Виктория Мальцева - Моногамия

Врач проверяет пульс на руке Алекса. Гневно смотрит на Кристен, которая уже успела одеться:

-Что он принял?

- Две таблетки Эквайта.

-Алкоголь?

-Конечно. Мы же были на свадьбе.

-Зачем он принял Эквайт?

-Чтобы уснуть.

-Так барышня, сознавайтесь, сколько Эквайта вы дали ему, или я вызываю полицию.

Кристен начинает рыдать и дрожащим голосом говорит:

- Пять или шесть, я не помню.

Глаза доктора округляются.

-Сколько?

И она выпаливает:

-Восемь.

Алекса тут же начинают осматривать всей командой, светят ему в глаза, меряют давление, слушают сердцебиение, потом очень быстро забирают и увозят. Я прыгаю в машину и еду за ними. Уже в приёмной один из медиков сообщает, что в дороге у Алекса случилась первая остановка сердца, но всё под контролем.

Oscar And The Wolf - Princes

Я в ужасе, но меня в реанимацию не пускают на этот раз. Мы в Northwest Hospital And Medical Center, а тут свои порядки. Я звоню Тони, он обещает всё уладить. Тони – ангел хранитель нашей семьи, он помогает всегда и во всём, но если дело касается Алекса – он горы свернёт. Уже через 30 минут Тони в госпитале, я сообщаю ему всё, что знала, и спрашиваю:

-Что такое Эквайт?

-В России это Димедрол.

И у меня на лице, видимо, шок, потому что Тони обнимает меня слегка рукой, искренне пытаясь поддержать.

-Тони, он принял 8 таблеток и алкоголь, он выживет?

-Каждый организм реагирует по-разному, всё, что я могу сказать тебе наверняка – мы сделаем всё, что в наших силах.

-Договорись, чтобы меня впустили.

-Нельзя. Его реанимируют. Ты будешь мешать команде делать свою работу. Эмоции очень мешают в этом деле. Поверь, сейчас совсем другая ситуация, сейчас ему песня не поможет …

-Господи Тони, я же не полная дура!

Я рыдаю, а Тони просит коллег вколоть мне успокоительное и оставляет в зале для посетителей, ему нужно быть рядом с Алексом.

Успокоительные всегда действуют на меня как капля никотина на лошадь. И вот я в полнейшей прострации пью кофе в кафетерии больницы. Сижу на жёстком стуле без единой мысли в голове и только под утро начинаю соображать: пытаюсь понять, в чём был смысл всего этого цирка. И к величайшему своему сожалению обнаруживаю, что он примитивен, как и его артисты: по всей видимости, Кристен мстила за сестру, которая в данный момент находилась в местах не столь романтичных и гламурных, вправляя свои мозги. А эффект, вероятно, ожидался следующий: я обнаруживаю Алекса в объятиях Кристен и умираю на месте от разрыва сердца, или, что лучше, скрываюсь в неизвестном направлении и, убитая горем, или прыгаю с моста, или топлюсь в речке. Короче, лишаю себя добровольно жизни, а Алекс, бросается к Габриель за утешением. Вся нелепость в том, что глупость этого недофарса едва не убила моего мужа. А я всего лишь оказалась в нужное время в нужном месте. Господи, как же хорошо, что я не уехала домой!

Но! Хуже всего то, что меня до холодного пота пугает настойчиво нервно пульсирующая в моём сознании мысль: слишком много совпадений, слишком часто Алекс оказывается на грани трагического… Ведь я хорошо помню, как разъярённая переписанным завещанием Мария сказала тогда в кабинете: «Алекс, ты прекрасно знаешь сам, что ходишь по лезвию ножа…» Значит было что-то ещё, что угрожало его жизни, то, о чём я не знаю, и было это, очевидно, не один раз… Иначе, в чём был смысл той фразы? И вот теперь эта цепочка трагических событий, приближающих моего любимого мужа к смерти, эта упорная закономерность не на шутку уже пугает меня… Словно смерть следовала за ним невидимым шлейфом с тех самых пор, как любящее сердце его матери сумело перехитрить её… Похоже, что и меня она, если не боится, то явно теперь побаивается… А хватит ли мне мужества, проницательности и сил, чтобы и впредь оберегать его, защищать от неё, предвидеть беду и заслонять его вовремя, быть там, в тот самый час и в том самом месте всегда вовремя… Успевать всегда… У меня сжимается сердце, и ноет в груди, ведь я не смогу прожить уже ни секунды без него, ни одного, ни единого мгновения пробыть в мире, где нет его… Значит, придётся напрячься…

Примерно в шесть утра смартфон лихорадочно трясётся на стеклянной столешнице, поднимаю, это Тони: всё позади, ночью у Алекса ещё четыре раза останавливалось сердце, но теперь он стабилен и просто проснётся, скорее всего, к обеду. Он будет в порядке, но нужно понаблюдать за сердцем пару дней, оставаясь в отделении. Алекс уже переведён из реанимации в обычную палату, поэтому теперь я могу пойти к нему.

Дорога из кафетерия в отделение кардиореанимации проходит через зал для посетителей, и проходя по нему я вижу, что вся команда в сборе: Марк с женой, Анна, Кристен, Джейкоб.

Похоже, они все в деле. И хуже всего то, что лучший друг Алекса тоже. Знаю, ему это не понравится. А у меня, тем временем, от их созерцания начинается лихорадочный тремор. Они почти убили его, моего нежного, красивого Алекса…

За мной приходит медсестра и впускает в закрытые для остальных двери.

Алекс спит, он бледен и выглядит уставшим. Ближе к девяти утра открывает глаза, я молча сижу на его кровати. Он долго смотрит, пытается, видимо, сообразить, где он, но, заметив меня, наконец, спрашивает:

- Где мы?

- В госпитале.

-Что произошло?

-Что ты помнишь?

-Ничего не помню.

-Ничего - очень размытая категория. Укажи то последнее событие, которое осталось в твоей памяти.

- Мы пели песню …

- Дальше?

- Дальше не помню. Так что случилось?

- Ты принял восемь таблеток димедрола.

- Я не принимал.

- Значит, тебе дала их Кристен.

При этом имени он морщится, видно, что-то вспомнил.

Больше ни о чём не спрашивает, поэтому я добавляю сама:

- За эту ночь у тебя пять раз остановилось сердце. Когда окончательно придёшь в себя, не забудь позвонить Тони и поблагодарить его.

В то же самое время случилось другое раздражение для меня на этом новом витке наших отношений. Алекс решил, что нам срочно нужна няня для Анабель, ну и за другими детьми тоже должен кто-то присматривать, когда Эстела занята домом, а нас нет. Я была против категорически, будто чувствовала опасность. Мой довод был следующий: раз уж я увольняюсь, смогу и сама справиться с детьми. Но Алекс был непреклонен в этом вопросе. Он занялся поиском подходящей кандидатуры сам, и спустя несколько дней представил мне Кристину. Кристина – русская, и это важно, чтобы сохранить детям язык. Где он её нашёл - одному Богу известно, но Кристина выглядит как актриса из мыльной оперы: сочные формы, блестящие каштановые волосы и пухлые губы. Ей всего 27 лет и у неё нет своих детей. С чего он взял, что она опытная? Ему так сказали знакомые, им точно можно доверять. На вопрос «Что это за знакомые?» он предпочёл не отвечать. Ну ладно. Кристина, так Кристина, тем более, что детям она пришлась по душе. Но глаз с неё я не спускаю, пятками чувствую угрозу.

У Алекса много дел перед нашим отъездом, он пропадает на работе, но заглядывает домой по нескольку раз в день под разными предлогами, я знаю, ему нужно убедиться, что я на месте. И я на месте, и Кристина тоже.

Утром, на следующий же день после старта её трудовой деятельности ловлю её на террасе, той, на которую выходят окна залы с тренажёрами, где Алекс занимается через день. Его там нет, он на пробежке. Вижу его фигуру, он только вернулся с пляжа, футболка взмокла, он в солнечных очках и наушниках, выглядит горячо, горячее некуда... Проходит мимо Кристины, здоровается, подходит ко мне и обнимает, целуя нежно в губы:

-Привет!

-Привет. Ты не разбудил меня, а я хотела с тобой пробежаться!

- Я знаю, но ты слишком худая, сперва поправься, потом будешь бегать со мной, – он смотрит на меня лукавыми и добрыми глазами, снова целует.

Кристина следит за нами на протяжении всей этой сцены, и удивительно то, что Анабель, как назло, не отвлекает её. Меня раздражает и то, что она наблюдает за нами и сама она. Смотрю на её пышную грудь, и слова Алекса болью отзываются в моём сердце: на её фоне я – сухая, бесцветная, прогорклая вобла.

Вечером Алекс возвращается поздно, около девяти. Кристина спускается вниз, услышав, что он приехал. Он спрашивает её:

-Кристина, Ваш рабочий день давно закончился, почему Вы всё ещё здесь, что случилось?

-Ничего не случилось, Алекс! – она, единственная из всех работающих на него, называет его по имени, и он не сопротивляется. – Я просто хотела с Вами попрощаться, Алекс!

При этом, она интонацией так выделяет его имя, что кажется, будто она просит о сексе, а не прощается. Я стоически наблюдаю.

Он неодобрительно смотрит на неё:

-Это лишнее. Прошу Вас больше не задерживаться.

- Не подумайте ничего плохого, Анабель не отпускала меня.

-Она всегда охотно остаётся с Валерией.

- Но не сегодня, Алекс, - и снова «Алекс» с придыханием. Причём я не помню, чтобы она подходила ко мне с Анабель. Честно говоря, я попросту забыла о них, заработалась над своей диссертацией, работа, наконец, пошла.

Следующие два дня, Кристина показала себя исключительно высокопрофессионально, и я стала уже думать, что её посягательства на моего мужа – моя навязчивая идея. Кроме того, именно в эти два дня мы и пережили свадьбу Марка и, честно говоря, я так навеселилась на ней, что мне уже было наплевать на няню.

Дети в восторге от новой няни, даже Алёша утверждает, что она самая классная, что она придумывает игры и развлечения, помогает ему с уроками. Супер. Ну ладно.