Керрелин Спаркс - Мой вампир

– Мое время пришло.

– Не говори так! – крикнул Роман. – О Боже, помоги мне, я не должен был тащить тебя в свой мир.

Отец Эндрю слабо улыбнулся ему.

– Я ни на минуту не жалею об этом.

Коннор материализовался рядом с Мариэль, лицо его было изможденным.

Она протянула руку, чтобы коснуться его.

– С тобой все в порядке?

Он слегка покачал головой, глядя на священника.

– Я отомстил за вас. Я надеюсь, что это даст вам покой.

– Ты убил Казимира? – спросил Роман.

Отец Эндрю кашлянул, затем поднял дрожащую руку к Коннору.

– Сын мой, ты знаешь, чего я на самом деле хочу от тебя.

Рот Коннора скривился, потом упал на колени и сжал руку священника.

– Прости меня, отец, ибо я согрешил. Это было... почти пятьсот лет прошло с моей последней исповеди.

– Расскажи мне, – прошептал отец Эндрю.

По щеке Коннора скатилась слеза.

– Я... убил в порыве гнева, – он взглянул на вершину монумента. – Дважды.

Отец Эндрю кивнул.

– Я буду молиться за тебя, – он посмотрел на Мариэль. – Теперь я хочу, чтобы меня наконец коснулся ангел.

– Отец, нет, – слезы текли по ее щекам.

Из уголка его рта потекла струйка крови.

– Мне больно, дитя мое. Пожалуйста, позволь мне уйти.

Мариэль взглянула на Романа сквозь слезы, и он кивнул. Розовая слеза скатилась по его лицу.

– Дорогая душа, твой Отец очень любит тебя, – Мариэль положила дрожащую руку на лоб священника.

Он не умер. Его душа не открылась для нее. Он только вздохнул и впал в безболезненную кому. С судорожным вздохом она подняла руку. Неужели она больше не Освободитель?

– Мариэль, – Закриэль появился рядом. – Я пришел за этой душой.

– Разве я перестала быть ангелом? – прошептала она.

– С кем ты разговариваешь? – спросил Роман.

Закриэль опустился на колени рядом с ней.

– Ты очень близка к тому, чтобы полностью стать человеком.

Еще одна слеза скатилась по ее лицу.

– Ты не заберешь меня с собой сегодня ночью?

– Твое время еще не пришло, – Закриэль положил руку на лоб отца Эндрю. – Дорогая душа, твой Отец очень любит тебя.

Мариэль увидела, как душа священника раскрылась и его дух вырвался наружу. Закриэль встал и приблизился к духовному телу отца Эндрю, который улыбался ей, Коннору и Роману.

Она встала и поклонилась священнику.

– Да пребудет с тобой Господь, душа моя.

Закриэль обнял священника за плечи.

– Нам пора уходить.

– Смогу ли я когда-нибудь вернуться? – спросила Мариэль.

Закриэль грустно улыбнулся ей.

– Это все еще возможно. Но только если ты действительно этого хочешь, – его крылья затрепетали, и он исчез, забрав с собой душу отца Эндрю.

– Что только что произошло? – спросил Коннор.

Мариэль смотрела на звезды, и слезы катились по ее лицу.

– Отец Эндрю отправился на небеса.

Через час все они уже сидели в кафетерии "Роматек". Мариэль тихо сидела в углу, наблюдая за друзьями, которых она приобрела за семь ночей, проведенных на Земле. Они преуспели в борьбе с Недовольными, но не было никакого празднования.

Вампиры потягивали из бутылки Блиски и Блеер. Оборотни пили настоящие виски и пиво.

После того, как Коннор телепортировал ее обратно, он крепко обнял ее.

– Я думал, что ты уйдешь.

– Не сегодня.

Он тяжело опустился на стул в кафетерии. За последний час он не пошевелился и не произнес ни слова.

В конце битвы вампиры и оборотни тихо убрали все следы борьбы. Груды мертвой вампирской пыли были сметены в лес. Оружие собрали и вернули в "Роматек". Пятна крови были смыты. Группа вампиров пронеслась по территории, ища смертных и стирая их воспоминания о событиях ночи.

Роман телепортировал тело отца Эндрю обратно в его церковь. Теперь он вернулся в кафетерий, его глаза были красными и опухшими.

Шанна подбежала, чтобы обнять его. Глаза у нее тоже были красными и опухшими.

– Что ты сказал другим священникам?

Роман вздохнул.

– Что на него напал преступник.

Шанна кивнула.

– Полагаю, это правда.

Финеас с грохотом поставил на стол бутылку Блиски.

– По крайней мере, мы избавились от Казимира раз и навсегда.

Все головы повернулись к Коннору.

Он молчал, слепо глядя в пространство.

– Как ты думаешь, Корки действительно это сделает? – спросил Йен.

– Делает что? – спросила Радинка.

Йен заерзал на стуле.

– У Корки была камера. Она угрожала разоблачить наше существование в интернете, если Казимир будет убит.

– Черт, – пробормотал Грегори. – Я возьму ноутбук и проверю, – он выскочил из комнаты.

Челюсть Коннора дрогнула, и он потер лоб.

Мариэль почувствовала облегчение, увидев, что он пошевелился. Он был неподвижен уже почти час.

– Ну, я думаю, Коннор поступил правильно, – пробормотал Финеас.

В комнате воцарилась тишина.

– Согласна, – сказала Бринли. – У Коннора был шанс, и он им воспользовался. Кто знает, когда бы появился еще один шанс?

Снова воцарилось молчание.

Грегори вернулся с ноутбуком и начал рыскать по Интернету.

Оборотни побрели на кухню в поисках еды.

Роман выпил Блиски.

– Похороны отца Эндрю, скорее всего, состоятся днем. Мы даже не сможем присутствовать.

Шанна похлопала его по руке.

– Мы устроим ему здесь мемориал.

Роман встал и поднял бокал.

-За отца Эндрю. Мы всегда будем помнить его, и пусть он покоится с миром.

Все встали и подняли бокалы за отца Эндрю. Затем в комнате снова воцарилась тишина.

– Вот дерьмо, – пробормотал Грегори, привлекая всеобщее внимание. – Корки разместила видео на YouTube, – он нажал на кнопку, и резкий голос корки заполнил комнату.

– Вот оно! Доказательство того, что вампиры реальны! Видите голубые светящиеся глаза у вампира с мечом? И посмотрите, что произойдет, когда он убьет другого вампира? Пыль!

Бринли фыркнула.

– Никто в это не поверит. Никто его даже не посмотрит.

Грегори поморщился.

– Прошло три минуты, а он уже набрал тысячу просмотров. Если оно станет вирусным, мы можем быть разоблачены.

Коннор резко встал и вышел через стеклянную дверь в сад.

Мариэль последовала за ним.

– Коннор!

Он направился к лесу.

– Коннор, пожалуйста. Поговори со мной.

Он замедлил шаг и остановился.

Он стоял к ней спиной, но она видела напряжение в его спине и сжатых кулаках.

– Я знаю, ты расстроен.

– Ты хоть представляешь, что я сделал? – он резко повернулся к ней лицом. Его глаза были полны боли. – Я приговорил всех своих друзей к смерти.

Она вздрогнула.

– Не может быть, чтобы все было так плохо.

– Может. С тех пор как существуют вампиры, нашим главным приоритетом было сохранить наше существование в тайне, – он фыркнул. – Боже, сколько раз я поучал этим своих друзей? Я бы никогда не поверила, что стану причиной...

Она шагнула к нему.

– Мы что-нибудь придумаем.

– Мир захочет уничтожить нас, – губы Коннора искривились от боли. – Я подвел своих друзей. Я подвел всех, кого когда-либо знал.

Ее зрение затуманилось от слез.

– Коннор, пожалуйста. Не делай этого с собой.

Он расправил плечи.

– Но я не подведу тебя. Я верну тебя на небеса, – он исчез.

– Нет! – она бросилась вперед, но он уже исчез. – Коннор! Коннор! – она рухнула на землю и заплакала.

Что, если она потеряла все? Коннора. Ее крылья. Ее небесный дом.

В конце концов, она подняла себя на ноги и пошла обратно в кафетерий.

– Мне так надоело плакать, – она вытерла лицо. Она чувствовала себя старой. И уставшей. И человеком.

Она вернулась в кафетерий.

Все говорили о новой проблеме. Кто-то включил телевизор, и по телевизору передавали новости. В нижней части экрана появилась бегущая строка: Вампиры доказали свою реальность!

В столовую вошел Шон Уилан.

– Тихо! Сейчас не время паниковать.

В комнате воцарилась тишина.

Шон уставился на телевизор.

– Что за дурацкий беспорядок. Я подниму свои связи в правительстве и заставлю их объявить все это мистификацией.

– Они сделают это? – спросил Роман.

Шон фыркнул.

– Они готовы на все ради денег. Возможно, мне придется сообщить нескольким ключевым людям, что вампиры реальны, но я сделаю так, чтобы им было выгодно сохранить тайну.

Глаза Ангуса сузились.

– Зачем тебе помогать нам, Уилан?

Он сердито посмотрел на Ангуса, а затем на Романа.

– Потому что теперь я один из вас, – он повернулся и пошел к выходу. – Я немедленно начну переговоры.

– Мы с тобой, – Ангус и Эмма бросились за ним.

Все снова заговорили, но на этот раз в воздухе витал намек на надежду.

Мариэль вздохнула. Если бы только Коннор остался.

На следующую ночь Мариэль бродила по саду в "Роматек". Ее глаза были сухими, как песок, от слишком большого количества слез. Ее сердце колотилось от постоянной боли.