— Тебе просто надо расслабиться! — решительно говорит Ленка, пока я паркую​ свою машину у подъезда. — И ничего такого в этом нет! Ты не обязана носить траур по Марченко. Ты больше вообще​ ничем ему не обязана!

Надо ли говорить, что меня уже поломало по всем фронтам и выпотрошило болью. Каждое утро начинается одинаково. Я открываю глаза, и реальность сшибает с ног. В новом Мире серые краски и отчаяние. Только Горка умеет разукрасить его — когда обнимает, осыпая поцелуями, шепчет "лублу" и смотрит на меня полными обожания глазами. Такими похожими на глаза своего отца. Даже восхищение у них выглядит одинаково.

И я действительно забываю о своей боли на какой-то миг. Смеюсь, вдыхаю аромат солнышка и тепла от волос сынишки, с удовольствием готовлю ему кашу, рисую вареньем смешную рожицу на поверхности блюда. Уделяю час поиграть с ним, после чего с сожалением передаю няне и еду в ресторан. Благо работы стало много.

В городе начинают желтеть листья. Иногда выглядывает солнце, но ему уже не обмануть и не посеять семена надежды в моей душе. Я ничего не жду от этой осени.

— Лей, заснула, что ли? — тормошит меня Лена. — Сейчас переоденешься и едем тусить до утра. И не спорь.

— Сейчас тусовки до утра для меня роскошь. Ты же знаешь, к новому году мы с инвестором планируем открыть второй ресторан моей сети. Работы выше крыши.

— А если не отдыхать? Лей, так и свихнуться недолго… Кстати… Любомир не искал встречи?

Смотрю на нее так, что подруга запинается на полуслове.

— Будь добра, достань пакеты из багажника. И нет, не искал. Хватило ума не рисковать, я его к себе с сыном и на пушечный выстрел не подпущу.

— Я, может, лезу не в своё дело, но сын без отца…

— Что ты городишь? Ты забыла, как Горка появился на свет? Тебе напомнить? Я и рожала его для себя! Появление биологического отца ничего, кроме нервов и боли, мне не принесло…

Лена кивает, приподняв бровь. И тихо произносит:

— А ведь ты все ещё любишь его, Лея.

В горле пересыхает, сердце болезненно колет.

— Ну и что?! Какое это имеет значение? Он — история! Нет его больше! Закрыли тему!

Лена выходит, я вслед за ней, и мы вместе достаем пакеты из багажника. Чувствую ее взгляд, полный тревоги. Лучшая подруга переживает, но ничего поделать не может.

Мы поднимаемся на мой этаж, выходим из лифта на лестничную клетку. Я достаю ключи, и тут мой взгляд упирается в напольный коврик.

На нем лежит фотография. И я чувствую, как сердце подскакивает к горлу и начинает неистово биться, едва не провоцируя асфиксию. Сглатываю, преодолев панику, опускаюсь на корточки, поднимаю снимок.

Какой-то гений фотошопа изобразил у меня на лбу пулевое отверстие… кажется… Я роняю пакет и закрываю лицо руками.

— Черт, черт, черт…

— Твою ж б**дь! — на сдерживается Лена, отнимая у меня, пакеты. — Да когда эта мразь уймется?! Звони в полицию! В этот раз никаких отговорок!

— Лена, не кричи… — боюсь, что услышит Клавдия и тоже увидит фото, а с ней, боже упаси, и Егор.

— Полиция? Позняки, жил комплекс "Мегаполис", срочно! Что значит? Хулиганство! Да не знаю, кто, это ваша работа! — кричит Лена в телефон. — Да… Поспешите же!

Обрывает разговор, поднимает меня с пола, осторожно отбирает фотографию. Я устало вздыхаю и позволяю отвести себя к мягкому уголку. Сажусь, пытаясь отдышаться.

— Эта тварь не остановится. Да что я им сделала?

— Если ты сейчас же не позвонишь Любомиру и не расскажешь, что творит его грёбаный партнёр по бизнесу, клянусь, я сама это сделаю. Или нет. Сделаю так, чтобы он тоже понес ответственность…

— Ты не будешь ему звонить! Хватит! Зачем ты вызвала полицию? Они скажут, "убьют — тогда приходите"…

— Я не рассчитываю на то, что Бойко оставил улики. Пальчики там или свою слюну. Он всегда гадил тебе чужими руками. Мне интересно, куда уже третий раз смотрит ваш консьерж и охрана дома! Пусть прессуют персонал, может нароют записи с видеокамер! Элитный жилой комплекс! Тебе в первый раз когда это случилось надо было шум поднимать!

— У меня просто нет на это времени…

— Ну и жди, когда Бойко устанет подкидывать трупы голубей и изуродованные фотки! Когда покалечит тебя или твоего сына! И Любомир не сможет вас защитить только потому, что не знает…

— Любомир — ничем не лучше соучастника этого урода! Может, даже и хуже. Не смей говорит о нем!

— Ох, Лея… Что ж ты творишь с собой…

— Я никого не боюсь! Его бомбит только потому, что я открываю второй ресторан, а потом и сеть! И если это продолжится, я просто попрошу инвестора помочь. Ты же знаешь, какие там методы. Бойко описается от страха…

Полиция прибывает быстро. Правда, Клавдия, расстроенная шумом, отрывает было двери, я жестом велю ей вернуться в квартиру. И два молодых полицейских начинают имитировать бурную деятельность.

Кого подозреваю? Я говорю без прикрас, кого и почему. Как, вы молчали раньше? Почему не дали ход делу? Ваши предшественники сказали, что нет состава преступления. Нет, лично не угрожал и не звонил. В прошлый раз — да, дал понять, что приложил к этому руку.

Когда они уезжают, пообещав разобраться и опросив всех вплоть до дворников, у Лены такой вид, будто она сейчас вцепится мне в волосы.

— Да если Любомир узнает, что этот пидарас конченый нанял малолетку кинуть тебе в коляску петарду… Лейла, жирной твари не прожить ни дня! Позвони! Расскажи все! Я не говорю мириться. Это не на горло твоей гордости! Просто дай знать, с кем он работал все эти годы! И пусть его там бомбит, раз прощать не собираешься. Бойко явно будет не до мерзостей тебе, он его сожрёт!

— Не хочу ничего. И не смей этого делать за моей спиной. Магницкий в крайнем случае устроит Бойко ДТП без последствий. Школа девяностых.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ху из Магницкий?

— Мой инвестор. Да не смотри на меня так, у нас деловые отношения! Как видишь, меня есть кому защитить, помимо Марченко!

— Я не буду звонить твоему Любомиру. Но мы ослица упертая.

— Поехали выпьем куда-нибудь. Не хочу, чтобы Горка почувствовал мою тревогу. Только няне позвоню, попрошу остаться до полуночи.

Меня все ещё трясет, когда я сажусь в предусмотрительно вызванное Леной такси. Завтра нет встречи с Магницким, слава богу — можно выпить лишнего. Едем в паб, где, я знаю, не случится ничего экстраординарного.

— По текиле-санрайз! — решает подруга. Мы перемещаемся к стойке и почти сразу пьем коктейли — надо немедленно сеять напряжение. Снова и снова. Я почти плыву, когда рядом на барный стул присаживается крупная ухоженная дама, одетая в молодежном стиле. Я ещё не пьяна, поэтому узнаю ее сразу.

— О, Алевтина Свичкарь, приветствую.

— Лейла Царская, — приветливо кивает мой конкурент — она тоже ресторатор. — Давно тебя не видела. Как ты, как сын?

— Хорошо, растет. А ресторан меня радует. Мы вот расширяться будем. Скоро.

— Мне джин с тоником! — говорит Аля и хитро улыбается. — Поздравляю. Мы — это вместе с Любомиром Марченко?

Сейчас мы общаемся как приятельницы, но представится ей шанс перейти мне дорогу, переманить партнёра или дискредитировать, она его не упустит. Попала, будет действовать тонко и никогда не нападет открыто.

— Нет, мне не надо держаться за член, чтобы расширяться.

Она не замечает издёвки в моих словах. Потому что на ее лице удивление.

— Извини, я невзначай вмешалась в твою личную жизнь. Просто после того, как Марченко разорвал партнёрство с Бойко и вывел все свои активы из сети "Белла Карта", думала вы будете…

— Ты о чем? — пытаюсь сосредоточиться. Я не ослышалась?

— Как, ты не знала? Марченко забрал свою долю. Поскольку Бойко довел ресторан до банкротства, он выплатил ему приличную сумму. Три ресторана закрыты. И это не предел. Бойко тонет. Я, собственно, за это выпить и пришла.

— Тогда вас к нам, — улыбается моя подруга. — Я Елена.

— А я Алевтина. И Лейла, он достал не только тебя, этот Бойко. Поэтому стоит за это выпить…

Я замираю, чувствуя, как… это на описать. Это… слов на подобрать.

— За бизнес без уродов, — чокаюсь с Леной и Алевтиной и выпиваю в один глоток…

Глава 24

Лучше бы я не знала, что Марченко разорвал партнёрство. Честное слово, лучше бы мне этого не знать. Потому что решимость тает, в сердце закрадываются сомнения, а рука тянется разблокировать номера Любомира во всех блек-листах… Ах да, кажется, вчера я это уже сделала. Между пятой и шестой порцией то ли "текила-бум", то ли "Маргариты", обнимаясь с Алевтиной в знак женской солидарности и почти договорившись замутить совместный проект. Под большой дозой алкоголя мне казалось, что Любомир — ангел.

На работу я так и не поехала на утро. Раздала указания, отправила Егора с няней в детскую игровую и поспала до обеда. Проснулась полная сил и планов. И тут меня начало нешуточно так качать из стороны в сторону в плане эмоций. Вспоминать о своей выходке на той вечеринке, где я практически швырнула кольцо в лицо Миру, было стыдно и унизительно. Мне хотелось позвонить ему и попросить прощения. А потом я вспоминала, что разрыв с Бойко ну никак не отменяет его обмана, и вновь желала ему мучиться так же как мучилась я.

Единственное на что я могу согласиться — выслушать и даже встретиться, если Любомир позвонит сам и будет убедителен.

Боже, ну кого я обманывала… Я с самого начала ждала, что он пояснит, найдет слава, вернёт меня! Да побежит следом, остановит, у всех на глазах расскажет об истинном положении дел… Как бы зла я ни была, когда меня слепила ярость, лишая зрения… В глубине сознания я просто этого ждала, я призывала!