Алекс всё говорил с приятелями, не успевал он выслушать одних, к нему уже подходили другие, либо он сам перемещался туда, где его ждали. Потом он, наконец, поднял голову и увидел меня. В этот момент к нему снова подплыла девица в серебряном платье, обняла за бёдра, прижавшись, и стала, заискивая, что-то говорить ему. Алекс мягко отстранил её, но она взяла его за руку и потащила за столик, где, я теперь уже знала, были его друзья. Он что-то сказал ей, забрал аккуратно руку и направился к дому. Я поняла: он идёт за мной, и быстро поднялась на террасу выше. Увидев его, я сделала шаг назад от перил, чтобы он не заметил меня, если посмотрит вверх. Мне страстно хотелось, чтобы он искал меня, но он не стал, вернулся к друзьям, они смеялись, и он опять курил. Девица в серебряном влезла ему на колени, он что-то сказал ей с улыбкой, и она нехотя пересела.

Три рюмки коньяка уже открыли в моём мозгу портал смелости и дерзости. Мне вообще лучше не пить, если честно, я уже говорила – меня тянет на приключения, и не всегда это то, чем потом можно гордиться. Вот и в этот раз мой нетрезвый мозг почему-то решил, что пора мне выходить. Я даже знаю почему – диджей запустил композицию Pink Try, а она мне нравится, очень. Её энергичность стала как раз тем толчком, которого мне и недоставало для старта….

P!nk - Try

Я шла медленно, высоко подняв голову, босиком. Долго обходила танцующих, пока, наконец, не вышла к белому дивану, моему любимому, кстати, так как он самый удобный у нас на террасе, где теперь заседали те, кто важнее и ближе меня для НЕГО. Они смеялись, девица в серебряном уже стояла на столике и двигала бёдрами в такт припева Pink. Алекс не видел меня, он улыбался и что-то оживлённо говорил светловолосому парню, с накачанными руками, обтянутыми неоновой майкой. Рядом с ним сидела девица в красном, она пила коктейль, положив Алексу руку на бедро, как бы давай понять другим самкам, что место уже занято. У меня не было ни слов, ни мыслей. Не такой я представляла себе свою жизнь с ним. Во мне умерла я и проснулась какая-то совсем незнакомая мне стерва. Я подошла к Алексу смело, уверенно, эротично наступая своими босыми ступнями, как кошка лапками. Медленно, осторожно, двумя пальцами взяла у него из руки сигарету и поднесла её к своим губам. Он только теперь заметил меня и повернул голову в мою сторону. Я затянулась и, подняв голову вверх, медленно выдохнула дым в воздух. Его друзья все, молча, смотрели на меня, они оторопели, особенно девицы. Алекс сам был удивлён, он сказал:

- Я думал, ты не куришь …

Я посмотрела ему в глаза долгим кошачьим взглядом с целью распять его им, пригвоздить к дивану.

- Всё меняется, Алекс, и ты знаешь это лучше меня. Каких-то несколько месяцев назад …, - я говорила очень медленно и курила, - твои лёгкие не могли дышать, и я молилась о каждом твоём вдохе. А теперь, посмотри на себя, кажется, ничто не может навредить тебе, даже это…- и я медленно выдохнула целое облако дыма ему прямо в лицо.

- What did she say? – спросила блондинка в красном.

- She said, that not so long ago his lungs couldn’t breathe, and she had to pray about his every sigh, but now, it seems, that nothing can hurt him, even this smoke – ответила я ей.

Они были в шоке. Все. И особенно Алекс. Я вела себя как мудрая шлюха. Он сидел какое-то время остолбенев, потом вдруг резко встал, схватил меня за руку и потащил в дом. Я почти бежала за ним и была уверена, что ему не понравилось моё поведение, и он сейчас станет меня отчитывать, как это сделал бы мой предыдущий муж. Я подумала: «ну вот, ругани всё-таки не избежать».

Мой новый муж тащил меня вверх по лестнице, не говоря ни слова, и, войдя в спальню, грубо прижал к стене, потом начал стаскивать платье и целовать грубо, жадно, жестоко. От него пахло сигаретным дымом и духами других женщин, я отвернулась, он не понял, ослабил хватку, и в этот момент я с силой толкнула его и вырвалась. Алекс на мгновение застыл, потом быстро вышел, хлопнув дверью.

Они отрывались на своей вечеринке почти до рассвета, он пил, но не курил больше - это была моя маленькая победа. В ту ночь я легла спать с детьми, весь следующий день Алекса не было, и я снова легла спать с детьми. Ещё через день опять вечеринка, но я, даже не выходя, легла в детской. Мой новый брак катился ко всем чертям.

Moby - Whispering Wind

Потянулись недели холодной войны. Мы пересекались и говорили только по минимуму. И это не приносило удовольствия ни мне, ни ему. В один из первых дней явился старичок в дорогом костюмчике с чемоданчиком. Представился личным адвокатом Алекса. Он разложил передо мной банковские бумаги и пластиковые карточки. Стал объяснять, как ими пользоваться. Потом сказал:

- Я не знаю, сколько здесь денег, мне эта информация не доступна. Но советую вам не скромничать, предыдущая жена ушла ни с чем. И та, которая была перед ней, тоже. И та, что до неё тоже. Имейте это ввиду, - он улыбнулся и удалился.

Меня передёрнуло, какая ещё предыдущая, и та, что перед ней? О, Боже! Я вдруг почувствовала себя киндер-сюрпризом на конвейерной ленте и уже серьёзно ненавидела его. Я попала сюда не по своей воле, чёрт возьми. Как я могла допустить всё это?… Где был мой разум?… Я – муха на липкой ленте, ножки увязли, а крылышки не так и сильны, чтобы вырваться. Мне впервые стало жутковато.

Я выехала в город, мне нужно было в банк, я просто летела в машине с водителем, с личным, ёлки-палки, водителем. Да забыла сказать, на крыше нашего дома я тут недавно обнаружила посадочную площадку и вертолёт! Да-да, личнее личного, свой собственный вертолёт у него, понимаете ли. Так вот, я летела в банк, мне было интересно, во сколько он оценил меня. Сколько же стою я, в качестве его жены? У меня было четыре карты. Три кредитки разных систем, по 200 тысяч лимита на каждой и дебетная карта. Когда я увидела сумму на дебетной, именно увидела, потому что банковский работник не стал произносить её вслух, мой мозг парализовало... В буквальном смысле, нет слова более точно подходящего, чтобы описать мои чувства. Такие суммы называть неприлично.

Я вернулась домой подавленная. Это не мои деньги, это не моя жизнь, это не мой муж, не мой человек. Мне всё это не нужно было, мне так захотелось домой. Я застала Алекса в холле, он сидел сосредоточенный в мягком диване и строчил послания на планшете. Ему не повезло оказаться дома в этот момент. В кои-то веки он был днём дома, и попал на меня в полном расстройстве духа. Я бросила карты и документы на стеклянный столик перед ним.

- Говорят, твои жёны уходят от тебя с пустыми руками… советуют ни в чём себе не отказывать, пока благодать твоей благосклонности светит в наши окна. Я тут подумала, что, пожалуй, мне стоит выпендриться, ну чтобы хоть как-то выделиться на общем фоне, и ничего лучше не придумала, как разделить наши финансы. Я обеспечиваю себя сама, ты себя сам. Ну, как-то так.

Я работала всегда удалённо и, независимо от моего положения на карте мира, могла зарабатывать хорошие деньги. Так что я знала, о чём говорила.

Направившись к выходу и уже поворачиваясь, я увидела, как гневно он смотрит на меня краем глаза. Алекс дышал громко, и его грудь поднималась высоко, едва сдерживая его раздражение. Однако, совершенно спокойным голосом, без единой эмоции он сказал:

- Тебе не нужно об этом думать.

- О чём?

- О том, что достанется тебе после развода.

- Я и не думала об этом никогда, Алекс. За все годы, ты так и не узнал меня. Твоя квартира по-прежнему ждёт тебя в Кишинёве. Я только присматривала за ней и отдыхала там иногда.

- Я знаю о каждом твоём визите в ту квартиру. Я знаю о тебе всё, - он говорил, не поворачивая головы. Это был самый омерзительный разговор за всё время, что мы знали друг друга. – И я повторяю, тебе не нужно беспокоиться о том, что будет после развода. Его НЕ БУДЕТ.

- Никогда нельзя ни в чём быть уверенным. Я всегда думала, что состарюсь с Артёмом, но всё, как ты знаешь, совсем иначе обернулось, абсолютно против моей воли.

Он резко посмотрел на меня, не ожидал такое услышать.

- Тебе плохо со мной?

- А тебе хорошо?

Я вышла, хлопнув дверью. Алекс, засунув руки в карманы брюк, вышел на террасу, облокотился на перила и долго смотрел на море.

В тот вечер у нас случилась совсем небольшая вечеринка в кругу самых близких друзей. Алекс лично пригласил меня, и я согласилась. Мы сидели, укутавшись в пледы, на берегу, у подножия нашего дома, жгли костёр, чтобы согреться, пили пиво, готовили барбекю и непринужденно болтали. Вернее шутили, но не мы, а они, потому что я всё время молчала, изучала Алекса и его ближайший круг доверия: Кристен, Анну, Марка с Джейкобом и Габриель – дружную компанию, отдыхавшую на белом диване на недавней вечеринке. Я находила их по-настоящему весёлыми, непринужденными и остроумными: они действительно балагурили залихватски, профессионально, даже талантливо, местами я от души смеялась, и неожиданно поймала себя на мысли, что провожу это время с большим удовольствием.

Я уже успела понять, что Алекс – разный. Он жёсткий и властный, категоричный со всеми, кроме своих друзей, Эстеллы, моих детей и меня. Я никогда раньше не видела его таким и даже более того, подобное поведение никак не укладывалось в тот его образ, который уже успел нарисоваться в моём сознании за те годы, что я знала его. Его броская, по-настоящему привлекательная, даже зовущая внешность жёстко контрастировала с его манерой общаться с людьми: по-деловому строго, чётко, часто безапелляционно, если речь шла о подчинённых, бизнес-партнёрах, коллегах. Но, у него был ещё иной облик, тот, который ранил меня, тот, который он надевал с женщинами, красивыми, жаркими, желающими. В то время я ещё очень мало знала о нём, и меня жестоко ранила его манера позволять прикасаться к себе другим женщинам, ведь теперь он был женат на мне и это, по моему разумению, накладывало определённые ограничения на его привычки. Однако он так не считал, как следовало из сцен, которые мне приходилось наблюдать практически постоянно. Знал ли он, как меня обижало это и отвращало от него? Скорее всего, нет, подобный стиль я наблюдала у всех тех, с кем мне теперь приходилось общаться, кого я видела, за кем наблюдала. Похоже, полуразвратные манеры были нормой у них, а сказать о своих чувствах я не могла ему, мы ведь не говорили, вообще.