована, — в голосе Лисички появляются ноты кокетства. Конечно же, такая женщина не верит, что я могу ее так быстро выбросить из памяти. Ход ее мыслей понятен: она ждёт, что я буду вспоминать прошлое и пытаться ее вернуть. Тем лучше. Если спугнуть, вряд ли она приедет.

— И признаюсь, не зря.

— Хорошо. В том, что на Крещатике. Буду в семь.

— До встречи, Слава.

— До встречи, Мир.

Один вопрос почти решен. Я надеюсь, что докопаюсь до сути уже завтра. А пока что…

Мне хочется вновь позвонить Лейле. Услышать ее голос, достучаться до сердца, вымолить прощение, забыть обо всем, приехать к ней, обнять. Посмотреть, как спит мой сын.

Все это будет. Я в лепешку расшибусь ради этого. Но спешить не стоит, чтобы все не испортить.

А утро вовлекает в торнадо не разрешенных дел. С раннего утра — студия, грим, правки в тексте, выезд. В двенадцать часов мы как стадо варваров врываемся в заведение для инспекции.

Ничего нового. Здесь руководство ещё не явилось, и отбивается молодая администратор. Испуганная, потерянная. Она пытается звонить руководству, оператор заставляет включит громкую связь. Директор ресторана не стесняется грубо с ней говорить и угрожать уволить без пособия в случае, если она пустит меня дальше зоны для посетителей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А я ещё зол на недавние события своей собственной жизни. Не прошен и не выслушан любимой женщиной. Не разобрался, как мой биоматериал попал в центр ЭКО. Я хочу растоптать директора этой забегаловки, и поводов достаточно.

Просроченная сёмга тут как тут. Даже рабочие поверхности не моются. Персонал не соблюдает элементарных правил гигиены. Охрана сломала штатив камеры. И я начинаю разгром на словах.

Директор появляется к середине выпуска. Лебезит передо мной, намекая на откат, замахивается кулаком на испуганного администратора…

— Выключи камеры! — холодно велю оператору.

Тот подчиняется, думая, что я буду брать взятку. Но я, убедившись, что на нас не смотрят, размахиваюсь кулаком. Жирная туша самодура-начальника падает на пол.

Администратор плачет и мелко дрожит. Тихо обзываю себя придурком. Ей от меня и так досталось, от моих вопросов и нравоучений.

— Юля, — читаю ее имя на бейдже, — все хорошо. Вам надо успокоиться. И не переживайте, никто вас по статье не уволит. Возьмите мою визитку. Одна моя хорошая знакомая недавно лишилась старшей хостес, пройдите собеседование. И в "Белла карта" есть вакансия. Вам бояться нечего. Что вы готовы рассказать нашей программе? Почему у вас просроченные продукты и нездоровая атмосфера?

Я не вру. Мы не раз вытягивали из лап токсичного руководства сотрудников, которых заставляли вести нечестные игры.

— Скажу. Мы практически не получаем окладов. Штрафы за все. И ещё…

Записываем ее откровения. Вызываем полицию, налоговую, сан инспекцию. Одним нечестным заведением в столице меньше.

Я уже выжат и обессилен. Но у меня осталось ещё одно неразрешимое дело.

Снимаю грим, переодеваюсь и еду в один из моих ресторанов, где в семь часов меня будет ждать Слава…