– Мор был в бешенстве. Он очень любит сестру и ее слезы вообще не мог никогда переносить спокойно. Естественно, он ломанулся туда, а я следом. Мы приехали, когда Леванов уже забрался на парапет и снимал предсмертное послание на телефон. Я был в шоке. Не мог даже пошевелиться, не то что сказать что-то, после того как мы залезли на крышу. А Саша…

Сердце перестает биться, а в глаза темнеет от нахлынувших чувств. Не верю. Он не мог. Даже из-за сестры, он бы не стал…

– Мор пытался его остановить, – продолжает Дима.

Эти слова вновь запускают мое сердце, а легкие принимают порцию кислорода.

– Он говорил с ним. Долго. Именно тогда я узнал, что у Леванова большие проблемы в семье. Его отчим бил его, а мать спаивал. Миша был сломлен, подавлен и отказ Ксю расценивал как знак, что ему больше не для чего жить, – Дима впивается пальцами в край стола, а я зажимаю рот ладонью, сдерживая всхлип.

Не знаю, как долго уже плачу, но лицо и шея мокрые от слез.

– Он прыгнул. Прямо у нас на глазах. Мор бросился за ним, я еле успел его перехватить, иначе он бы нырнул следом, – Дима тяжело дышит, будто только что носился бегом несколько часов.

Закрываю лицо руками, стараясь успокоиться, но это невыносимо. Ужасная картина стоит перед глазами. Меня там не было, но вот минус хорошего воображения, вижу все так, будто была. Парень раскидывает руки в стороны, срываясь вниз. Мор мчится к нему с диким криком и ужасом на лице, а Дима спасает только одного своего друга от падения с крыши и валит на землю. Страх. Паника. Ужас… Эмоции наполняют и разрывают болью в клочья.

– Прости, – Димины объятья возвращают меня в настоящее, вытаскивая с воображаемой крыши. – Успокойся, Настюш. Прости… Не нужно было так подробно рассказывать тебе.

Мотаю головой из стороны в сторону, не в силах вымолвить и слова. Вдох-выдох. Дима стоит рядом со мной, обнимая за плечи и прижимаясь щекой к голове. Спокойно. Прихожу в норму, насколько это вообще возможно и, передернув плечами, медленно отстраняю его от себя. Это ведь только середина…

– Что было дальше?

Глава 15


Солнце будто издевается над Мором и выглядывает на пять секунд из-за тучи именно тогда, когда ему только удается задремать. Он плохо спал ночью, а после сообщений от Мореевой и вовсе не смог глаз сомкнуть. Зачем? Зачем она написала? Сообщения и звонки рано утром или ночью означают, что о тебе не могут перестать думать. Это вроде как правило. А теперь и Мор не может выбросить из головы мысли о ней. Скорее бы они с Зиминым уже сошлись, потому что никому другому он не сможет ее отдать… Хотя, даже не уверен, что и Зимину сможет.

Мор, закрывает лицо рукой, ощущая как спина начинает ныть от лежания на жесткой поверхности. Он до конца не понимает, что снова делает на крыше дома Мореевой, но пытается убедить себя, что это просто вынужденная мера. Что ему нужно лишь взглянуть на них с Димой после свидания, чтобы протрезветь от чувств, все больше затуманивающих его разум. Поцелуй будет идеальным зрелищем, чтобы вырвать эту привязанность из души и забыть. Этот план кажется Саше наилучшим решением, если забить на ноющую боль в районе сердца, конечно…

Жужжащий телефон в кармане джинс лишает последней возможности остаться на грани сна.

– Да, – рявкает Мор, отвечая на звонок.

Нет необходимости смотреть, кто это. Он и так знает. Ему не так уж много людей звонят в последнее время.

– Привет. Я не вовремя? – тоненький мелодичный голосок с обычными для звонящей взволнованными нотками сбивает всю спесь.

– Нет, Ксю. Все в норме. Как дела? – отвечает Саша, принимая сидячее положение.

Он просто не может злиться на сестру. Это ведь его малявка Ксю. Он всегда ее защищал и оберегал, а она в ответ улыбалась и звала его лучшим братом на свете. Это единственное, что у него осталось от прошлой жизни. Она до сих пор так считает, хоть это уже давно неправда.

– Дела? Хм… Дай подумать… Мой брат сходит с ума, а родители упорно делают вид, что он взрослый и сможет справиться со всем сам.

– Может, стоит послушать старших?

– Может, стоит начать жить дальше? – парирует сестра.

А она уже действительно не та крошечка, что раньше. Если Мора все то, что произошло, размазало по жизненному асфальту, то Ксюшу только закалило. По крайней мере, она всеми силами старается показать, что это именно так.

– Ксю, я в порядке…

– Переезжай в Крас. Сань, пожалуйста. Это лучшее решение. Ты не обязан сидеть там.

Саша оглядывается по сторонам: верхушки деревьев треплет ветер, знакомые здания, родной воздух, а вдали, что уж скрывать, любимый универ.

– Я не хочу уезжать.

– Тогда зачем ты отправил нас оттуда? Чтобы мы не мешали тебе гробить собственную жизнь?

А сестренка-то сегодня в ударе. Что ее так разозлило?

– Малявка, перестань. Ты перегибаешь, – произносит Мор с усталым вздохом.

В трубке появляются частые приглушенные гудки. Видеозвонок? Серьезно?

– Включай, – приказывает Ксю. – Я полгода тебя не видела. Если не включишь, я сегодня же куплю билет на автобус и приеду в Новочек.

Заявление звучит как угроза. И вполне, кстати, ею может быть. Ксюше вообще нельзя появляться в городе. Поэтому он и уговорил родителей переехать. Нужно было увезти малышку отсюда, подальше от грустных воспоминаний и от сумасшедших друзей Миши. Мать хотела, чтобы Саша тоже уехал, но он не согласился менять универ. Да и смысл бежать? Чтобы все это преследовало его до конца жизни? Это нужно либо пережить и удавить в себе, либо мучаться, но и в том и в другом случае необходимо быть здесь. В городе, где все произошло.

Мор натягивает капюшон черной толстовки и нажимает на значок принятия видеовызова. Светловолосая девушка с прозрачными глазами, как и у него самого, улыбается с маленького экранчика, но в секунду становится хмурой.

– Сними капюшон, – требует Ксю.

– Ксень…

– Снимай!

Мор, вздыхая, поддевает указательным пальцем ткань кофты, и она падает ему на плечи.

– Твоюж…

– Не ругайся. Не доросла еще, – говорит Мор строго, отводя глаза в сторону от неловкости. Ему плевать на мнение окружающих, но перед ним человек с которым он всегда считался.

– Макс постарался?

– С чего ты взяла? Может, я сам, – как можно беспечней.

– Ага. И синяки на подбородке тоже сам.

– Ксень, все под контролем, – Саша старается убедить сестру, но похоже не срабатывает, ведь морщинка на ее гладком лбу становится все отчетливей.

– Конечно. Только вот не под твоим.

Мор смотрит через экран в глаза одного из самых дорогих и близких людей и видит то, за что ненавидит себя больше всего. Ее грусть, ее волнение, ее жалость…

– Где ты? – Ксюша пытается рассмотреть вид за плечами брата. – Снова на крыше? Саша!

– Все, Ксень, я отключаюсь, – подавлено отвечает Мор. Он не в силах выносить это дальше.

– Погоди. Но это не то место… Я вижу край «Дома быта» (прим. автора: название торгового центра.).

– Да, это другая крыша.

– Зачем тебе другая крыша? И что ты вообще там делаешь?

– Пока ты не позвонила, пытался спать.

– На крыше? Господи, Сань, ну что мне сделать, чтобы ты вернулся? Я просто уже не знаю…

– Все. Пока, малявка. Веди себя хорошо, – выдавливает Саша и отключается. Сжимает телефон в руке так сильно, что он едва не трещит.

Она не понимает. Никто не понимает. Он виноват. Миша мог быть сейчас жив, если бы Мор предпринял хоть что-то. Если бы он не закрывал глаза на очевидные вещи. Впрочем, как и все остальные….


***


Дима вновь занимает место напротив меня и опирается локтями о стол, подавшись вперед.

– Может, отложим на другой раз? – спрашивает осторожно.

– Нет, – вытираю слезы с лица. Мы подошли к тому, что меня интересует больше всего, хотя я уже о многом догадываюсь сама. Но догадки есть догадки, мне нужна правда.

– Хорошо… – Зимин вновь погружается в воспоминания. – Потом была куча разбирательств и суд, на который потянули нас с Мором, но не как свидетелей, а как обвиняемых. Мишин отчим заявил, что слышал от сына о нас не самые хорошие вещи. Но приплести нас не вышло. Телефон спас ситуацию. Леванов кинул его на крыше, прежде чем прыгнуть, и на нем было двадцатиминутное видео, из которого понятно, что это было только его решение. Там же есть и разговор Саши, где он пытается убедить Мишу не делать этого и подтверждение того, что над парнем издеваются дома. Нас оправдали, но… Мой отец адвокат, а Сашин следак, еще и начальник отдела. Естественно, для всех мы стали сыночками местных шишек, которые все подстроили, чтобы спасти своих детей.

– Почему? Неужели так тяжело поверить в вашу невиновность? Вы же были друзьями…

– Миша… Он был… – Зимин вновь прикрывает глаза, сжимая челюсть. – Было легче поверить, что мы его столкнули, чем в то, что он прыгнул сам. В любом случае, через какое-то время ситуация начала стихать, все старались двигаться дальше. Все, кроме Мора. Он конкретно загнался и ушел в себя, но я надеялся, что это пройдет. Что он переживет и вернется к нормальной жизни, но ровно до тех пор, пока мы не столкнулись с Максом и остальными. Их не было, ни на суде, ни на похоронах. Понятия не имею, где они пропадали, но объявились где-то через пару недель и с не очень дружеским настроем.


Год назад

Дима и Саша бредут вдоль Александровской улицы, направляясь домой. Они соседи с самого детства, но никогда еще их совместное возвращение не было таким гнетущим и хмурым. Прохладный осенний вечер опустился сумерками и густым туманом. Мор по обыкновению молчит, а Зимин старается всеми возможными способами вытащить из него хоть слово.

– Завтра тренировка. Пойдем? Борисович давал две недели на восстановление, пора возвращаться в ритм.

– Я бросаю баскетбол, – произносит Саша тихо.

– Что за бред? – начинает возмущаться Дима, но заметив тройку парней возле дома Мора, за которым находится и его собственный, замолкает.