Виктория Мальцева - Моногамия

- Нет! Ты должен, ты обязан знать, да, я люблю тебя, с первой секунды, как увидела. Я хочу тебя…

- Николь, меня это не интересует и не трогает, это твои сердечные тайны, и пусть они остаются твоими.

- Я не могу выкинуть тебя из головы, ты невероятный, Алекс, у меня было много мужчин, но такого как ты больше нет в природе, ты слишком красив, чтобы можно было так легко забыть тебя. Но телом ты только притягиваешь, порабощаешь же своим умом, своим характером, своими жестами, поступками, своей манерой улыбаться и говорить, своим голосом, своей душой, и сердцем, наконец! Я хочу к тебе прикасаться, хочу прижаться к твоей груди и услышать ещё хотя бы раз, как бьётся твоё сердце…

- Николь, остановись, ты делаешь себе только хуже.

- Что, скажи, что мне сделать, чтобы достучаться до тебя?

- Ничего. Ничто не способно меня тронуть ни твои соблазнительные жесты, ни твои искренние слова. Не унижайся, собери остатки гордости и уезжай.

- Ответь на один, последний вопрос.

- Спрашивай. Это последний вопрос, и ты идёшь собирать свои вещи. Ок?

- Ок… Скажи честно, чем она так зацепила тебя?

- Сердцем.

- Это ничего не значащий ответ. Ты нечестен.

- Ещё как честен. Я ответил тебе совершенно искренне, и ничего не пряча. Лера – это любовь с юности, и с первого взгляда практически, тогда, когда не задаёшь вопросов и не ищешь рациональности. Тогда, когда выбирает не разум, а сердце, и ты веришь ему. Моя жизнь, вся последующая грёбаная жизнь, только доказала мне верность этого выбора и не раз. То, что у меня есть сейчас, это самое большое счастье, какое только может быть, и я, признаться, и не рассчитывал на него уже, но мне неожиданно повезло. И вот скажи, зная всё это, стал бы я рисковать тем, что мне настолько дорого, ради одноразового секса «для разнообразия»?

- Нет.

- Иди собирайся. Удачного перелёта.

Вот так быстро и виртуозно Алекс решил мою проблему по имени Николь. А ведь всё могло бы сложиться совершенно иначе… И да, я впервые в жизни слышала, а потом ещё и видела, как плачет двоюродная сестра Николь. Нет, я не ликовала, я думала о том, как же в жизни всё относительно и непредсказуемо. Неоднозначно.

Я никогда не доверяла полностью женщинам, а особенно тому, что они говорят. По этой причине сообщение Кристен на нашей первой совместной вылазке на шопинг о том, что Алекс любвеобилен, огорчило меня, но не затронуло глубоко. Женщины, а особенно отвергнутые (что уж греха таить, ни за что не поверю, что к Алексу она испытывала только дружеские чувства, это в принципе абсурдно), склонны преувеличивать некоторые вещи или же представлять их в выгодном для себя свете. Кристен, несомненно, принадлежала к разряду интриганок, подвида стервозных, и именно это давало мне надежду, что ситуация не так и плоха на самом деле.

Так было до тех пор, пока системность поступления сообщений того же характера из самых различных источников не достигла критической точки. По большей части это были вечеринки, светские рауты, приёмы, аукционы, вернисажи и фестивали, где мы должны были появляться не столько по собственному желанию, сколько по долгу службы Алекса своему детищу, которое к тому моменту постепенно перерождалось в холдинг гигантских размеров. На таких вечеринках меня часто представляли различным джентльменам и дамам, с последними требования этикета вынуждали меня всенепременно перекинуться парой слов. Среди традиционных обсуждений погоды и нарядов с досадной частотой попадались прямые выпады в мой адрес.

Типичный разговор начинался с неизменно одной и той же фразы:

- Oh Gosh, he seems to be really (so deeply) into you!

Вот это «into you» я даже не знаю, как точно перевести на русский. Это и не «влюблён в тебя», и не «запал на тебя», и даже не «одержим тобой». Это что-то вроде «он пустил тебя себе по кожу», так что ты владеешь им сегодня, сейчас. И дальше, в зависимости от того, как настроен был собеседник к беседе в целом и моей персоне в частности, добавлялось следующее:

- It`s cool!⁹

- It`s strange!¹⁰

- It`s unexpected!¹¹

-It sucks!¹²

Затем всегда, независимо от возраста, воспитания и благосостояния, в той или иной форме деликатности добавлялась одна и та же мысль:

- Ты ведь знаешь, что он пол города перетрахал?

На что я, по обыкновению, отвечала:

- Да, конечно, и меня это заводит!

С юмором, но не без боли.

Иногда, когда мы оставались наедине, я смотрела на него, на его красивое лицо, мальчишески непокорные волосы, мягкие и даже нежные черты лица, его влекущие, всегда светло розовые, будто чистые и никем не тронутые губы, которые почему-то ассоциировались у меня с зовущей целомудренностью, но никак не с распущенностью, извращённостью, растлённостью, всякий раз теперь меня страшила мысль, что человека рядом со мной я, по большому счёту, не знаю…

А что, в самом деле, мне было известно о нём? Только то, что рассказывали другие люди, и хорошо, если это была Мария. Марк знал очень многое, если вообще не всё, но был нем, как рыба. Несмотря на свою напускную шумность и балагурность, даже несерьёзность, тайны хранить он умел как никто.

Примерно спустя полтора года после того, как мы стали супругами, осознание того, что Алекс переспал с огромным числом женщин, стало наполнять моё предательское воображение картинами его близости с другими, многими, и это причиняло боль и вызывало отвращение.

Мне нужна была помощь, какое-нибудь слово или фраза в его оправдание, что-нибудь, что дало бы мне защиту от разъедающей душу ревности, и, конечно, дать это лекарство мог бы мне только сам Алекс.

Однажды я не вытерпела, и, наблюдая за ним, лежащим в нашей постели с планшетом в руках, сосредоточенным на графиках колебаний курсов акций его компаний, заметила:

- Когда ты звал меня замуж, ты не признался, как много женщин было у тебя.

Ресницы его нервно дрогнули, быстрый взгляд искоса коснулся моего бедра и вновь вернулся в состояние деловой сосредоточенности, спокойный голос ответил:

- Когда я сделал тебе предложение в первый раз, ситуация была намного лучше и ровнее. Но ты тогда не согласилась, и я рассчитываю, что это даёт мне повод надеяться на снисхождение. В любом случае, если бы ты спросила меня, сожалею ли я об этом, я бы ответил, что да и очень. Но лучше бы ты поставила свой вопрос так: занимался ли ты любовью до меня? Тогда я совершенно искренне ответил бы, что ты у меня первая и единственная. Ты ведь знаешь разницу, не так ли?

- Наверное, да.

Стало ли мне легче? Не знаю. Алекс не из тех, кто станет врать, или выкручиваться в своё оправдание. То, что он сказал мне, действительно имеет возможность быть только правдой и больше ничем. Он занимался любовью только со мной, разве этого не достаточно? А то, что его тело было достоянием чуть ли не общественности, как и его интимность, разве имеет какое-либо значение?

Будем откровенны – имеет, и ещё какое. Но что парадоксально, чем сильнее я это понимала, тем глубже погружалась в чувство к нему, более похожее на зависимость, нежели на то, что называют любовью.

Его хотели все. Все, без исключения. И это действительно добавляло ему своеобразного шарма, делая ещё более желанным, нежели он был сам по себе, со своей внешностью и душой.

***

У Алекса становилось всё больше работы. Однажды я стала свидетелем одной из его деловых бесед, из которой выяснила, что он перерос просто строительный бизнес и стал настоящим дельцом, потому что речь шла уже о покупке нефтяной компании в России. Потом выяснилось, что таких компаний у него много и по всему свету, и не только нефтяных.

Я сказала ему тогда:

- Что же ты, больше не занят любимым делом?

Он ответил:

- Деньги сами под ноги плывут, глупо не нагнуться и не поднять их. Это всего лишь деньги. Тебе это неприятно?

- Раньше ты был особенным, одухотворённым юношескими мечтами и идеями, и твоя жизнь и деятельность текли в этом русле. А теперь ты стал как все, просто делец.

Настанет момент, когда мне станет жутко стыдно за эти слова. Тогда Алекс мне не сказал ни слова, он просто делал своё дело.

Так как прошло уже больше года, после того, как мы делали скрининг, пришло время повторить его. Мне пришлось одной ехать за результатами, поскольку Алекс был слишком уж занят своей работой. На этот раз, я, Слава Богу, не была беременна, а Алекс болен. Но Тони не хотел отпускать меня, заявив:

- Есть разговор.

- Я вся во внимании.

- Валерия, ты никогда не задумывалась о том, что твой муж слишком уж легко и быстро вылечился от рака, прямо как по волшебству!

- Быстро? Легко? Ты ничего не путаешь, Тони?

-Поверь моему опыту, именно быстро и именно легко!

-Ну, допустим.

- А о причинах этого ты размышляла?

-Какое это имеет значение?

-Громадное.

- Я думаю, причина в его эмоциональном состоянии на тот момент.

- Причина в его голове. Я как врач тебе это заявляю. У него крепкое, здоровое тело, и болезнь, которую вы так легко победили, родилась не в его теле, а в его душе. Ты вылечила ему душу, и болезнь отступила, заболеет его душа снова и болезнь вернётся. Пока у вас всё хорошо, можешь не переживать так сильно, он не заболеет.

- Это понятно всё, но меня, честно говоря, удивляет твоё внимание к просто одному из многочисленных пациентов вашей больницы.

- Ты ошибаешься на этот счёт и очень сильно. Алекс не только мой пациент, но и мой партнёр.

-В каком смысле?