* * *

— Куда мы едем? — поинтересовалась она, удивляясь, что не додумалась спросить раньше.

А все этот поцелуй, который снова смел все разумные мысли.

— Сначала заскочим в супермаркет, — ограничился Вадим ответом, и взгляд его показался Миле немного смущенным.

Интересненько, что же он задумал?

— А потом?.. — не отставала она.

— А потом я буду готовить для тебя ужин, — на этот раз он даже не посмотрел на нее, а сделал вид, что внимательно следит за дорогой.

Вот как? Он приглашает ее к себе домой? Мила прислушалась к себе и с удивлением поняла, что не боится оказаться в его квартире снова, что воспоминания о двух разах, когда она уже была там, отошли на задний план, как что-то до крайности нелепое и неправдоподобное. По-настоящему было именно сейчас, и кажется, она к этому готова.

— Ужин будем готовить вместе, — улыбнулась она больше своим мыслям, нежели Вадиму.

В супермаркете они купили куриное филе, помидорки черри, мелкий молодой картофель, сыр и специи для курицы. А еще бутылку красного сухого вина. И Мила поняла, что ее ждет настоящий романтический ужин при свечах.

В прихожей своей квартиры Вадим помог Миле раздеться и предложил:

— Можешь пока посмотреть телевизор или послушать музыку…

— Я же сказала — готовить мы будем вместе, — повернулась к нему Мила. — До ужаса хочу посмотреть на тебя за этим занятием, — хихикнула она.

— Тогда, иди мой руки и марш чистить картошку, — развеселился Вадим. Кажется, такая перспектива и его больше устраивала.

— Ну конечно!.. Мне самая грязная работа.

— Мужчина должен заниматься мясом, — проговорил он с кавказским акцентом, поднимая указательный палец.

— Курица — это птица, — не выдержала и рассмеялась Мила.

Больше всего ей нравилась атмосфера непринужденности. Ни для него, ни для нее не оставалось в секрете, что, возможно, последует за ужином. Они оба этого хотели. Да и, в конце концов, в одной кровати они уже спали.

Приготовление ужина плавно переросло во что-то очень чувственное, наполненное легкой эротикой. Вадим не упускал возможности прикоснуться к ней, обхватить руками, прижать к себе. Его губы ловили ее, стоило Миле только оказаться поблизости. Откровенных касаний не было, но стоило только его рукам скользнуть у нее под грудью, как все внутри замирало. Он не переходил ту грань, которую наметил себе во время этой игры. Мила же начинала понимать, что так Вадим ее подводит к тому, что уже самой ей казалось неизбежным, чего она желала с каждой минутой все сильнее.

* * *

Ну какие могут быть медальоны, когда вот она, рядом, на расстоянии вытянутой руки, а то и ближе. Рубя куриное филе, Вадим едва не поотрезал себе все пальцы. Какие у нее красивые изящные руки! Даже картофелины в них выглядят не лохматыми шариками, а произведением искусства. И он мечтает оказаться на их месте, чтобы его она так нежно касалась.

Ему нужно срочно помыть руки. Да! Не может же он испачканными в курином филе руками нарезать аккуратными кружочками черри? Не может. А для этого придется приблизиться к раковине, где царит Мила — королева молодого картофеля.

Вадим приблизился к ней со спины и обхватил руками так, чтобы не испачкать. Готов был к любой реакции — от испуга, до нежелания подобной близости. Но Мила лишь вздрогнула, замерла на долю секунды, а потом откинула голову ему на плечо, прижимаясь спиной к его груди. Шея и трепещущая на ней жилка оказались так близко, что сам бог велел припасть к ним губами. Что он и сделал. А потом проложил дорожку из поцелуев к ее губам. И этому она не сопротивлялась, а дала ему поцеловать себя, с жаром отвечая, поворачиваясь к нему лицом, обнимая за шею — тоже так, чтобы не испачкать.

Ее близость возбуждала сверх всякой меры, заставляла желать большего и прямо сейчас. Но и такое состояние ему нравилось, дразнило. Он отпускал фантазию в свободное плавание, представляя, как это будет, когда сможет получить Милу целиком.

— Тебе нужна раковина? — выдохнула она ему в губы.

Вадиму хотелось ответить, что ему нужна она — прямо здесь и прямо сейчас. Но да… его ждет нарезанное филе, а Мила должна сегодня попробовать его фирменные медальоны с помидорами и тертым сыром. Он их отлично готовит, только не помнит, когда делал это в последний раз.

Ну вот, ингредиенты подготовлены. Теперь ему нужна фольга. Но чтоб добраться до нее, ему ведь снова придется приблизиться к Миле. Она как раз моет овощи на салат, красиво раскладывая те на бумажном полотенце…

Вадиму нравилась игра, которую он затеял, и к которой Мила с охотой подключилась. То, как она нежно касалась его, откликаясь на ласку, сорванные в процессе готовки поцелуи. То, как она краснела, когда он позволял себе чуть больше, что уже выходило за границы невинного. И он видел по ее глазам, как ей это нравится, находил в них отражение собственного возбуждения. А ее губы… от них не хотелось отрываться и с каждым новым поцелуем все сильнее.

Медальоны уже покрывались золотистой корочкой, а молодой картофель запекался в казанке. Осталось нарезать салат, и это ответственное дело он доверил Миле. Сам же отправился сервировать стол в гостиной. Да и нужно было немного остудить голову, иначе он не выдержит и набросится на Милу прямо тут, на кухонном столе.

Ужин при свечах — это ведь так банально. Это как вечный атрибут соблазнения женщины, тот путь, что прокладывает к ее сердцу каждый среднестатистический мужчина. Вот и в фильмах все всегда происходит именно так. Но почему-то именно сегодня эта вся романтика не претила Вадиму. И свечей хотелось побольше, как в тех же кино — выложить ими дорожку с кухни до гостиной. И включить романтическую музыку, создающую определенную атмосферу. И хоть они оба знали, чем может закончится вечер, все же хотелось сделать его особенным, запоминающимся. Хотя, какая разница, сколько свечей будет гореть на столе. Да и все остальное тоже неважно, кроме того, что они сейчас находятся вместе в его квартире. И он безумно хочет, чтобы это свидание стало первым в бесконечной череде. Рядом с Милой Вадим чувствовал себя каким-то другим, словно одним своим присутствием эта девушка заставляла его по-другому смотреть на мир.

— Стол накрыт, — вернулся он в кухню.

— У меня тоже все готово, — смущенно улыбнулась Мила, продолжая вылавливать румяные картофелины из кипящего масла. Салат уже заправленный тоже красовался на столе, искусно украшенный несколькими веточками зелени.

Нет, ну почему она так очаровательно краснеет, что сразу же хочется потушить пожар в ее щечках поцелуями. А может напротив, заставить его разгореться еще сильнее. И главное, руки у него сейчас совершенно чистые.

Вадим приблизился к Миле, уже традиционно со спины, и обнял ее тонкий стан, ощущая тепло ее кожи на животе даже через ткань блузки. Она как раз закончила выкладывать на блюдо картофель и, кажется, ничего против не имела очередной ласки. Только вот на этот раз он позволил себе касаться ее более откровенно. Рука скользнула на грудь, и Вадим едва с ума не сошел от ощущений. Мягкий холмик полностью поместился в его ладони, а сосок моментально затвердел, реагируя на ласку. И даже кружевной бюстгальтер не препятствовал ощущениям.

Он погладил пальцами набухший бугорок и почувствовал, как Мила напряглась в его руках, откликаясь на ласку. Вадима вновь напугало желание сорвать с нее одежду и взять ее прямо здесь и сейчас. И целовать Милу хотелось так, чтобы оставить отметины на ее коже, как знак принадлежности только ему. И только осознание собственной невменяемости от разгоревшейся страсти заставило Вадима остановиться. К тому же, из духовки уже вовсю сочился аромат, намекающий на то, что и коронное блюдо подоспело.

— Кажется, мои медальоны готовы, — с великим трудом оторвался он от губ Милы, чувствуя, как голова идет кругом.

Вадим выключил духовку. И надо было именно в этот момент ему бросить взгляд на Милу. Она выглядела такой растерянной, даже немного огорченной. Эта удивительная девушка совершенно не умела скрывать свои чувства, и сейчас весь ее вид кричал о неудовлетворенности, на которую она так рассчитывала. Ну и все! Именно эта ее реакция и поставила жирную точку в колебаниях Вадима. Ну какой сейчас может быть ужин при свечах, если они до сумасшествия хотят друг друга. Да к черту этот ужин! Никуда он от них не денется! И не зря же изобрели СВ-печи — как раз для таких вот случаев!

Без слов Вадим подхватил Милу на руки и понес в спальню. Не нужно было ничего объяснять — они оба хотели одного и того же. Мила доверчиво прижалась к его груди, обняв за шею, и всю дорогу до спальни целовала его, куда попадала. И это было так крышесносно, что Вадим с трудом сохранял остатки самообладания.

По закону жанра именно в такие моменты, когда у мужчины и женщины вот-вот уже случится то самое, должна обязательно появиться помеха. Ведь так? Кто-то позвонит на мобильный с таким важным делом, которое ну никак нельзя отложить на потом, как и не снять трубку тоже не получится, потому что абонент заслуживает повышенного внимания. Еще как вариант — позвонят в дверь. И даже если влюбленные и сгорающие в данный момент от страсти решат не впускать незваного гостя, он все равно будет продолжать ломиться, делая это руками или даже ногами. Может сработать пожарная сигнализация, или внезапно начнут топить соседи сверху. А то и вовсе по мегафону объявят всеобщую эвакуацию в связи…

Ничего такого не случилось. Потому что это жизнь, а не плохое кино. Вадим, наконец-то, смог прочувствовать каждой клеточкой своего тела обнаженную Милу. И действительность превзошла даже его ожидания, то как он представлял себе это в фантазиях. Он и подумать не мог, что за такой стеснительной оболочкой может прятаться сама страсть и раскрепощенность. Мила дарила ему себя всю, со всей щедростью своей души. Она и любила так же, как делала все остальное, отдаваясь без остатка. Но даже этого Вадиму показалось мало. Этой хрупкой девушкой он не мог насытиться, как до этого ему не хватало одних поцелуев. Никогда еще он так не хотел женщину. Даже Катя не вызывала в нем настолько сильных эмоций. А ведь он любил ее. Собственные чувства к Миле, то как он реагирует на нее, пугали. Но ничто не могло заставить Вадима отказаться от нее. Теперь, когда получил ее, он понял, что она стала неотъемлемой частью его жизни. И захоти Мила исчезнуть из нее, придется иметь дело с ним лично.