Мари Князева - Молодой господин

Но меня несло:

- Она замужем?

- Эва!!! Она не существовать! Это неправда! Я не люблю её! Я люблю тебя!

О господи, что за глупость? Зачем я мучаю себя и его? Я придвинулась к Дахи, погладила по голове, прижалась губами к его щеке. Прошептала:

- Ты прав. Прости. Давай поговорим о твоём боге.

Дахи недоверчиво посмотрел на меня, но увидев мою робкую улыбку, оживился и сказал в смартфон:

- Верно я понимаю, что твой бог не будет против, если ты присягнёшь на верность другому?

Я улыбнулась шире:

- А я верно понимаю, что ты тоже хочешь этого, как и твоя мать?

Дахи поджал губы, как будто стараясь сдержать улыбку, и прислонился своим лбом к моему лбу.

- Мы бы провести обряд по правила и традиции... Ты бы стать моя перед Бог, а я твой. Все быть рады... мои родители и... я.

Ну вот, признался. Я стукнула его пальцем по носу, а потом поцеловала в губы. Хороший мой, милый мальчик...

- Эва, ты согласиться? - тяжело дыша мне в рот, прошептал Дахи.

- Я ещё не решила, любимый.

- Когда ты решить?

- Сегодня. Мне надо подумать.

Он кивнул с совсем серьёзным выражением лица. Проводил меня до комнаты и оставил одну. Подумать. А я, конечно, позвонила бабуле.

- Ба, вот ты как бы поступила, если бы твой любимый мужчина, с которым ты собираешься провести остаток жизни, попросил тебя принять иудаизм?

- Шо, дотсю?! Почему иудаизм?!

- Ну это я к примеру. Понимаешь?

- Та ясень пень, твоя бабуся ещё не выжила из ума. Он тебе условие поставил? Или крестишься, или прости-прощай? Вот же ж поганец, мог бы и предупредить, прежде чем под юбку лезть...

Мои щёки вспыхивают багряным румянцем.

- Да нет же, ба, не ставил он мне никаких условий. Просто он хочет со мной... ну, как бы, обвенчаться.

- Аа, ну тогда не вижу препятствий, дотсю.

- Не видишь? Но ведь принять чью-то веру - это не значит просто признать, что бога зовут так-то, а его пророка так-то. Это значит, изменить свою жизнь в соответствии с его правилами...

- Это Дахи тебе так сказал?

- Даже если он заверит меня в обратном, всё равно станет подсознательно ждать от меня этого.

- Значит, сделайте бумагу, где черным по белому написано, на шо ты согласна, а на шо нет.

- Фи, бумага - это как-то... неблагородно.

- Ну-ну, тогда давай, суй голову в петлю, бабуся благословляет. Благородная ты моя...

Я тяжело вздохнула и попрощалась. Это непростое решение мне всё-таки придётся принять самой.

Я нашла Дахи в детской. Замерла на пороге, спрятавшись за косяком, и, пока меня не заметили, наблюдала, как старший брат общается с младшими. Мальчик лет восьми просто повис у Дахи на шее, безуспешно пытаясь повалить его на спину. Тот же, не обращая на это никакого внимания, разговаривал с юношей немного моложе себя, одновременно похожего и неуловимо отличающегося от него внешне. Другие сидели или носились рядом, поглядывая на старшего брата с восхищением и каким-то даже трепетом. Я, конечно, не запомнила, кого из них как зовут... Тут девочка-подросток заметила меня и указала брату, пробормотав что-то неразборчиво.

Дахи сразу обернулся, подскочил, взгляд его залила теплота и нежность.

- Эва... ты уже решить?

Я мельком посмотрела на его многочисленных братьев и сестер и невольно залилась краской: было неловко разговаривать под их внимательными взглядами. Дахи правильно понял моё замешательство, взял за руку и снова повёл в сад.

- Ты так мило с ними общаешься... - сказала я искренне, от души растроганная идиллической картиной.

Дахи кивнул:

- Я всегда быть в толпа дети. Это... потребность.

- Ты любишь детей?

- Конечно! Я надеяться, что у нас быть много дети.

- Много - это сколько? - осторожно уточнила я.

Он пожал плечами:

- Пять? Семь? Моя мать иметь пять дети. Айша - четыре. Ева - один. Пока.

Мои глаза округлились:

- Не уверена, что смогу родить семерых детей...

- Сколько смочь, Эва, я быть рад.

Я нервно улыбнулась. Пора было переходить к основной теме... Дахи заметил моё волнение, достал смартфон.

- Эва, ты сильно переживаешь из-за этой просьбы моей матери?

- Да скрывать не стану, я обеспокоена.

- Не стоит. Мы можем пожениться, а потом, если ты надумаешь...

- Вряд ли что-то изменится.

- Значит, всё останется как есть. Я всё равно люблю тебя.

Я опустила взгляд. Его уверения согревали мне душу, но в то же время я чувствовала за собой какую-то вину. Небольшую, вроде недосказанности или недоделанности.

- Хочешь домой? - спросил Дахи. - Кажется, мы немного загостились. Этот дом и на меня начал действовать угнетающе.

О да, я хотела вернуться в Россию. Там всё было проще. Там мы могли спрятаться в квартире Дахи от всех и вся и принадлежать только друг другу. Я честно кивнула, нырнула в его объятия, но потом тихо спросила:

- А что я должна буду делать, если соглашусь?

Дахи пожал плечами.

- Ничего особенного. Пройти два ритуала: посвящения и бракосочетания. Если захочешь, можешь иногда посещать вместе со мной богослужения. Но, честно признаться, я и сам не бог весть какой набожный.

- И всё? Мне не придётся носить постоянно платки и длинные юбки и молиться твоему богу по пять раз в день?

Дахи с улыбкой покачал головой.

- Нет. Конечно, нет. Я, разумеется, планирую посвящать в свою веру наших детей, но ты сможешь участвовать в этом ровно настолько, насколько сама будешь готова.

Я шмыгнула носом и спрятала лицо на плече любимого. Решение было принято.

Процедура оказалась очень простой. Меня одели в нарядные одежды, привезли в храм, и в присутствии всей семьи священник заунывно читал какие-то тексты на непонятном языке. Дахи заранее немного рассказал мне об их содержании, и я не усмотрела в нём ничего оскорбительного для себя. После чтения мне было предложено поклясться в том, что я верю в существование и истинность их Бога и его пророка. Эти короткие слова я выучила на их же языке, и произнесла, ничуть не покривив душой. Дело в том, что я искренне верила: всё это разные имена и разные пути к одному и тому же. Пути отличаются средствами, и подходят для разных людей. Возможно, этот конкретный путь не совсем мне подходит (но это неточно), однако это не мешает мне признать его настоящим.

Ева очень искренне поздравила меня с принятием этой веры.

- Если бы только я могла переступить через свои убеждения, то непременно сделала бы это! - сказала она. - Меня долго мучило то, что я не всей душой предана мужу... Но я отчаянно боюсь стать предательницей... понимаешь? как Пётр, что трижды отрекся от Христа в день, когда его схватили солдаты, но ведь ему угрожала смерть, а я... в общем, я не смогла. И бесконечно признательна мужу и всем его домашним за то, с каким пониманием они к этому отнеслись.

Дахи и вовсе не мог ничего вымолвить от переполнявших его чувств. Зойра тоже смотрела на меня намного более благосклонно, чем прежде. В честь моего посвящения устроили торжественный семейный обед, а после нас с Дахи торжественно проводили до автомобиля, на котором мы торжественно отбыли в аэропорт. Свадьба была назначена через два месяца, на родине жениха. Мне поручили привезти туда маму и бабушку (а если есть желание, то и друзей) - всё остальное его семья брала на себя.

Дахи всю дорогу фонтанировал планами: нам нужен свой дом в пригороде - негоже детям расти в каменных джунглях. А может быть, всё-таки поселимся у него на родине? Там родители будут очень помогать с воспитанием детей... Самому младшему брату Дахи недавно исполнилось два, и этот мини-дядя имел все шансы крепко подружиться со своим старшим племянником.

Я слушала его с веселым и восторженным смехом. Меня радовало каждое его слово, каждое отзывалось теплом в груди. Конечно, жить поблизости от его мамы мне бы не хотелось, но... там видно будет.

Однако уже на родной земле я почувствовала страшную усталость, как будто из меня выжали все соки. Тут было уже утро, но эту ночь я почти не спала. Голова гулко звенела, а ноги подгибались. Хотелось под тёплое крылышко бабули, да и ей, наверное, нужно увидеть меня. Поэтому я попросила жениха отвезти меня домой, а не к себе.

- Завтра увидимся, ладно?

Он скроил грустную мордочку, но послушно кивнул и сделал, как я сказала.

Бабуля, против своего обыкновения, крепко разобняла и расцеловала меня.

- Я уж думала, шо они там тебя в плен взяли!

- Да ну, брось, ба, меня всего-то четыре дня не было...

- А кажись, целая вечность, дотсю.

Я устало улыбнулась ей, протопала в душ, а когда выбралась оттуда - немного посвежевшая и расслабленная - раздался звонок в дверь. Бабуля вышла из кухни, глянула на меня вопросительно и отправилась открывать.

На лестничной клетке, возвышаясь над её седой головой, маячила моя любимая шевелюра цвета воронова крыла.

- Добрый утро, - проговорил мой любимый голос с моим любимым акцентом. - Эва уже спать?