Девственница…

Действительно, сколько случаев изнасилований невинных девушек, которые тоже ждали любимого, берегли себя. И такой ужасный первый раз, ненависть и отвращение на всю жизнь.

Мне страшно, противно – голова буквально раскалывается, и целую ночь я бездумно смотрю на то, как мягко опускаются на землю снежинки. Такие маленькие и такие бесстрашные. Они не прячутся, как улитки, не ждут, а летят, даже если приземление будет болезненным, даже если их ждут метла дворника и весна.

Утром, едва рассветает, я набираю номер Кости и преувеличенно бодрым голосом сообщаю:

- Ладно, поедем!

Он безумно рад, и даже не пытается этого скрыть. Обещает мне при встрече тысячу и один поцелуй, соглашается на условие, которое я выдвигаю.

- Алина? – делаю тут же другой звонок. – Хочешь поехать с нами? Костя будет не против.


Подруга отвечает согласием, заверяет, что, конечно, не бросит меня, а я безуспешно пытаюсь унять холодок, который поселился в моей душе.

На полном автомате обновляю депиляцию, маникюр, педикюр и покупаю пару новых красивых комплектов белья. Лучше бы так было с сессией – впервые за три года несколько экзаменов едва не проваливаю.

В час икс мы втроем усаживаемся в машину и выезжаем за город, где, по словам Кости, со мной не терпится познакомиться его брату. Я нервничаю и большую часть дороги молчу, Алина же наоборот тарахтит без умолку, забрасывая вопросами: кто именно будет из друзей, как их зовут, чем занимаются.

Узнав о том, что там будет Кирилл, она ничуть не расстраивается, но я с опаской замечаю на ее губах кривую ухмылку. Ох, надеюсь, обойдется без рукоприкладства и мести.

Обычно с бывшими Алина больше не пересекается, а здесь… две недели под одной крышей…

- Дом огромный, - бросив на меня взгляд, замечает Костя, - там легко затеряться.

К тому же, успокаиваю себя уже я, это не конец света – от города всего два часа на машине. У Кирилла она имеется, так что сможет уехать в любую минуту. Алина вряд ли сорвется с места – она так мечтает вкусить богатую жизнь, что не упустит возможности пожить в роскоши хоть пару недель.

Но, судя по вопросам Алины, ее больше интересует Брат – начинающий гениальный художник, мечтающий о собственной выставке, и по совместительству модный фотограф для глянца. На заправке, когда Костя выходит из машины, чтобы купить побольше мороженого (вот все взял, а его прихватить для меня забыл), я поворачиваюсь к подруге и спрашиваю:

- Разве Брат – твой формат?

- Конечно, - кивает она. – Ты просто не понимаешь. Кто еще может себе позволить заниматься мазней, как не богатенький мальчик? К тому же, я не против стать чьей-нибудь музой.

Заметив мое удивление, она вздыхает и поясняет:

- За бабки, естественно.

- Может, сейчас все обсудите? – предлагает мне Пашка. – Присмотрись к ней. Она того стоит.

Взглянув на брюнетку и на этот раз уделив больше внимания не выделяющимся аппетитным частям тела, а лицу, неожиданно понимаю, что уже ее видел. И тоже на свадьбе. На свадьбе другого своего лучшего друга – Макса. И там она тоже крутилась вокруг жениха.

Может, и платье на ней такого яркого цвета не просто так, а как символ переходящего знамени.

- Нет, спасибо, - отворачиваюсь, мгновенно теряя к женщине интерес.

- Зря, - комментирует Пашка. – Вряд ли бы она взялась устроить твою личную жизнь - Алла не берется за безнадежные случаи. Но это самый лучший помощник, который у меня когда-либо был.

И как только до меня доходит услышанное, я снова разворачиваюсь к брюнетке.

Так вот, значит, кто внушил двум моим лучшим друзьям, что уже пригорает, пора изменить привычкам и вкусам и прослушать в компании сотни людей монотонный марш Мендельсона!

- Расслабься, - кивнув бармену, прошу обновить коньяк для себя и заказываю порцию другу. – А то за столом тебе было некогда.

- Не могу, - отвечает он, и вместо того, чтобы прикоснуться к бокалу, начинает крутить головой. – Думаю, пора искать Люсю…

Словно подслушав, в этот момент к нам подбегает какой-то мальчишка лет десяти и, сияя коварной улыбкой, многозначительно дергает Пашку за карман пиджака.

- Я знаю, где спрятали вашу невесту! – сообщает он радостно. – Готов открыть тайну за стольник! Поторопитесь, она уже так волнуется, так волнуется!

К моему удивлению, Пашка тут же лезет в карман и готовится отправиться за маленьким проводником.

- Вот тебе тысяча, - опережаю приятеля и вручаю банкноту мальчишке, - пойди, успокой новобрачную и займи ее еще хотя бы минут на пятнадцать.

Издав ликующий визг, мальчишка срывается с места и несется выполнять поручение, а я подвигаю бокал к другу, которому выбил маленькую передышку перед неустанным надзором.

- Желаю тебе… - когда он берет в руки бокал, поднимаю свой, потом ловлю восторженный взгляд и все-таки выдаю: - И как тебя угораздило?

Бокалы пустеют, вновь обновляются. Оба похрустываем кислющими лимонами, я – от тоски, а Пашка такой довольный и голодный, что вряд ли чувствует вкус и понимает, что ест. Тихо сидим, но неплохо, почти как в прежние времена. Если только унять этот шум за спиной, крики гостей, которые вновь хотят лицезреть, как другие целуются, и топот тех, кто на танцполе пытается освободить в желудке место для новых блюд, принесенных официантами.

- Н-да… - выдаю я глубокомысленно.

А Пашка облокачивается на барную стойку, расплывается в улыбке и неожиданно принимается декламировать:

- В часы, когда бывает

Так тяжко на груди,

И сердце изнывает

И тьма лишь впереди;

Без сил и без движенья,

Мы так удручены,

Что даже утешенья

Друзей нам не смешны…

Выждав пару секунд, он салютует мне бокалом, выпивает залпом коньяк и просвещает:

- Федор Тютчев. Люся от него без ума. Немного меньше, чем от меня, но все же… - Пашка качает головой и прочувственно добавляет. – Спасибо, друг, сам того не зная, ты давным-давно сделал мне лучший подарок! Моя мать, как увидела тогда эту книгу (не успел ее выбросить), сказала, что это отличная тренировка для вкуса и памяти, и заставила много чего заучить. Кто бы подумал, что действительно пригодится? Так удачно совпало!

С сочувствием смотрю на приятеля, настолько утомленного сегодняшним днем, что он опьянел от пары глотков коньяка.

- И ведь пригодилось! - повторяет он радостно. - Я ведь поначалу Люсю этим и взял, это уже потом она оценила другие мои таланты! Столько лет прошло… Двадцать? Двадцать один? Не припомнишь?

И я действительно что-то такое припоминаю.

Мне было лет десять, когда на свой день рождения меня пригласил приятель, с которым мы вместе ходили на секцию бокса. Приглашение было неожиданным, до этого мы не особо общались, приятель был старше на целых пять лет, и я понятия не имел, что ему подарить. Вспомнив наставления родителей, что книга – лучший подарок, схватил первый попавшийся томик потолще из домашней библиотеки и помчался на день рождения.

Принимая подарок, именинник не проронил ни единого слова, а другие его приятели вовсю хохотали. Хотя и украдкой. Я был младше, но дрался получше многих из них.

Откровенно говоря, я был уверен, что на этом наши приятельские отношения с тем приятелем и закончатся. Но нет. О неудачном подарке мы ни разу не вспоминали, как будто и не было ничего, но постепенно, несмотря на разницу в возрасте, которая тогда казалась пропастью, стали не приятелями, а друзьями. И друг этот - Пашка.

- Прости, - запоздало раскаиваюсь в том, что тоже, оказывается, невольно приложил руку к этому браку.

Пашка смеется и, по глазам вижу, торопится отправиться все же на поиски невесты.

Поразительно! Вместо того, чтобы вздохнуть посвободней, расслабиться и выпить в компании друга, как раньше, он торопится за той, от которой и так не сможет избавиться как минимум месяц.

А главное – никого не волнуют такие разительные перемены. Ни Пашку, ни его родителей, которые кричат тосты громче остальных гостей, ни Макса, который горевал, что не может поддержать приятеля в такой важный день, потому что у него что-то с тещей, и нужно срочно мчаться в другой город, чтобы супруга не беспокоилась.

И да, конечно, то, что человек устоявшихся взглядов вдруг так изменился, не волнует и брюнетку в огненном платье.

Порхает беззаботной пчелой от одной группы гостей к другой, что-то обговаривает с тамадой, незаметно управляет официантами, мирно разводит по сторонам двух гостей, которые собирались подраться, выгоняет из зала кота, который как-то проник в ресторан и нагло лизал пятки какой-то важной, но пугливой до новых ощущений мадам.



Глава 40


Мы смеемся – ничего не меняется, несколько граблей еще точно не повод остановиться и проложить путь в противоположную сторону.

Когда въезжаем в элитный поселок, преодолев несколько блок-постов, подруга еще как-то держится, когда машина сворачивает к огромному забору, за которым виднеется только крыша, тоже почти спокойна, но когда ворота распахиваются и перед нами во всей красе показывается огромный двухэтажный особняк, она присвистывает и уже не скрывает восторга.

- Вот! – выскочив из машины, она кивает на эту махину из белого цвета. – Вот, где я хочу жить!

- Сомневаюсь, что брат одобрит твой переезд, - усмехается Костя, помогая мне выйти.

- Кстати, - спохватывается подруга. – А что у нас с братом? Сколько лет? Женат? И если да, давно ли думает о разводе, но почему-то не может решиться?

Мы все вместе смеемся, хотя холодок внутри меня разрастается. Может просто потому, что я не решаюсь сдвинуться с места, пока Костя загоняет машину в гараж. Подруга же мечется по территории, деловито осматривая голубые ели, чуть припорошенные белым снежком, топчется на крыльце, нетерпеливо посматривая на дверь, и влетает в дом первой, когда возвращается Костя.