— Тёма звонил мне полчаса назад, — потрясенная известиями, вдруг спохватилась. Витя посмотрел на время, отмечая, что скоро нам выдвигаться навстречу к его брату. Мы обещали поддержать Артёма, ведь для моего гонщика это важное событие. И, присутствие самых близких — это самая мощная поддержка для мужчины.

— О, так он разбудил тебя, — ухмыльнулся Витя, заиграв бровями. И вроде обстановка начала восстанавливаться, но все равно кошки точили о мою душу свои коготки, не оставляя в покое, итак, расшатанные к черту нервы.

— Да, — улыбнулась я, — вот и побрела на поиски тебя.

— Иди ко мне, — Гроздьев притянул меня к себе, а потом резко повалил на спину, нависая надо мной. Я оказалась в плену его крепких объятий, но это совершенно не мешало мне ластиться к нему, обвивая шею и притягивая для поцелуя сладкие губы любимого. — Я бы хотел заняться любовью, — промурлыкал он у моих губ, опаляя их горячим дыханием. Витя чуть подался вперед, показывая наглядно, как сильно он желал меня прямо сейчас. Его возбужденный член уперся в мою промежность, и ведь никаких преград не было, кроме его спортивных штанов.

— Так займись, — нахально вздернув бровью, я искушала любимого. Гроздьев лукаво одарил меня своим взглядом, тая в них дьявольскую задумку, которую он решил воплотить, но чуть позже.

— Нет, Диана, — он оставил дорожку поцелуев по моей скуле, останавливаясь у уголка губ. Мы смотрели друг другу в глаза, не в силах справиться с напряжением. Я так хотела забыться в нем, чтобы стереть из памяти разговор, который буквально разбил мне сердце. Смятение все еще присутствовало, но под властью жара и взросшего возбуждения, оно померкло, чему я была безмерно рада. — Мы, правда, застрянем в постели надолго. Артём ждет нас, любимая.

— Ты прав, — потерпев поражение, я сдалась. Мы поднялись с дивана, затем направились в спальню, чтобы привести себя в порядок. Витя первым смотался в душ, а я плюхнулась на край кровати и подобрала под себя ногу. Снова посмотрела в окно, думая, как многое успело произойти в моей жизни за последние полгода. И, хоть я была рада, что с меня сняли все обвинения — абсолютно нелепые, но правда, которая так вскрылась ранила еще больше. Я боялась того, как Артём воспримет её, и что станет делать дальше. Но мы с Витей всегда рядом, а значит ни в коем случае не дадим Артёму слететь с катушек. В конце концов, у нас нет такого права, потому что мы несем ответственность за нашего ребенка.

Я взяла с тумбочки свой мобильник и написала сообщение Рите, интересуясь ее обстановкой на фронте. Подруга была в отчаянии, потому что Илья поставил ей условие: или они втроем обоюдно вместе, или он сделает всё, чтобы Рита никогда не ощутила радости материнства. Со стороны Ильи «условие» прозвучало в качестве угрозы. Как же разительно отличались наши с ней ситуации, и моя подруга по-крупному оказалась в ловушке своих чувств к мужчине, чье сердце принадлежало двум женщинам. Отложив телефон в сторону, я задумалась. Все могло быть иначе: Витя, Артём и я — мы могли не справиться с чувствами, но у нас получилось, а разве это не настоящая любовь?

* * *

Мы с Витей приехали на тренировочный автодром, как раз тогда, когда Артёму меняли шины. Он уже успел накрутить шестьдесят кругов, лидируя по времени. Соперники, конечно, были не в восторге, а я безумно ликовала в душе за любимого мужчину. Я прихватила с собой помпоны, как у телевизионных болельщиц, которых показывают между перерывами в гонке. Гроздьев только посмеялся с меня, но препятствовать не стал, только чтобы я была в хорошем настроении и не вспоминала о тяжелом разговоре с утра.

Охрана выдала нам специальные пропуска, чтобы мы прошли на трибуны, отведенные для родственников. С высоты третьего этажа, как мне показалось, хорошо просматривалась трасса, по которой гоняли болиды. Шум колес и рычания двигателей создавали определенную мелодию, ноты которой так любил Артём. Я видела, как его глаза загорались блеском, стоило заговорить о гонках вне стен автодрома. Он ими жил. Я восхищалась смелостью своего мужчины, ведь это очень опасный вид спорта — на грани. Одно неверное движение и под удар могли попасть все.

— Как-то ветрено сегодня, — заметил Гроздьев, осмотревшись по сторонам.

— С моря циклон, — предположила я, прикрыв ладонью глаза от солнца.

— Артём первый, идет не плохо, но может и лучше, — Витя посмотрел на табло с результатами, затем ухмыльнулся. — Выжидает.

Я ничего не смыслила в стратегии подобных соревнований, для меня главное, чтобы мой мужчина закончил состязание целым и невредимым. Когда мы уселись на свои места, я не спускала глаз с болида Артёма, хотела, чтобы он почувствовал мое присутствие.

Несколько кругов участники прошли спокойно, наверстывая время. На данный момент красная машина была чуть впереди Артёма, и они оба, практически в притирку, шли к финишу. Я разволновалась, ведь такая скорость…

— Почему он не уступает ему? — возмутилась я, встав со своего места. Меня дико настораживал соперник Артёма, который слишком близко прижался к болиду любимого. Гроздьев прикоснулся к моей руке, успокаивая взбунтовавшее волнение.

— Диана, — он окликнул меня, потянув на себя. — Присядь и не нервничай, — настаивал Гроздьев.

— Прости, — я последовала его просьбе и села на свое место. Сердце ходуном скакало под ритм рычащих двигателей. Накрыв ладонью свой животик, я старалась сосредоточиться. — У меня из головы не выходит, что Бондарёв убил свою дочь и попытался скинуть с себя ответственность, — все-таки поделилась с Витей своими внутренними переживаниями из-за Лики.

— Он обезумел. Потеряв любимую женщину, решил мстить. Но знаешь, всей правды в любом случае мы не узнаем, если только сама мать Артёма не расскажет, как на самом деле было. Мои родители развелись, когда мне было семь. Я помню только серьезный, громкий скандал и их развод. Потом холодность отца, но, возможно, это я так воспринимал из-за кардинальных перемен в жизни, — уныло усмехнулся Витя, и, прикоснувшись ладонью к моей щеке, он ласково провел большим пальцем по моей нижней губе, очерчивая ее контур. — Всё это уже старо, как мир. От Артёма я не намерен отказываться — всё зависит от него. И, переговаривая с Михайловым, я подумал, что можно об этой правде и не упоминать. Зачем? — любимый пожал плечами.

— Возможно, ты прав, — согласилась я. А потом раздался такой звук хлопка или взрыва, что мое сердце ухнуло вниз с испугу. А потом еще и еще. Резко вскочив на ноги, мы с Витей пытались понять, что произошло. Выискивая в непонятной суматохе Артема, я сходила с ума от беспокойства за него. Удары машин, один за одним отдавались ужасными глухими звуками. Скрип жженной резины из-за резких тормозов, подъезжающих к эпицентру аварии болидов, разрывал мою душу, и, схватившись за Витю, мы рванули вниз к отсеку, принадлежавшего Артему и его команде.

* * *

Я не могла нормально дышать, потому что меня не пускали в палату к Артёму. Из груды металла чудом удалось вынуть его до того, как болид загорелся. Небольшой осколок пробил его бедренную артерию, и застрял. Благодаря этому, у Артема были еще в запасе пару минут на борьбу за жизнь. Подоспевшая скорая, которая всегда дежурила из-за подобных случаев, успели оказать экстренную помощь. Витя поднял на уши все местные больницы, добившись лучшей клиники и докторов.

— Все будет хорошо, — он успокаивал меня, пока мы находились в приемной. Нас отвели в комнату ожидания, чтобы мы смогли немного перевести дух.

Артёму провели операцию, но врачам пришлось временно ввести его в искусственную кому, потому что образовалась гематома в головном мозге. Из-за сильного столкновения с другими болидами, большинство ударов пришлось именно на болид моего мужчины. Я едва сдерживала себя, чтобы не свихнуться от неопределенности. Проклятые шины. Нагрелись и взорвались. Витя, конечно, такую взбучку устроил на территории автодрома, боюсь, этим людям пришлось не сладко и теперь их ждет тяжелое разбирательство.

— Он же поправится? — хрипло задала вопрос, обнимая любимого. Доктора напоили меня успокоительными, чтобы еще меня не пришлось откачивать. Я согласилась принять пару таблеток, удостоверившись, что моему ребенку они не навредят.

— Артём — боец, у него гонка впереди, — хохотнул Витя, а мне нисколько легче не стало.

— Почему нас не впускают? — не унималась я, постепенно уплывая за край реальности. Голова кружилась, и я практически обмякла в руках Вити. Чем меня напоили, господи. Я начала бессвязно говорить. — Витя, со мной что-то происходит, — пожаловалась я, а Гроздьев еще сильнее притянул меня к себе, поглаживая по спине.

— Не переживай, Диана, — улыбнулся он, — тебе надо поспать.

— Что? Это были снотворные что ли? — возмутилась я, нахмурившись. Витя кивнул.

— Поверь, так будет лучше. Я не хочу, чтобы из-за сильного волнения и стресса ты потеряла нашего ребенка. Артему сделали операцию. Самое худшее миновало. Я буду рядом с тобой и буду контролировать состояние брата, — сказал, как отрезал. У меня правда не было сил сопротивляться. К тому же уже была глубокая ночь. Витя действовал из лучших побуждений — безопасных. Я и Артём для него — всё. И, наверное, будь на его месте, я бы поступила точно так же.

Гроздьев подхватил меня на руки и куда-то понёс. Я постепенно уплывала в сон, обрывками улавливая шум медицинского персонала. И все равно мысленно я держалась за Артёма, пока бездна не поглотила мой разум, уволочив в абсолютное небытие.

* * *

— Просыпайся, — я ощутила ласковое поглаживание на своей щеке, а потом теплые губы на своих. Резко распахнув глаза, я вскочила. Передо мной был Витя. И вся реальность минувшего дня обрушилась с удвоенной силой. Эмоции прорвало и внахлест подкатило волнение за Артёма.

— Где Тёма? — оглядываясь кругом, я искала его. Витя поднялся с края моей больничной койки, на которую сам же меня уложил. Мой милый улыбнулся и протянул руку.