– Я просил у тебя прощения за то, что превысил свои… кхм… полномочия, а не за то, что довел тебя до оргазма.

Заливаюсь краской и вновь опускаю взгляд. Дурак! Идиот! Придурок! За что мне это? Неужели я где-то в прошлой жизни провинилась?!

– Ор-газ-ма, – по слогам повторяет он, буквально упиваясь моей реакцией. – Только не надо говорить, что тебе не понравилось, и ты бы не хотела повторить.

– Артем! – Щеки пылают, в горле поселяется ком, из-за чего голос звучит хрипло. Но я все равно пытаюсь – изо всех сил пытаюсь! – говорить твердо и уверенно. – Огромное тебе спасибо за то, что довел меня до оргазма. Но с тобой я больше это повторять не намеренна. Прости. Давай доведем вопрос наших родителей до конца и закроем эту тему.

Я не верю, что я вообще это говорю! Мне кажется, что кто-то завладел моим телом, что в меня вселилась какая-то совершенно другая девушка.

– Не намерена? – он смеется, включает поворотник и давит на педаль газа. – Посмотрим, Ягодка.

Звучит, как вызов. Но в силах ли я его принять?

Глава 14

Артем

Она меня раздражает. Доводит до бешенства. Хочется схватить ее за шею, сжать и впиться ей в губы поцелуем лишь для того, чтобы доказать, что она тоже меня хочет. Хочет, и еще как. Готов поспорить, что она с удовольствием бы попрыгала на моем члене, если бы сраные тараканы не сели за пульт управления в ее женском мозге.

Сука.

Что за установки она там вбила себе в голову? Как ломать эти стены?

Ненавижу строптивых баб, вот терпеть не могу. С ними всегда тонна мороки, и зачастую это слишком быстро перестает быть интересным. А тут – это просто какая-то всратая кара судьбы. Как эта девчонка вообще могла меня зацепить?

– Что мы должны сделать в ателье? – спрашивает Олеся этим наигранно холодным тоном. Вот только если голос ей мастерски удается сделать равнодушным, то глаза раскрывают ее неумелую игру. Я вижу в них и желание, и страх. Жгучий интерес напополам с трепетом, нежность, возбуждение – ее глаза как калейдоскоп, в котором можно различить каждый цвет, каждую эмоцию.

– Пойдем смотреть наброски, ты отвлечешь швею, а я ливану клея на подол платья, – отвечаю я. Пытаюсь избавиться от всех непрошенных мыслей, из-за них внутри разгорается целый шквал эмоций.

Фак. Вот как так можно? Всегда знал, что с девственницами головного мозга сложно. Но чтобы настолько? Я ж извинился, что ей еще надо?!.. Внутри все клокочет.

– А нельзя ли поподробнее? – слышу язвительный вопрос Ягодки.

– Мы пойдем в ателье. Ты отвлечешь швею. А я налью клея пва на подол платья, – четко проговариваю я.

– Откуда ты знаешь, как выглядит платье? – удивляется она.

– Алло, Ягодка, прием, у нас по всему залу разбросаны всякие распечатки фасонов, тканей и прочего. Плюс завтра у них примерка, а значит, платье, скорее всего, в ателье. Я узнавал про эту швею. Она одновременно работает не больше, чем над тремя нарядами. Думаю, будет не так уж и сложно.

– Звучит как-то дико, – выдыхает Ягодка. И еще тише добавляет: – Я до сих пор не верю, что во все это ввязалась.

– Я тоже, – выплевываю со злостью. Впутался в Олесю как безмозглая муха в ягодное варенье. – Но давай просто сделаем это.

Затея с женитьбой отца с каждым днем кажется мне все менее удачной. Он кажется мне обезумевшим от своих чувств и эмоций, у него явно поехала крыша. Вчера он даже зашел ко мне в комнату для серьезного разговора. Я почти сразу понял, что дело – труба, но никак не ожидал, что настолько.

– Сынок, ты когда-нибудь любил? – почти тут же поинтересовался он.

– Не знаю, – в тот момент я заваливал Олесю сообщениями, и как-то не сразу сориентировался, как надо отвечать отцу на подобные вопросы. О таком, блин, не пишут в гугле. – Не думаю.

– Значит, у тебя все еще впереди, – с легкой улыбкой ответил он.

– А у тебя? – не смог удержать сарказм.

– Я был влюблен в твою мать, – задумчиво ответил он. – Только не смейся, но она казалась мне феей. Такой же утонченной и женственной. Но полюбил я только Ларису.

Ага, именно поэтому ты трахаешься на стороне, отец.

– Видимо, после свадьбы в твоих глазах мама превратилась в ведьму. Будем ждать такого же финала.

– Тём, ну ты же уже не маленький ребенок, – он закатил глаза. – И думаю, должен понимать, что в свое время мы с твоей матерью поженились, потому что на этом настояли родители. И если в первое время мы были окрылены самой идеей брака, то после все пошло по… кхм… кривой дороге. У нее началась своя жизнь, у меня своя. Нам даже поговорить было не о чем. Тогда твоя мама решилась на беременность, да и я был как бы не против…

– Я не уверен, что хочу это слушать, пап, – мне удалось произнести это спокойно. Не то, чтобы я когда-то сильно переживал из-за развода родителей, но не хотелось получить подтверждение о том, что я был не то, чтобы желанным ребенком… Ну уж нет.

Брак по расчету, ребенок по расчету, жизнь по расчету. Никогда не стану жить так, как мой отец. Чтобы потом под полтинник внезапно понять, что потерял голову от «любви»? Пф.

– Я просто хотел сказать, что правда люблю Ларису, – уже суше произнес отец. – Чтобы ты не считал, что это какая-то блажь. И мы оба хотим, чтобы ты остался в России. Думаю, теперь моя очередь проводить время с сыном.

В тот момент меня аж блевать потянуло от этих речей. Да и то, как отец подвел к этой теме – бред и ересь. Не то, чтобы я и впрямь планировал возвращаться в Англию, но и просирать свою жизнь на просторах родины после этих слов перехотелось.

– Артем, а если у нас не получится? – спрашивает Олеся, вытаскивая меня из бездны невеселых мыслей.

– Я прихватил много клея, с чего бы не получится? – резко спрашиваю я.

– Я про расстройство свадьбы, – уточняет она.

– У меня есть план Б на этот случай, – сухо бросаю я, резко перестраиваясь в другой ряд. Думаю, стоило взять такси, сегодня я слишком нервный водитель.

– Что за план Б? Что мне надо будет делать?

– Э нет, Ягодка. При плане Б я буду сыном-мудаком, а ты останешься дочерью-ангелочком. Ни мне, ни тебе не привыкать.

– Артем… – она тяжело вздыхает. – Что произошло между тобой и Сергеем Юрьевичем? Почему у вас такие отношения?

– Ничего.

Разговор не клеится. Мне хочется рычать. Настроение поганое еще со вчерашнего вечера. Что уж говорить, я и правда чувствовал вину перед Олесей. Более того, считал себя зеленым мальчишкой из-за того, что повел себя вчера как спермотоксикозный бак. Ну неужели не мог потерпеть, чтобы не спугнуть?! И неужели она не видит то, что я и правда сожалею?!..

Заезжаю на просторную парковку бизнес-центра. Эта швея (или как там называется эта профессия) Альбинина снимает офис на последнем этаже. Надо уже поскорее закрыть вопрос со свадьбой Ларисы и отца. Может, мне и правда стоит поменьше заморачиваться по поводу Олеси? Если они съедут, это будет сделать в десятки раз проще.

***

Олеся держится зажато, слишком заметно, что нервничает. Вспоминаю нашу прошлую подготовку к вылазке и сжимаю руки в кулаки. Сейчас так легко и непринужденно не получится. Или?..

– Олесь, мы справимся, – говорю, пока лифт тянет нас на последний этаж.

Она поднимает на меня неуверенный взгляд и ее губы трогает слабая улыбка. Хочется пройтись пальцами по ее щеке, прижать к себе, хоть как-то поддержать. Я же вижу, что она переживает! И только через мгновение до меня доходит вся странность этого желания. Мы одни, в замкнутом пространстве. Лифт медленно ползет вверх и уверен, если я ненароком нажму кнопку стоп, у нас будет пара лишних минут для затравочки, но о сексе я думаю пост фактум. Точнее даже вспоминаю лишь по той причине, что не подумал до этого.

Ателье Альбининой выглядит как жилище ну очень творческого человека. Зрительно разделенный на два зала офис с высокими панорамными окнами, множество всяких финтифлюшек на стенах: какие-то картины, эскизы нарядов, куски ткани. По бокам расставлены всяческие стоячие вешалки, уж не знаю, как они правильно называются.

– Вы Ивановы? – нас почти тут же встречает улыбчивая женщина с короткой стрижкой и в длинном черном платье.

– Да, – твердо отвечаю я, поймав удивленный взгляд Олеси. – Здравствуйте!

Еще бы, сегодня ей не пришлось как-то по-особому наряжаться, Ягодка не получила особых инструкций по поводу своего поведения и сейчас чувствует себя растерянной. Но все просто, Альбина Альбинина не относится к миру высокой моды среди светских львиц столицы, она, скорее, творческая богема, работающая с нетипичными клиентами. И уж не знаю, как мать Ягодки ее нашла, но судя по тем эскизам, что я видел, у нее есть вкус.

– Меня зовут Альбина, – женщина протянула руку Олесе, и та растерянно ее пожала. – Давайте я покажу вам, с чем обычно работаю.

– Просто будь собой, не парься, – шепчу я Ягодке на ухо, когда швея уходит чуть вперед. Меня почти в ту же секунду долбануло током от ее волос. 

– Обычно над каждым нарядом я работаю в среднем полгода. Для меня мои работы как произведение искусства, мне надо поймать их настроение, их цветность… – щебечет Альбинина. – Прежде чем приступать, я стараюсь хорошенько узнать клиента, понять, что он хочет. Работаю без подмастерья… мало кто в нашей сфере является по-настоящему творческими людьми, а не ремесленниками, которым лишь бы бабок побольше срубить. Вот этот наряд мой самый первый, – Альбинина подводит нас к остекленной витрине и показывает лиловое свободное платье до колен. Ничего особенного, как по мне, но у Олеси аж взгляд загорается при виде наряда. – А это… о, над этим платьем я начала работать буквально пару недель назад. Его будущая хозяйка очень приятная женщина, я очень стараюсь сделать свадебный наряд хоть немного похожим на нее. Таким же ярким и искренним!..