— Лея! — Мир подбегает, падает на колени рядом со мной и гладит по волосам.

Всего за несколько ударов сердца его свирепая ярость сменилась на спокойствие и ласку.

Я поднимаю руку, чтобы прикоснуться к ушибленному месту, и морщусь от боли.

— Все очень плохо? — спрашиваю я Марченко, пока он гладит меня по голове и лицу.

— Плохо. Тебе нужно в больницу.

Мой взгляд падает на пьяного придурка на асфальте, но я возвращаю его обратно к Миру.

— Спасибо, Мир… ты…

Холод обволакивает, меня начинает трясти, и я замечаю, с какой силой дрожат мои руки.


Закрываю глаза и слышу, как Любомир говорит по телефону. Я чувствую, как кровь течёт по лицу и явно капает на бетонное покрытие.

Я открываю глаза, и тону в серых глазах Мира. Он нежно сжимает мои плечи, и я отдаюсь его прикосновениям, наслаждаясь его мягкостью и добротой.

— Любчик, — мне удается произнести его имя хриплым голосом. Мои веки начинают тяжелеть, и я понимаю, что отключаюсь. Я ничего не чувствую. Но последняя мысль озаряет словно вспышкой.

Это не сон и не галлюцинация. Он пришел. Он спас меня. Теперь все будет хорошо…

— Лея… любимая! — слышу голос последний раз, и тьма поглощает меня вместе с сознанием…

Глава 25

Я не зря следил за ней все это время. С той самой минуты, как мой мир рухнул, а пульс перестал биться.

Я помнил это так же ясно, словно не было двух недель убивающей, опустошающей точки вдали от нее; как будто произошедшее в Виктори-холл — просто кошмарный сон, после которого я проснусь и обниму свою девочку.

Может потому, что с того самого момента я больше ни секунды не упускал ее из виду?

Да нет, если бы я действительно ходил за ней ангелом-хранителем день и ночь, я бы не позволил произойти сегодняшнему кошмару. Узнал бы раньше. А ведь о том, что моей любимой женщине угрожают, я узнал только после приезда полиции.

Не надо быть ясновидящим чтобы понять, какая мразь за этим стоит. Имя этой твари — Руслан Бойко. Моральный урод и дегенерат, окончательно слетевший с катушек в тот момент, когда я объявил ему о своём решении вывести активы из бизнеса и не иметь с ним ничего общего.

И без того его отвратительная обрюзгшая рожа вызывала желание впечатать в асфальт и протянуть пару метров. Я смотрел в его мерзкие глазенки и все закипало внутри. Я хорошо помнил, как он отзывался о Лейле. Сколько ненависти к женщине, посмевшей достичь успеха на мужской территории и при этом отвергнуть его самого, трудно было представить. Я бы вырвал ему кадык только за то, что в своих фантазиях он ее имел.

Руслан не поверил своим ушам в тот момент, когда я поставил его перед фактом. Угрожал, вопил, потом пьяно расхныкался. Юристы уже шепнули мне, что после разрыва партнёрства он останется образно говоря с голым задом, но это не могло поколебать моего решения.

На вечеринке я объявил не об открытии филиала стрит-фуда, а о разрыве партнёрских отношений. Бойко перед камерами держался, правда, перебрал с виски. На следующее утро его молодая супруга попала в реанимацию с переломом ребра и многочисленными ушибами.

Моя ненависть к этому е**ану выросла в геометрической прогрессии. Я прекрасно понимал — не падала с лестницы супруга, по крайней мере без посторонней помощи. Он постоянно срывал на ней всю свою ярость. Где были мои глаза, когда я соглашался на партнёрство? Да нигде. Я видел прибыль и ту сферу, которая меня манила. Человеческие качества совладельца значения не имели, мне с ним не детей крестить. Только Бойко не понимал значения термина "личностные границы", и в итоге это вылилось в сегодняшний хардкор.

Он ошибся тогда, когда послал меня уничтожить Лейлу. Потому что я бы не тронул женщину даже в том случае, если бы она увела наших лучших поваров. Ошибся и подарил мне встречу всей моей жизни.

Какая ирония судьбы! Все те, кто пытался причинить мне зло, сами того не подозревая вели меня по ухабистой дороге навстречу счастью. Счастью, в которое я до сих пор не мог поверить. Я не только встретил свою любовь, я обрёл сына. Подобный расклад вообще не имел права на существование, но судьба умеет красиво пошутить.

Сначала Слава, потом Бойко. И вот пазл сошёлся. Я обрёл смысл жизни… который сейчас стремительно ускользает. Но я не сдамся. Я вымолю ее прощение. Я сорвусь через все закрытые двери. Оборву все провода и контакты, спутаю десятичные коды и пробьюсь через все блек-листы мира.

Лейла Царская — моя жизнь. Ее сын — моя жизнь. Только вместе до последнего вздоха.

Я слежу за ней. Инвестор собирается ей помочь с рестораном. Ревность душит и сбивает с ног. Я должен был открыть ей ресторан и подарить! И никто другой. Магницкий неплохой мужик, но у меня красная пелена перед глазами, когда он наедине с моей Леей. А я не имею возможности даже подойти к ней…

Она грустна и задумчива. Она словно опустевшая. И мне больно вдвойне. Это я стал причиной ее печали. Я сделал ее осень невыносимой. Как мне все это исправить? Я действительно готов на все.

Иногда я приезжаю и смотрю, как Егор гуляет с няней. Смотрю, не имея права приблизиться. Тоска вырастает до гигантских размеров и срывает крышу. Мне хочется притупить свою боль в алкоголе, но я не имею права. Я не опущу рук. Я добьюсь и точка.

Вот и сегодня… Я поздно узнаю, что Лейла на объекте с Магницким. Вчера было так хреново, что я все же прикончил четверть бутылки старины Джека. Потом разбор полетов на студии, и вот я несусь на всех парусах к "Черной жемчужине".

Узнаю, что Алина Бойко во всем созналась полиции. Ее избил муж. Я надеюсь, его отправят за решетку за подобное.

Четверть часа сижу в машине. Смотрю на пока ещё непритязательное здание где располагается помещение будущего ресторана. Магницкий уехал ещё до моего приезда. А Лейла не спешит уезжать.

Темнеет быстро, октябрь уже на дворе. И вот я вижу мою девочку. Она идёт, пожимает руку спутнику, которого ожидает такси, и направляется к парковке. Она там оставила машину? Какой смысл? Да, когда-то этот паркинг считался одним из лучших, но сменился собственник и позволил ему медленно прийти в упадок. Там даже персонала нет! Электронные терминалы и якобы камеры, происходящее на которых никто уже не отслеживает…

Тревога охватывает меня довольно скоро. Я теряю десять минут, размышляя, как лучше поступить: перекрыть выезд и тем самым вынудит ее выслушать, или поехать за ней и там поговорить.

Пока я размышляю, идёт время. И вот я понимаю, что она очень долго не выезжает. Этого достаточно. Топлю педаль газа в пол и на опасной скорости въезжаю на парковку. Как раз в тот миг, когда…

Я едва не сбиваю с ног Бойко. И все, трындец. Тревогу вытесняет ярость. Я вижу издалека авто Лейлы, благо других мало, и ее саму в окружении двоих громил. Один из них резко наклоняет ее и бьёт лицом о капот, пока второй пытается… чтоб я сдох, расстегнуть штаны?

Едва поставив на ручник машину, выскакиваю и в два шага подбегаю к ним. Бью того, кто ее держит. Он вскидывает руку с ножом и режет мне руку. Неглубоко, и я под адреналином ничего не чувствую. Выбиваю нож и толкаю. Мразь изрядно пьяна, поэтому падает быстро.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Бью второго. Снова. Я убью его нахрен. От души ударяю ногой по гениталиям. Точно б убил, но слабый стон Леи не даёт это сделать.

Она едва сидит на земле. На виске почти возле глаза кровавая ссадина. Кровь капает вниз, на лак и бетон.

Я успел. Держу ее на руках, качая как дитя. И когда она теряет сознание, кричу от страха, словно зверь утративший пару. Стучу по кнопкам. Звоню в полицию и скорую. Представляюсь — это заставить их приехать быстрее.

— Не засыпай, моя любимая… — снимаю капли крови на месте удара губами, чувствуя, как слезы бегут по щекам. — Я никому тебя на отдам. Ты все для меня. Моя бесценная Лея…

Слышу вой сирен вдалеке. Скорая приехала за пять минут. Я все ещё качаю Лею на своих руках.

Чувствую ее теплое, нежное дыхание на своей шее. Слава Богу, что она дышит. Она потеряла сознание. Ярко-малиновая струйка крови почти перестала течь по ее лицу, но ее одежда испачкана кровью.

Снова вой сирен. Полиция.

Поднимаю мое бесценное сокровище на руки, а полиция через минуту останавливается позади скорой машины.

Работник «скорой» смотрит на меня с Лейлой на руках, затем на тварей на бетонном полу…

Он быстро подходит ко мне и останавливается рядом с нами.

— Что случилось? — спрашивает он меня.

— Эти тварь дотронулись до нее своими руками. Он ударили ее головой об машину, — рассказываю ему и чувствую, как моя челюсть сжимается, пока я смотрю на тех, кого чудом не убил и не заставил жрать бетон.

— Я возьму носилки.

Врач идет к задней части машины, откуда вытаскивает каталку и катит ее ко мне.

— Я сам, — говорю я и встаю, все еще прижимая Лейлу к себе, укладываю на носилки. — Я еду с вами…

Но меня задерживает полиция. Это их работа, я все понимаю. И к счастью одна из камер фиксирует все.

Руслана Бойко находят пьяно спящим за рулём своей машины. Мы улаживаем все формальности. Двоих гопников увозит скорая. По счастью кто-то связывается с руководством паркинга и получает запись практически сразу. Там все видно в деталях только без звука.

— Я твой… Мать твою… партнёр! Марченко, скажи ему! — орет Бойко, пытаясь разорвать наручники.

Я холодно киваю.

— Я дам показания против. Я знаю, закон суров, но прошу вас, позвольте мне быть рядом с ней сейчас. С моей любимой.

Час формальностей, и мне позволяют это сделать. Уехать в больницу, куда отвезли Лейлу…

Лена, лучшая подруга моей Леи, шмыгает​ носом и прячет заплаканные глаза, когда я присаживаюсь рядом и протягиваю ей стаканчик кофе.