Мы входим в наш дом, я иду первой, он за мной. Не говорим друг другу ни слова, но оба чётко знаем, что делаем. Мы поднимаемся по лестнице, мы в спальне. Алекс снимает пиджак, футболку, я стягиваю свою. Он приближается и целует меня в шею, я повторяю за ним. Он втягивает носом запах моих волос, затем поднимает голову и смотрит на меня - его глаза одурманены, веки приопущены, он дышит тяжело, учащённо, его губы приоткрыты в нетерпении, в ожидании, в предвкушении. Я знаю, этой ночью его губы и язык будут поглощать меня, исследовать каждый миллиметр моего тела, я знаю, его поцелуи оденут меня полностью, его язык оближет всю мою кожу, где бы она не была… Всё это я знаю наверняка, ведь я не впервые смотрю в его тёмные, почти чёрные, переполненные страстью и желанием глаза, и я кое-что уже умею читать в них…

Его ладони сжимают мою голову, он смотрит в мои глаза - это обязательно для него, он должен видеть их, так происходит всегда. Не знаю, что он находит в них, но от этого зависит всё то, что он будет делать дальше. А дальше, он быстро снимает с меня мои дырявые джинсы, в которых я вышивала на сцене каких-то полчаса назад, и кладёт мои руки на свой ремень, его глаза умоляют раздеть его, обнажить его тело …

Я пытаюсь расстегнуть его дорогой ремень с заумной прямоугольной пряжкой, с трудом преуспеваю в этом, но Алекс терпелив сегодня, он ждёт…

Стараюсь стянуть с него джинсы, но они слишком узкие, мне приходится запустить руки под них, чтобы ухватиться, как следует. Я чувствую его кожу, и это возбуждает меня, ведь я так давно не прикасалась к нему… Алекс дышит часто, скрывая с трудом своё нетерпение, но он никуда не спешит, у него полно времени, оно полностью принадлежит ему. Наконец, я расправляюсь с его чёртовыми модными джинсами, и теперь его очередь снимать с меня бельё, и я в предвкушении…

Именно в нём, потому что Алекс тот редкий мужчина, который может довести до экстаза лишь тем только, как снимет бюстгальтер: касания его пальцев так нежны и так волнительны, они случаются именно там и только тогда, где и когда должны случаться для полнейшего расплавления моей стойкости, целомудренности, гордости… Освобождая грудь от ткани, он словно ласкает её взором, и тело просится в изнеможении упасть в его объятия… А ведь он ещё и не начинал своих игр…Это даже не начало, он только раздел вас…

Но я стойкая, я никогда не падаю в объятия мужчины сама, ему придётся заставить меня сделать это. Отступаю назад к кровати, он идёт за мной. Смотрит. Смотрит на меня, как удав на кролика - ещё немного и съест. И всё, дальше секс. Бешеный, сумасшедший, ненасытный. Он не дал мне спать в эту ночь вообще, я уже не могла дождаться, когда ж он успокоится. Я заморила его голодом за эти недели, бедный, он никак не мог насытиться. Мы делали это раз пять, или шесть, может даже и семь, я не помню… Меня распластало от усталости так, что я в прямом смысле отключилась под утро, расслабленная, уставшая, удовлетворённая. Засыпая, всё ещё ощущала его губы и горячее дыхание на спине, ягодицах, но сознание уже растворялось в сладостной дрёме, рассеивалось с одной лишь только мыслью, с уверенностью, что за все эти месяцы с момента его выздоровления у него не было никого кроме меня …

James Arthur - Can I Be Him

Я проснулась в полдень, и, о чудо, смотрю и вижу, Алекс рядом со мной, спит как младенец. Совершенно выбился из сил, бедолага. В моей голове одна за другой стали всплывать картины того, что он творил этой ночью, и я почувствовала, как краска заливает мне щёки. О Боже...

На полу лежит его телефон, там десятки пропущенных звонков, он звонит и звонит беззвучно. А мне наплевать, пусть звонит. Я поднимаюсь тихонько, иду в душ.

Вымывшись, долго и внимательно рассматриваю своё отражение в огромном зеркале. Мне запомнился этот эпизод, тогда случилась моя первая в жизни тотальная самопереоценка. Моё стройное тело будто и не моё вовсе: абсолютно плоский рельефный живот – такого у меня не было даже до Алёшиной беременности – результат лишь нескольких тренировок с профессиональным инструктором; мои ноги больше не худоваты – они идеально стройны и наполнены мышцами в тех местах, где до этого не хватало объёма; моя кожа бархатная, без единого изъяна, больше не белая с голубым оттенком, а лишь слегка позолоченная строго рассчитанным профессиональным косметологом посекундным временем в солярии; шикарные блестящие волосы – они и были всегда красивыми, но теперь за ними ухаживают лучшие стилисты Сиэтла. Я смотрю на своё отражение и не могу узнать себя - я ничем не хуже гламурных красоток, оказывается. Я не сделала ничего особенного, ничего кардинального, я лишь подчеркнула свои достоинства, слегка подкорректировала недостатки. Вывод: красота - это труд и деньги. Много денег и немного профессиональных и моих усилий.

Выхожу, Алекс всё ещё спит, удивительно, впервые вижу, чтобы он так крепко и так долго спал. Иду к детям, Эстела уже развезла их по школам, я благодарю её, а она смотрит на меня лукаво и светится. Она рада, когда у нас всё в порядке. Она не хочет, чтобы моё место занял кто-то другой. Я пью кофе и я … удовлетворена. Закрываю глаза и вижу его губы, его тело, его взъерошенные волосы - это моя работа. Я открываю глаза – дом, закрываю – секс… я как желе, дайте мне сосуд, чтоб я могла сохранять форму…

Алекс спустился скоро, он уже был после душа, от него пахло свежестью, туалетной водой и шампунем. Одет в деловом костюме, в руках всё тот же планшет и телефон, которые я уже начинала ненавидеть. Он хотел кофе и ехать на работу, но увидел меня, подошёл и поцеловал в губы. Долго, сладко… Эстела заметила это и сбежала. Я поняла зачем. Люди, которые живут с ним, знают его лучше, чем он сам себя знает. Его поцелуй только на мгновение задержался на дольше, чем нужно, но уже поздно …Чашки со стола полетели на пол, то, что было на мне одето, я уже и не помню что, было содрано с меня, он хотел расстегнуть свою рубашку, но бросил её, это было слишком долго… для него. Мы делали это прямо на барной стойке, его губы жадно ласкали мою кожу, его руки обводили мои контуры, им всё было мало. Мне было хорошо, но в голове пронеслось, что он стал через чур уж сексуально голодным после своей болезни. Что-то перевернулось в его голове. И вот всё кончено, он влажный, рубашку нужно будет уже сменить ему. Алекс словно прочёл мои мысли, расстёгивает и стягивает её с себя, теперь, наконец, он полностью голый, я вижу его рельефное, невыносимо сексуальное тело и опять хочу … Он смотрит мне в глаза и, похоже, понимает это, я запускаю руки в его волосы, Боже, как я люблю их ласкать, как я ценю их теперь, когда они, наконец, есть у него, он и сам не знает, как они восхитительны, как сводят меня сума … И мы снова делаем это, я не закрываю глаз, я любуюсь как играют мышцы на его теле, как всё больше и больше темнеют его глаза, как приоткрываются его губы, выдавая его неуёмную похоть, как сползает капля пота по его щеке и падает на мой живот… И это созерцание доводит меня до состояния полнейшей отстранённости от Земного мира … Такие моменты, мгновения, когда я забываю кто я, что я, зачем здесь и почему, возможны только с Алексом, ничего подобного я не испытывала никогда в жизни, более того, я и не подозревала, что такие ощущения вообще возможны…

Я кричу в сладострастно-упоительном наслаждении, но внезапно открывается дверь, и я вижу лицо, оно знакомо мне, это Марк. Его глаза натыкаются на мою влажную и обнажённую грудь.

- Чёрт, Алекс, сколько можно, - он закрывает рукой глаза и отворачивается. – Алекс, это серьёзные люди, они не могут ждать столько, ты доиграешься, мы потеряем контракт! Блин, мы так и думали, что вы тут трахаетесь без остановки. Вы спали вообще?

Алекс не сразу, но приходит в себя, он зол, потому что не успел, в отличие от меня: Марк ворвался в самый пикантный момент… Алекс отпускает меня, ласково заворачивает в свою рубашку, у него немного дрожат руки от едва сдерживаемого желания закончить начатое, я ухожу и слышу, как они спорят громко внизу. Но мне нужно в душ, я вся мокрая и опять уставшая. Этот секс словно выпил меня без остатка, но мне отдыхать некогда, нужно ехать в автошколу, получать водительское удостоверение. В Штатах, если ты не водишь машину сам, ты словно без ног и без рук.


Глава 13

В один из вечеров мы расслабляемся на нашей террасе, я, Алекс, его ближайший круг из всё тех же пяти лиц и мои новые друзья Ирина и Виталий, с которыми я недавно познакомилась на курсах английского, которые мне, к слову, ничего не дают кроме общения с бывшими соотечественниками. Да, я тоже приглашаю своих друзей иногда. Это моя принципиальная позиция, я не могу и не должна быть частью чьей-то жизни, его жизнь, как и моя тоже должна вплетаться в венок общего сосуществования, терпения, понимания.

Мы говорим о дороговизне жизни в Штатах, о тех переменах, что происходят сейчас во внешней политике и во внутренней жизни страны, о том, что возможно ждёт нас впереди, но беседа наша не увлекает ни Алекса, ни Марка, эти двое сидят оба, едва сдерживая зевоту. Если бы не Анна с Кристен, то у меня сложилось бы впечатление, что с моими друзьями общаюсь только я.

Внезапно Марк делает предложение:

- Лер, а не спеть ли тебе песню?

- Даже не знаю … Как то настроение не то.

-Настроение не проблема, у меня есть классный рецепт коктейля, вставляет на раз, Алекс, помнишь вечеринку у Дженет? - оба смеются.

- Я без музыки не пою.

Марк таращит на меня глаза и восклицает:

-Как без музыки, а мы на что? Алекс, пошли в гараж.

Через пару минут они вытаскивают на террасу профессиональную гитару, усилитель, ударные и ещё какие-то музыкальные приблуды, в которых я уже совершенно не разбираюсь. Быстро они всё это подключают, настраивают, Алекс берёт в руки гитару и начинает нежно перебирать струны, и, к своему удивлению, я слышу прекрасную музыку, я и не знала, что муж мой и на гитаре играет так профессионально. Но его пальцы лишь пытаются вспомнить какую-то мелодию из давно забытых нот, но вот, наконец, он, кажется, восстановил в памяти недостающие аккорды, теперь его руки увереннее, а пальцы смелее перебирают струны, более дерзко, чувственно. И вот я уже узнаю эту мелодию: вместе с Марком они играют невероятно красивую балладу из репертуара группы Queen. Мы слушаем зачарованные, а я и мои гости ещё и удивлённые, потому что Алекс и Марк играют по-настоящему красиво, талантливо.