Виктория Мальцева - Моногамия

- Всё будет хорошо, всё будет правильно, всё будет так, как и должно быть, я обещаю тебе!

Он стал целовать меня в лицо, в шею, в волосы, и с каждым поцелуем мне становилось легче, пока совсем не отлегло, я приняла себя беременной, ведь во мне уже родилось ещё одно сердечко и, слушая, как бьётся сердце его отца, я как будто слышала малыша, я уже любила его. Эмоции переполняли меня, и я подумала: «Господи, хоть бы это была девочка!».

И это на самом деле оказалась девочка…

Я заявила:

- Я хочу назвать её Лурдес, как дочку Мадонны.

Алекс как всегда с улыбкой, он вообще в этот период нашей жизни улыбался почти всегда, сказал:

- Хорошо, пусть будет Лурдес, но только не «как дочка Мадонны».

- Ок!

- Мою мать звали Лурдес! – добавил он, расплывшись опять в улыбке.

Алекс так идеально говорил по-русски, что я всегда забывала об испанской доле в его крови.

Моя первая беременность была ужасной с точки зрения заботы обо мне со стороны мужа. Это очень долгая история с массой обид и претензий. Во второй раз Артём исправился, и вернул мне всё, что был должен - я чувствовала себя хрустальной вазой. Если во вторую беременность я была вазой, то в третью музейным экспонатом из Лувра. Я купалась в ласке и внимании, в любви и заботе, как солнечный луч в спокойном июньском море. Весь мир был брошен к моим ногам, все мои желания исполнялись моментально и безукоризненно, настолько быстро и настолько беспрекословно, что я и сама стала бояться, что превращусь в капризную стерву. В общем, прожила я свою третью беременность счастливо, если не считать чудовищного токсикоза, который всегда терзает меня вплоть до полного четвёртого месяца беременности. В этом плане Алекс вернул мне свой долг сполна: теперь ему приходилось мучиться со мной вместе и с моей рвотой и недомоганием, только в отличие от меня, он не слушался и не давал мне уединиться в такие моменты, а после каждого приступа уносил на руках из ванной в постель. Боже, как это было трогательно, я завидовала сама себе!

Друзья Алекса – это отдельная тема. Их было в нашей жизни гораздо больше, чем мне хотелось бы. Марк и Кристен – друзья с детства, Анна и Джейкоб с самой, как я поняла, ранней юности. Ещё была 16-летняя сестра Кристен - Габриель, в очках и всегда заткнутыми наушниками ушами, вечно таскалась за своей старшей сестрой. Она выросла на глазах у Алекса, и он относился к ней как к своей собственной младшей сестре, то есть с теплотой и нежностью. Было ещё много других, но вот эти пятеро буквально не вылезали из нашего дома. Являлись, когда хотели, даже если Алекса не было дома, они совершенно по-хозяйски располагались на террасе, пили там виски из нашего бара и курили кальян, без конца шутили и смеялись, подтрунивали друг над другом, особенно над Алексом. Алекс обожал их, только с ними он был совершенно другим, не таким серьёзным и жёстким, как с другими людьми. С ними он вёл себя словно мальчишка, им позволялось всё, даже высмеивать его недостатки и даже наши с ним отношения. Допустим, это важнейшая часть его жизни, но их было слишком много, и слишком часто они отнимали его у меня. Я терпела долго, потом взорвалась и сказала, что в гости так часто не приходят, пусть расслабляются у себя дома. Алекс будто ждал этого разговора и очень мягко сказал:

- Я знаю. Понимаю всё. Но они были со мной почти всю мою жизнь, представь, как тяжело мне сказать им: «Не приходите так часто, вы нервируете мою жену этим».

Действительно нелепо и чудовищно безвкусно. Но когда я стала беременной женой, мне даже не пришлось просить его, он сам отвадил их, теперь у него была достаточно веская причина «Лера беременна, ей всё время плохо». Отныне они являлись только по субботам, ведь воскресенья – наш с Алексом день. Только наш и наших детей, больше ничей.

Когда я была примерно на шестом месяце беременности, и токсикоз великодушно покинул меня, уже прилично пузатая, я отважилась выбраться с Алексом на вечеринку, где ему предстояло обсудить бизнес дела. Ну как обычно. На мне было прямое белое платье из льна с рукавами в три четверти, я выглядела шикарно, потому что отношусь к тому типу беременных, которые в этот непростой период своей жизни не дурнеют, а хорошеют, при чём в моём случае настолько сильно, что даже я сама это вижу и охотно верю комплиментам окружающих. Я спокойна, как удав, опять же, потому что беременна. Мне никогда не хочется оригинальных деликатесов, я не истерю и не раздражаюсь, я само совершенство на сроке от 4-х и до 9-ти. Пять блаженных месяцев для моих домашних, и в особенности для Алекса, который, кажется, уже достиг апогея в своих радужных переливах счастья. Блаженная улыбка не сходит с его лица, он в таком приподнятом настроении постоянно, что к нему смело можно подключать батареи для подзарядки.

Мы приехали достаточно поздно, уже почти стемнело, потому что конец августа, и Алекс не выпускает мою руку и мой живот из своих объятий. Я долго и терпеливо сижу в мягких диванах, пока он методично и суперпрофессионально гнёт свою линию по условиям контракта, его партнёры заинтересованы больше, чем он, но ставки для них вопиюще невыгодны, а Алекс не сдаётся, при иных обстоятельствах его эта затея не интересует. Прийти к консенсусу сложно, но нужно, именно поэтому сегодня мы здесь, а не дома, и всё длится бесконечно долго. Всё это время рука Алекса, обхватив мою поясницу сзади, греет своей ладонью и растопыренными по-хозяйски пальцами мой живот, от чего мне приятно, но ужасно жарко. На этом сроке я уже довольно часто бегаю в туалет и вот, кажется, мне уже очень нужно.

Я встаю, Алекс тут же подскакивает тоже:

- Ты куда?

- В туалет, - отвечаю шёпотом.

- Я с тобой!

- Это перебор, у тебя деловая беседа, вот и беседуй!

-Да ну их, ходят вокруг да около, я уже всё озвучил давно им, пусть думают.

Понимаю, что он не отвяжется, и беру с собой.

В бежевом мраморном туалете шикарно, хотя у нас дома ещё круче, просто я уже привыкла ко всему домашнему … Внезапно замечаю в зеркале устремлённые на меня огромные тёмно карие глаза. Лицо мне знакомо, очень, но я никак не могу вспомнить, где видела его.

-Hi!

- Hi! – отвечаю.

- I`m Nataly – мило улыбается. – And you`re Valery, I suppose?

-Yep! And Nataly seems to be a Russian name?

-Yes, you`re right, I`m Russian, - опять дружелюбно улыбается, и я отвечаю ей тем же.

-Ну, тогда может в кои-то веки на родном пообщаемся? – предлагаю я.

- С удовольствием! - откликается брюнетка.

- Откуда вы меня знаете? Нас уже знакомили раньше?

-Нет, - улыбается и мешкает, не зная, что отвечать. – Я просто, знакома с Алексом…

Я ухмыляюсь.

- Ну, это не удивительно, он со всеми знаком, - замечаю с улыбкой.

-Он хороший. Очень! И он счастлив, наконец… Я безумно этому рада!

-Правда? Звучит так, как будто вас связывает нечто большее, чем просто знакомство, - голос мой заметно леденеет.

-Это большее было самым лучшим, что когда-либо случалось в моей жизни, но это не имеет никакого значения, потому что его интересовала только одна женщина, и это была не я. – Она улыбнулась, и в этой улыбке было так много тоски и доброжелательности одновременно.

-И кто же эта таинственная незнакомка?

- Вы можете видеть её в своём зеркале, - ответила она не прекращая улыбаться. – Какой срок уже?

- Шестой месяц.

-Тяжело?

-Да, нет, токсикоз позади. Это уже третья беременность, так что я как бы в курсе, что меня ждёт, но обычно рожаю легко, потому не переживаю.

- У вас всё будет прекрасно, не сомневайтесь. Его энергия поможет вам. Он так смотрит на Вас …

Мои брови самопроизвольно взлетают вверх:

- Вы всё ещё что-то чувствуете к нему?

- А разве может быть по-другому? Но я ни о чём не жалею! С ним может быть только очень сильный и смелый человек, такой как вы. Я видела однажды, как вы пели, и это было потрясающе! Я тогда только поняла, почему он выбрал именно Вас.

Тут я вспомнила, где видела её: это было на том мероприятии, где я устроила пьяный концерт, после которого Алекс едва не заездил меня ночью, и с которого и началась, собственно, вторая часть нашей истории. Это она тогда буровила меня глазами с непонятно изучающим выражением лица.

Но Наталья продолжала:

- А я никогда не была такой, я не умею и не хочу бороться, я плыву по течению. Но Алекс лучший человек в мире, у него самое большое сердце и самое доброе. Он заботится обо всех, и в своё время принял участие и в моей судьбе: я замужем, удачно, двое детей, и я очень ценю то, что у меня есть сейчас.

-Он бросил тебя?

-Нет, я сама ушла.

-Уважаю! Ты молодец!

Она засмеялась.

- С ним нелегко, ведь так? Бывшие повсюду и тому подобное…

- Именно. Но период острого восприятия и неприятия позади, сейчас у нас всё хорошо вроде бы как. Он стоит сейчас за дверью, ждёт, пока я губы накрашу – я стараюсь придать нашей беседе добродушно-шутливый тон, потому что вижу и чувствую, что Наталья очень хороший человек.

- Женщины бывают очень коварными. Я знаю, что Алекс вас очень любит. Помните об этом всегда.

- Я знаю и помню. Спасибо и удачи!

-И Вам удачи, особенно в родах! - она провожает меня взглядом и улыбкой до двери, а я выхожу почему-то в ещё более успокоенном состоянии. Мне интересно, почему она ушла от него? Спросить я не решилась и скорее всего никогда не узнаю об этом, да и надо ли?

Алекс встречает меня нетерпеливыми объятиями и горячими поцелуями:

-Ну что так долго? Я уже думал ворваться в это ваше женское чистилище!