— От тебя пахнет костром, — счастливо протянула Мила, когда они закрылись в ее комнате и нацеловались в волю после разлуки, которая, судя по его реакции, не только ей показалась долгой. — И ты загорел…

— Скорее прокоптился, — рассмеялся Вадим.

— Ой, а разве на турбазах принято коптить рыбу? — спохватилась Мила.

— Конечно! — тут же ответил Вадим. — А еще там топят настоящую русскую печь, пьют чистый самогон, правда только иностранные гости, и парятся в баньке с дымком. А директор турбазы, дядя Ваня, еще просил передавать привет егозе-Викуське, цитирую дословно, что незаметно выросла в красивую бабу.

Ну ладно, самогон и баню Мила еще если и не могла понять, но допускала. Но причем тут Вика? Она совершенно растерялась, в то время как улыбка Вадима становилась все шире. Он пристально наблюдал за ее реакцией, и в глазах его она читала удовлетворение.

— Я так и думал, что тебя она тоже провела вокруг пальца, — кивнул Вадим.

— Ты о чем? — уточнила Мила, пытаясь определить, кто из них двоих более адекватный.

— Скажи-ка мне, синичка, — потянул ее Вадим за собой, сел в кресло, удобно вытягивая ноги, и заставил Милу опуститься к себе на колени, — как ты нашла эту турбазу?

— Я пересмотрела много вариантов, — как на экзамене начала отчитываться Мила, стараясь не отвлекаться на руку Вадима, что нежно водила по ее спине, периодически зарываясь в волосы и оглаживая шею. — Выбрала парочку подходящих вариантов… А потом Вика попросила отправить вас к ее хорошему знакомому, чья турбаза только что открылась.

— Примерно так я и думал, — улыбнулся Вадим, притянул ее голову к себе и поцеловал. — И знакомый оказался ее двоюродным дядькой, а турбаза насчитывает ровно одну развалюшку на краю деревни Чапаевка.

— Ничего не понимаю, — пробормотала Мила. — Ты это о чем?..

— Ну я тебе расписываю, вернее пытаюсь это сделать, прелести нашего уикенда, — беззлобно рассмеялся Вадим. — Видела бы ты, как мастерски опрокидывал рюмки с самогоном Ричард, подбадриваемый Иваном Степановичем! Правда на утро ему было так дурно, что он даже собрался помирать. Помогла все та же стопочка самогона, ну а потом на рыбалке он забыл обо всем, как и о недомогании. А когда Степаныч парил нежного англичанина веником, я решил, что тот точно дух испустит. Но и тут выжил…

Постепенно до Милы начинало доходить, что за отдых она организовала для босса и его заграничного гостя. Краска стыда все сильнее заливала лицо, отчего то уже пылало, и Мила вынуждена была прижать прохладные ладони к горячим щекам.

— Какой кошмар! — в ужасе смотрела она на Вадима, понимая, что не Вика тут виновата, а она. Нет, Вика, конечно, тоже, но та-то думала, что на турбазу Вадим едет с подружкой, а никак не с инвестором. Эту важную подробность Мила забыла сообщить подруге.

— Да нет, как ни странно, — тряхнул головой Вадим, любуясь ее лицом. Ему безумно нравилось, как она краснеет. — Ричард оказался настоящим любителем экстремального отдыха. Он так и повторял: «Русский экстрим, русский экстрим…» Честное слово, не хватало только трескучего мороза, саней и медведя, выходящего из лесу. Тогда наш гость остался бы окончательно удовлетворенным. Впрочем, он и так доволен как слон. И даже сговорился со Степанычем, что приедет к тому отдыхать летом с семьей.

— Все равно, стыдно-то как…

— И ты за это расплатишься, — медленно проговорил Вадим, приближая к ней лицо. — Но не раньше, чем я приму ванну, — поставил он ее на ноги и встал с кресла. — Поехали скорее домой, а то я сам себе уже кажусь копченым лещом.

Мама вышла их проводить и выглядела уже более благодушной. По крайней мере, она нашла в себе силы улыбнуться Вадиму и сказать, как рада знакомству с ним. Мила радовалась уже тому, что прощание получилось в общем-то миролюбивым, и мама даже поцеловала ее.

Ну а впереди ее ждала новая жизнь, которая и радовала, и волновала, одновременно.

Глава 25

Мила


— Вов, ты не забыл про мой День рождения? — спросила Мила друга на обеде. Сегодня они решили посетить любимую блинную Вовы и насытиться вволю.

— Синица, ты уже определись, днюху твою мы празднуем или новую должность! — возмущенно пробубнил Вова, не забыв предварительно отправить в рот блинчик с ветчиной целиком. — На днюху принято дарить подарки, и к завтрему я не успею его прикупить, — смешно прошепелявил он на старинный манер.

— Тьфу, ну я забыла! Подарков мне точно никаких не нужно!

— Это другое дело, — благодушно улыбнулся Вова. — Тогда помню и буду. Про гитару тоже помню. Только я буду петь, раз уж беру эту бандуру с собой! — с вызовом закончил.

— А я, наконец-то, услышу, как ты это делаешь, — рассмеялась Мила.

Несмотря на то, что вот уже две недели Мила жила с Вадимом и могла назвать себя самой счастливой женщиной на свете, на работе их отношения по-прежнему для всех были тайной, как и для Вовы. Каким-то образом у них с Вадимом получалось скрывать от всех свою тягу друг к другу. Сложнее было, когда они оставались наедине. Вот тогда временами у них сносило крышу в буквальном смысле слова, и каждый раз только чудо спасало их от разоблачения.

Мила купалась в собственной любви, даря ее Вадиму со всей щедростью своей души. Он не оставался в долгу и платил ей тем же. Только вот у него никак не получалось заманить ее в ресторан или, не дай бог, к себе домой. Пока еще они открыто любили друг друга только у него дома. На людях же отношения не афишировали. Разве что, Вика была теперь в курсе. Но тут по-другому и не получилось бы. Как только подруга узнала (причем от мамы Милы и без всяких комментариев), что она переехала, так сразу же насела на нее и не слезла, пока Мила во всем не призналась. Это был вечер откровений, тогда она даже заночевала у Вики с позволения Вадима. Наконец-то, Мила кому-то изливала душу, рассказывала о своей любви. Держать и дальше все эти чувства в себе не было мочи.

Вика вела себя довольно сдержано, пока не поняла, что Мила по-настоящему счастлива. Тогда подруга, конечно же, приписала все лавры себе и заключила, что без ее стратегического плана ничего бы у Милу не получилось. Спорить с ней Мила не стала, да и не волновали ее причины. Главное — это то, к чему все привело, и называлось это счастьем.

На откровенность Милы Вика ответила взаимной. Так Мила узнала, что подруга теперь встречается с Юрой. А она-то думала, что тот временно пропал из жизни Вадима из деликатных соображений. А тому оказывается было просто не до друга пока. Сама Вика тоже изменилась, даже посветлела лицом, словно Юра включил внутри нее малюсенькую лампочку. Та пока еще горела совсем слабо, но был шанс, что со временем она заполыхает на полную мощность. Вот тут Мила справедливо считала, что если бы не она, ничего бы не было, и Вика так и продолжала бы тухнуть в своем болоте. Но в отличие от подруги она молча наслаждалась лаврами.

Поиски новой работы пока сводились к нулю, но Мила не отчаивалась. Единственное, что немного огорчало, так это реакция Вадима на ее планы. Стоило тому только услышать об этом, как грянула мини буря. Он был категорически против увольнения Милы, даже слышать ничего об этом не хотел. Даже предложил ей вовсе не работать, чем, конечно же, оскорбил. Она хотела быть его любимой, но не содержанкой. Даже если их отношения когда-нибудь выйдут на новый уровень (об этом Мила боялась думать, но мысль такая нет-нет да мелькала, только вот она стала новой несбыточной фантазией Милы), если такое фантастическое развитие примут события, и тогда она не откажется от стремления работать и быть хоть чуточку независимой. Но так далеко она старалась не загадывать, понимая, что мысли эти омрачают настоящее.

Ну и стремительно приближался юбилей отца Вадима, на котором Мила должна стать нежданной гостьей. Ведь именно на нем, а произойдет это уже завтра, он обещался представить ее своей семье, как свою девушку. Это был маленький шажочек к тем отношениям, о которых Мила пока боялась и мечтать.

Вика вновь превратилась в ее имиджмейкера и создала на завтрашний вечер ей образ элегантной скромницы, как выразилась сама. Благо, как и обещали синоптики, установилось апрельское тепло, жарко было почти по-летнему. И завтра Миле в Рандеву предстояло появиться в платьице из тонкого синего кримплена, свободно спадающего от плеча и не доходящего до колена на ширину ладони. Платье Миле очень нравилось, и выглядела она в нем именно скромно и элегантно. Макияж к нему планировался естественным, словно его и вовсе нет, а на ноги они с Викой прикупили ей танкетки на небольшой платформе — тоже само удобство и комфорт. И в довершение всего, ночевать накануне похода в Рандеву Мила должна была у Вики. На этом подруга тоже настояла, несмотря на сопротивление Вадима.

Всю пятницу Мила просидела на работе, как на иголках, что не укрылось от Вадима. Вечером, когда уже по традиции она вышла первая и направилась будто бы к остановке, на которой не остановилась, а пошла дальше, и ауди Вадима вскоре затормозила возле Милы, первым, что он спросил, было:

— Ты чего сегодня какая смурная?

— Волнуюсь, — честно ответила Мила.

И тут же получила порцию успокоительного в виде горячих поцелуев и заверение, что все пройдет замечательно. И все же, какое-то предчувствие бередило душу. А может, это шло из того, что сейчас Вадим должен был отвезти ее не к себе домой, а к Вике, чему тоже был не рад. Да и Миле хотелось быстренько поужинать и отправиться с ним на прогулку, как они делали каждый вечер с момента установления тепла. И пусть этих вечеров пока было немного, но прогулки она уже считала традиционными.

— Передавай привет своей подруге, — буркнул Вадим, когда затормозил у дома Вики. Ее машиной Мила больше не пользовалась. Куда как приятнее было видеть Вадима в роли личного водителя.

Вику тот не простил еще до конца за коварные планы. Но даже он признавал тот факт, что кое в чем она оказалась полезной, и многое из того, что придумала именно Вика, способствовало их сближению с Вадимом.