Я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног.

-Господи, Алекс, почему ты не рассказал мне, почему?

- Чтобы защитить тебя от этого дерьма. Ты же не рассказываешь детям о своих проблемах, чтобы не тревожить их, не ранить, ведь чаще всего проблемы решаются. Я этого ждал, так и случилось: на последнем заседании в суде огласили результаты расследования, и выяснилось, что в опорах не было даже 60% заложенного проектом бетона, оказалось, подрядчик просто напросто подворовывал материалы и делал на этом неплохие деньги. Обвинения были сняты с меня лично и с других людей, с которыми я работал. Об этом я узнал, как раз в тот день, когда ты вызвала меня в ресторан. Но только уже после нашего разговора. Честно говоря, я сидел в зале суда, и думал уже вовсе не о процессе, а о нашей дикой беседе, из которой мне совершено не было ничего ясно, но я понял одно, что последствия будут страшные. Я вышел из суда ещё до того, как судья снял с меня обвинения и рванул домой, чтобы поговорить с тобой, пока ты не наделала глупостей. Но было поздно – там не было уже ни тебя, ни детей. Я просто взбесился от такой поспешности с твоей стороны, чего мне стоило всё это выстроить, а ты так легко, одним махом всё разрушила … И ты ушла к нему! Почему к нему-то сразу? Ты не оставила мне даже шанса исправить всё, изменить!

Мне показалось, глаза его увлажнились, но он быстро вышел из этого состояния, выпрямился, ведь это совершенно не соответствовало его образу. Я закрыла лицо руками, слёзы душили меня, мне то можно.

-Господи, Алекс, Алекс, Алекс, что же ты натворил! Если бы ты только сказал мне, или поговорил со мной, всё могло бы быть по-другому! Нет, всё было бы по-другому! - я убираю от лица руки и смотрю ему в глаза своими, полными слёз.

Боже мой, я не могу поверить …. Я вижу его глаза и … и в них то, что нельзя скрыть, невозможно спрятать, вижу всё то же, что видела в испанской церкви, в его белоснежной постели в моей любимой космической квартире, в Парижском аэропорту, в солнечном июльском парке, в тысячах наших занятий любовью…

Как!? Как я могла так ошибиться? Почему не поняла этого раньше? Почему он так старательно, так усердно прятался это от меня?

Алекс смягчается, обнимает меня, прижимая к сердцу, и говорит тихо, вкрадчиво, но с чувством:

- Мы всегда можем всё изменить так, как захотим сами!

-Нет, не можем! Не можем! Мы в ответе перед ними!

- Лера! Это всё не то, понимаешь? НЕ ТО!

Он обнимает меня ещё крепче и зарывается лицом в мои волосы, я слышу как жадно он вдыхает их запах, чувствую, как губы его лихорадочно, запрещая себе, но не в силах подчиняться собственному приказу, прижимаются к моей шее, как жадно его язык вспоминает вкус моей кожи … О, Господи, что же это такое! Поему мне опять так мучительно, невыносимо больно?

Спустя время, даже не знаю какое, потому что оба мы словно провалились в другое измерение, где времени, как физического явления, просто нет, перед нами вырастает беременная Габриель, забирает и уводит Алекса, спасибо хоть поговорить дала. С этого момента наши с ней отношения натянуты как струны на контрабасе.


Глава 6

Проходит месяц, снова вечеринка, на этот раз у Алекса и Габриель, мы тоже в списке приглашённых. Да собственно, мы всегда в нём под № 1. Габриель на 9 месяце беременности, вот-вот должна родить. Собрались все друзья Алекса, знакомые, даже партнёры по бизнесу со своими спутницами. Габриель зажигает так, будто она не на сносях, а на дискотеке. Алекс постоянно одёргивает её, что-то вечно шепчет ей на ухо, он недоволен, вижу, что переживает. Не могу оторвать от него глаз. После нашего разговора в мой День Рождения всё так изменилось, всё по-другому теперь… Моя стратегия обновления жизни рухнула как карточный домик, я снова вернулась к исходной точке, где и пребываю в болезненной прострации… Теперь мне как бы легче, ведь я знаю, что Алекс любит меня, всё ещё любит, и, похоже, даже не меньше, чем прежде…

Но изменить ничего нельзя: у него семья, второй ребёнок на подходе, у меня семья, и Артём простил и принял меня, поддержал в трудную минуту, не бросил, не издевался жестоко, как мог бы. Я знаю: у него большое сердце, гораздо больше, чем я могла представить себе. Кем надо быть, чтобы разбить это сердце во второй раз? Это понимание немыслимой безысходности ситуации убивает меня, а решения нет, просто нет, не существует.

Но он любит меня, мой Алекс, всё ещё любит, теперь я знаю об этом, он так тихо прошептал мне тогда, что мы всё можем изменить, если только захотим, но мы ведь хотим? Мы не виделись и не говорили ни разу после нашей беседы, может его настроение уже изменилось? Он так трогательно переживает за Габриель, таскается за ней, поддерживает, забирает из её рук коктейли… Они – семья, такая же, как многие. Я чувствую себя бесконечно одиноко, смотрю на море, мне не хочется танцевать, обсуждать последние новости, выслушивать слухи и сплетни.

Марк подходит, уверенно тянет меня своими крепкими руками танцевать, я соглашаюсь, почему бы и нет? Мы кружимся, у Марка приятная энергетика, сильное тело, большие руки, приятно ощущать под пальцами его упругие мышцы, да и вообще, он хороший человек. Я смеюсь, он вертит меня профессионально, он артистичен, как никто в компании Алекса. Музыка меняется на более спокойную, и его руки тут же уверенно спускаются мне на талию, он прижимает меня ближе к себе. Не могу сказать, что мне это неприятно, но как-то некомфортно. Я отстраняюсь немного, но Марк настойчив, и я уступаю, в конце концов, не первый год мы знаем друг друга. По правде говоря, никаких явных действий с его стороны, но я всегда ощущала, что он смотрит на меня с интересом. Женщина всегда чувствует, когда она нравится мужчине. В этот вечер Марк особенно смел, возможно, решился, наконец, сделать ещё шаг в направлении сближения дружбы с бывшей женой своего лучшего друга и босса. Или он рассчитывает на что-то большее? Мы танцуем, Марк прижимается ещё сильнее, я смотрю ему в глаза вопросительно, как далеко он зайдёт. Он говорит:

-Положи голову мне на плечо, почувствуй меня, не бойся, - теперь я понимаю, что его настрой интимен, интимнее некуда.

Пытаюсь обратить эту неловкую ситуацию в шутку:

- Ничего, что мой муж здесь и смотрит на нас? - я смеюсь, давая понять, что воспринимаю всё это как шутливый флирт, не более.

Но Марк не сдаётся:

-Твой муж не может сделать тебя счастливой, ты таешь на глазах, он не знает, как надо заботиться о тебе…

-А ты, значит, знаешь?

- Знаю, - говорит он, и сам мягко прижимает мою голову ладонью к своему плечу. Я возмущена, но нахожу это плечо удивительно умиротворяющим местом. Вижу Алекса, он смотрит на нас испепеляющим взглядом, с такой злостью, какой я у него ни разу ещё не видела. Я не реагирую, буду делать, что хочу, а он пусть сдувает и дальше пылинки со своей ненаглядной Габриель.

Вечеринка удалась, весело всем и мне тоже не так печально как обычно, я выпила немного, но алкоголь не то средство, которое может помочь мне.

Внезапно слышу истошные вопли Габриель, встаю и вижу, она кричит на Лурдес. Конечно, я тут же ястребом лечу к месту конфликта, спрашиваю:

- Габриель, в чём дело, что позволило тебе поднять голос на ребёнка?

Сама оглядываюсь по сторонам, ищу Алекса, сейчас мне нужна его помощь, ведь Лурдес и его дочь тоже, но его нигде нет, и я вспоминаю, что они с Марком ушли в дом. Вообще, по моему личному опыту, нет ничего страшнее женщины, защищающей своего ребёнка. Мне приходилось многократно попадать в конфликтные ситуации из-за детей, и могу сказать, что неадекват встречается гораздо чаще, чем разумный подход к детским стычкам. Стараюсь не терять самообладания:

- Габриель, прекрати пожалуйста кричать на мою дочь! Объясни мне, в чём дело для начала.

-Она толкнула Анабель специально! Анабель … могла удариться затылком о ступеньку и её могло бы уже не быть! - её голос срывается на истеричный вопль.

Моё терпение ещё не исчерпано, я держу себя в руках, несмотря на то, что последние два года изрядно потрепали мою нервную систему.

-Габриель, дети всегда ссорятся, без этого практически не бывает контактов между ними, особенно в таком возрасте. Ты, как взрослый, должна держать себя в руках и объяснять, но не срывать свою злобу!

Все уже уставились на нас, кто-то даже выключил музыку, это плохо.

- Ты будешь учить меня сдержанности?

-Почему бы и нет, я старше и у меня больше опыта…

- Неужели! Да ты сама сдержанность и опытность, как я посмотрю, не считая того, что залила всю террасу своими слезами, страдая по моему мужу! Мы тут все так осторожненько ходим последние пару лет, боялись поскользнуться, но я смотрю, ты не унимаешься, так что мне уже стоит начать переживать, как бы не утонуть!

Я чувствую, как злоба накрывает мой рассудок чёрной вуалью. Но я ещё держусь:

- Думай, что говоришь, Габриель! - я медленно и чётко прошипела эти четыре слова, чувствуя, однако, что вмазала бы ей со всей дури, если б только она не была беременная!

- А что тут думать, смирись уже, ему наплевать на тебя, он спит со мной, он делает мне детей и он всегда будет со мной, прими это как факт, ему нужна только я! Подбери свои сопли уже, наконец, и свали куда-нибудь, а то тошно видеть тебя!

- И ты всерьёз надеешься, что я сделаю это? - у меня на губах злобная усмешка, - да каждая бездомная кошка в этом городе знает, что он ходит по этой Земле только благодаря мне. Такая хватка как у меня тебе и не снилась, девочка! И ты всерьёз считаешь, что я для ТЕБЯ его вырвала с того света? Поверь, детка, ты ничтожная песчинка в океане наших с ним отношений, и я выдрала его у смерти дерзко, больно не для тебя, а для СЕБЯ! Запомни это хорошенько!