Я сказала:

- Расскажи про то, как он влюбился впервые.

- Мне запрещено говорить с тобой об этом, - она таинственно улыбнулась и посмотрела на меня.

- Ну, ты всё равно ведь начала уже, итак ему было восемнадцать лет…

- На самом деле ему было семнадцать. Это случилось в августе, а восемнадцать исполнится только в ноябре. Но сам он считает, что Любовь пришла к нему в восемнадцать…

- Ну и … как это было?

- Лер, я не могу, опасаюсь гнева Алекса, - сказала она улыбаясь.

Потом добавила:

- Когда-нибудь он сам тебе расскажет, я уверена в этом. Скажу только, что накрыло его нешуточно, я и сама не ожидала, что он способен на ТАКИЕ чувства. Наблюдать за его любовными муками было и упоительно и уморительно одновременно.

Я молчала, а она через некоторое время тихо сказала:

- Алекс убьёт меня конечно, но всё-таки, я считаю, тебе следует знать одну вещь. Это будет во благо для вас обоих.

-Какую вещь?

- Знаешь, ты не принимай близко к сердцу всё, что болтают о его отношениях с женщинами, пойми, он не такой, как все. У него в голове не те процессы происходят, что у нормальных людей. Я бы даже сказала, там живут тараканы, и не маленькие, но это и не удивительно, учитывая то, какое потрясение ему пришлось перенести в детстве. Вещь, которую тебе следует знать, это то, что когда вы встречались, когда он летал к тебе раз в месяц, по-моему, у него не было никого, кроме тебя. Он делал это абсолютно сознательно и намеренно. Когда я поитересовалась, как он обходится неделями без женщин, которых до этого у него было по десятку одновременно, он сказал мне одну восхитительную вещь, и я запомнила её на всю жизнь: «Преданность и верность тому, кого любишь, ещё сексуальнее, чем сам секс, а ожидание делает его ещё более восхитительным».

Это стало открытием для меня, волнительным откровением. Я не могла говорить, у меня сжалось сердце, я вспомнила его глаза, наполненные болью и надеждой, и она увидела это.

- Ты, наверное, и сама не ожидала такого, ведь так?

- Честно говоря, да… У меня было несколько иное отношение к нашей связи.

- Я знаю, ведь ты была замужем и не допускала и мысли разрушить свою семью. Это достойно уважения, но Алекс очень страдал от этого. Ваш разрыв стал вторым ударом для него после смерти родителей. Он долго не мог прийти в себя, словно провалился в яму, перестал жить. Хотя у него была молодая жена, он хотел, пытался создать семью, ему и это не помогло. Потом ещё жена, этой он стал изменять, потом больше, в итоге бросил её и пустился во все тяжкие: женщины сотнями, коньяк, думаю, и наркотики тоже были... И последняя жена Ханна, ну её ты знаешь. Вначале у них вроде всё было хорошо, но потом, я поняла, что они изменяют друг другу, и что у них не брак, а какая-то узаконенная договорённость… А ведь Алекс всегда так хотел семью, настоящую семью… Это безобразие, в конце концов, привело его к такому душевному упадку, что он заболел. Я пыталась ему помочь, я говорила ему, что всё это добром не кончится, и в итоге оказалась права. Когда он заболел, сказал, что давно ждал этого и отказался принимать любые лекарства, кроме обезболивающих. Я перепробовала все варианты, стараясь переубедить его, я призвала всех людей, кто имел хоть какое-то значение в его жизни, но всё было бесполезно. Уж решил, так решил. Тогда я и придумала позвонить тебе.

Я молчала, у меня болело всё внутри от её слов, но она не ждала от меня ответов. Сказала только:

- Не думай, что он заболел из-за тебя. У него было много разочарований, в основном глобальных. Он очень остро реагировал на вселенскую несправедливость. Алекс предлагал властям экологические проекты в строительстве для сохранения природы, но в мире, где властвуют деньги, это никого не интересовало. Он занимался благотворительностью, в основном в детских онкобольницах и каждая детская смерть - схватка, которую он не выиграл, переворачивала его. И ещё много чего было. Он просто пришёл к выводу, что ему нет места в этом мире. Честно говоря, мне тоже кажется, что Алекс – душа из будущего, которая по ошибке залетела в наше время. Пожалуйста, береги его. Он самое родное, что у меня есть, ну кроме моих детей, конечно!

Она улыбнулась, и, положив свою руку на мою, добавила:

- И пожалуйста, ни в коем случае не говори ему о нашем разговоре и о том, что я тебе рассказала. Ты же знаешь, как он относится к болтовне. Не сносить мне головы!

Когда Алекс вернулся, я не могла ни говорить с ним, ни смотреть на него, он будто почувствовал, спросил:

- Вы что тут обо мне сплетничали, что ли?

Мария ответила, что не о нём, и напомнила ему, что люди иногда интересуются другими людьми кроме него. Алекс засмеялся - видимо поверил.

Мы ехали домой, и я разглядывала его, его руки, волосы, губы, обдумывая всё то, что знала теперь о нём, о нас. Мне казалось будто он – это часть моего сердца, и сама я теперь живу только с половиной. Сделается больно ему, будет больно и мне.

Глава 19

После лечения Алекса химией и облучением прошёл год, пришло время пройти скрининговую проверку. Мы поехали в госпиталь вместе, так как он, конечно же, упирался и говорил, что точно знает, что не болен.

Когда Тони увидел нас, он искренне удивился и сказал:

- Алекс вас как будто в 3 раза больше стало. Вообще знаете, я уже много лет работаю онкологом и могу вам сказать: по мужчине всегда можно сказать, насколько у него хорошая жена!

Алекс не отреагировал, а я засмеялась. Доктор добавил:

- Как, впрочем, и по жене можно сделать вывод о том, насколько хорошо заботится о ней муж. И Вы знаете, Алекс, мне вот не нравится, как выглядит ваша жена. Раньше в ней как будто больше жизни было! И веса тоже!

Я действительно похудела. Не то чтобы особенно старалась, но это происходило как-то само собой, и я радовалась, потому что после двоих родов у меня было лишнее в районе бёдер и на животе, я этого стеснялась, учитывая то, в какой форме был мой муж. Но конкретно в этот момент всё, что было лишнего ушло, и даже больше, я видела и сама, что уже через чур тонкие руки у меня, и ключицы выпирают.

- Ну а если без шуток, я как врач вижу, что вам не помешало бы сдать хотя бы анализы крови и мочи. Как у вас с почками?

- Проблемно.

Алекс резко посмотрел на меня, он не знал. А зачем ему было знать об этом? Он – сногсшибательный, красивый, обожаемый всеми, а я, мягко говоря, не первой свежести и красоты. Признаваться ему в этом было неразумно с точки зрения моей конкурентоспособности.

За результатами мы тоже поехали вместе, мне было неспокойно. Алекс к этому времени стал так дорог мне, что у меня стали наблюдаться регулярные маниакально-тревожные синдромы, в общем, боялась я за него, больше всего боялась, что болезнь вернётся, ведь от рецидивов уже не излечивают, насколько мне известно.

Мы поднялись на свой этаж, Тони не было на месте, Алекс ушёл искать его, а я осталась в фойе, потому что очень хотела пить, а там был автомат. И я, очевидно, не сильно одарённый товарищ в плане освоения технических новшеств, и эти автоматы действительно все разные, в общем, долго я ковырялась, но так и не приняла у меня купюру эта машина, чтобы выдать мне бутылку воды.

Алекс подошёл сзади, обнял меня и сказал:

- Я же говорил, всё в порядке!

-Ты здоров, что с кровью?

- С кровью всё хорошо и с твоей и с моей, но есть ещё кое-что - он улыбался особенно лучезарно, его глаза были неповторимы, и я не могла понять, что за эмоции в них отражаются.

Он наклонился близко ко мне, поцеловал в висок и тихо, почти шёпотом сказал:

-Ты беременна… у нас будет ребёнок.

Я почувствовала, как кровь прилила к моему лицу. Дело в том, что я предохранялась, потому что не хотела рожать. Для этого у меня были причины: во-первых, я была уверена, что наши отношения временные. Я не романтик, я прагматик, приземлённый низко. Я прикинула, что когда надоем Алексу, у меня будет два пути: искать нового мужа или вернуться к Артёму, который не заводил семью, жил один и страдал. Что-то мне подсказывало, что в случае чего он таки примет меня обратно, это ведь не я бросила его, меня у него забрали и силой. Ну и другой вариант – искать нового мужа, что с двумя детьми всё-таки проще, чем с тремя. Во-вторых, у меня действительно были проблемы с почками и третьи роды не принесли бы здоровья. По этим причинам ещё один ребёнок ну никак не входил в мои планы. Я знала, что Алекс очень хочет стать отцом, но не была готова настолько довериться ему, настолько отдать свою жизнь ему, чтобы согласиться с его желаниями, наступив на горло собственным. Он не давил. Он вообще никогда не давил ни на кого, он был слишком деликатным человеком для этого. Я не могла принимать таблетки, так как на них у меня нездоровая реакция, спирали не было, да я и боялась её как огня, просить Алекса предохраняться мне было неловко, я боялась этим нарушить нашу сексуальную гармонию, и честное слово, там было, что так оберегать… Одним словом, я решила пользоваться календарным методом, получалось, что я избегала его дважды в месяц, так как обычно, всякий раз, когда мы оставались наедине, то есть каждую ночь, мы занимались любовью. Очень скоро он сообразил, в чём дело, и спросил:

- Ты не хочешь иметь детей от меня?

Меня передёрнуло, я рассчитывала, что он не заметит, но не вышло, и мне ничего не оставалось кроме как сказать прямо:

- Алекс, я не готова ещё, не сейчас, может чуть позже …

И он не торопил меня, никогда.

Поэтому новость о том, что я беременна, ввела меня в состояние шока.

И, как я и говорила, Алекс был невероятно деликатным мужчиной. Он хотел, чтобы я встречала его первое дитя не ужасом и разочарованием, а радостью, поэтому обнял меня, нежно прижав мою голову к своей груди так, что я слышала каждый удар его сердца и сказал: