– Что случилось? Ты словно отходишь от наркоза, – Лина сидит справа от меня на скамейке и наклоняется вперед, поворачивая голову, чтобы заглянуть в глаза.

Коридор пуст, но это ненадолго. Пара еще не закончилась, просто нашу группу отпустили раньше. Остальные ребята разбрелись кто куда, пить чай или курить, а мы решили просто посидеть в крытом дворике.

– Ничего, – отвечаю, делая глубокий вдох.

– А так и не скажешь. Даже Лера ведет себя менее странно, чем ты сегодня.

– Да, – соглашается Лерка, не отрываясь от стучания пальчиками по экрану мобильника. – Что? – поднимает голову, удивленно вскидывая бровь, в которой, кстати, красуется новая сережка.

Тихонько усмехаюсь, глядя на Лину.

– Как будто это возможно, – говорю я, а она закатывает глаза.

С северного входа доносится гул мужских веселых голосов. Наверное, еще кого-то отпустили пораньше. Группа парней входит во внутренний дворик, но меня волнует лишь один. Саша идет последним и тут же поворачивает голову в мою сторону. Слишком далеко, чтобы точно разглядеть выражение его лица. Не осознавая собственных действий, поднимаюсь с места и делаю несколько шагов вперед.

Но происходит то, что ментально швыряет меня об стену. Мор качает головой и, резко развернувшись, уходит в противоположном направлении. Я знала, что так будет. Догадывалась, но… Да кого я обманываю? Это тот случай, когда ты говоришь себе всякие ужасные вещи, чтобы они никогда не случились. Настраиваешь себя на худшее, чтобы любой другой итог казался хоть чуточку хорошим. Но здесь без вариантов. Это тот самый худший итог, и я ничего не могу сделать.

– Привет.

Образ Зимина медленно появляется перед моим лицом, а затем и совсем четкая картинка.

– Насть, ты в порядке? – спрашивает он хмурясь.

– Я? Да, – прихожу в себя. – Все хорошо.

– Точно? – кладет руку на мое плечо.

Место касания горит, словно его ладонь из железа, а я чертова Малефисента. Нужно убираться отсюда. И поскорее.

– Конечно, – выдавливаю улыбку. – Прости, нам нужно идти.

Возвращаюсь к девчонкам и тяну их обеих за руки, заставляя подняться.

– Идемте, – умоляюще гляжу на удивленных Лину и оторвавшуюся от своего смартфона Лерку.

На мое счастье девочки без лишних вопросов удаляются вместе со мной и, лишь свернув на лестничную клетку, практически прижимают меня к стене.

– Объяснишь? – спрашивает Лина.

– Это обязательно? – откидываю голову назад, ударяясь затылком о стену.

– Нет, – Ли сбавляет обороты.

– Конечно нет, просто, если нужна наша помощь или поддержка… – растерянно произносит Лера хлопая своими большими светло-карими глазами.

– Я знаю, – неожиданно для себя и, наверное, для них тоже обнимаю девчонок и притягиваю к себе. – Спасибо.

Их поддержка уже придает мне сил, но рассказать обо всем я еще не готова, ведь сама практически ничего не понимаю. Кроме того, что мне до ломки костей хочется увидеть Сашу и почувствовать его близость. Кажется, вчерашний вечер убил всех остальных парней для меня. И я даже не представляю, что с этим делать.


***


Аня расхаживает перед входной дверью взад-вперед, то и дело поглядывая на часы, висящие на стене. Ровно четыре. Он никогда не опаздывает. Стук в дверь разгоняет сердце до предельной скорости и, пересиливая дрожь в руках, девушка поворачивает защелку.

– Привет. Проходи, – она шагает назад, пропуская гостя.

Парень входит прихожую и слегка прикрывает дверь за собой, всем видом показывая, что не собирается задерживаться.

– Давай только быстро, – выпаливает он устало.

– Лекс…

– Не зови меня так.

– Леш, – исправляется Аня, – я не понимаю…

– Ну что же ты такая тугая, Строганова? – брезгливо проговаривает парень и проводит пятерней по густым волосам пшеничного цвета. Его серые глаза полны пренебрежения, а губы, которые Аня так сильно любила целовать, искривлены гримасой раздражения. – Что тут непонятного? Я тебя не люблю, не любил и не буду. Ты сама придумала эту тупую игру в секс без обязательств, но и она мне надоела, понятно? Я рассчитывал, что ты сама догадаешься, что ничего не изменится, но раз уж мозгов даже на это не хватает, то говорю тебе еще раз. Все кончено. Забудь и выброси.

Аня стоит прямо, сжимая руки в кулаки и глотая слезы. Она готовилась к чему-то подобному, но все равно оказалась не готова. Больно. Адски. Страшно и стремительно рушатся мечты, но только на пустом месте можно построить что-то новое. Главное теперь очистить площадку от обломков.

– Спасибо. Можешь идти, – говорит Аня, глубоко вдыхая и чувствуя, как дрожит все внутри.

Леша, коротко кивнув, недовольно отводит взгляд и покидает квартиру. Вот и все. Теперь точка поставлена окончательно.


***


Мор стоит у двери и все никак не решается нажать на кнопку звонка. Но он должен. Не спал всю ночь, но сделал выбор, и этот только первый шаг. Нет никакой гарантии, что все сработает, но попробовать стоит. Ради нее.

Перезвон колокольчиков слышится по ту сторону, а через секунду дверь открывается.

– Снова пришел бить меня, – усмехаясь спрашивает Дима.

– Нет. Поговорить.

– Ну надо же. Тогда проходи.

Парни усаживаются друг напротив друга, складывая руки на кухонном столе. Оба сосредоточены и напряжены. Им предстоит трудный разговор, но, кажется, они к нему готовы.

– Она нужна мне, – начинает Мор.

– Пришел попросить моего благословения? – Зимин немного придуривается, как обычно, но это только оболочка.

– Решил, что ты должен знать, – Мор сдержан и холоден, пока еще…

– Очень благородно. С чего ты так резко изменил свое решение?

– Не твое дело.

Атмосфера накаляется. Эти двое никогда не соперничали. Не было необходимости, но теперь…

– Сань, я не могу просто отойти в сторону, – начинает Зимин.

По Диме видно, что эта ситуация некомфортна и для него. Все это затевалось действительно для того, чтобы взбодрить и растормошить Мора, и, кажется, это удалось, но… Настя все изменила. Узнав ее ближе, Димка начал в самом деле испытывать к ней что-то. Возможно, это не то же самое что и у Саши, но симпатия слишком велика, чтобы просто взять и отказаться от нее.

– Я и не прошу, – Саша глядит на собеседника со всей серьезностью. – Выбор должен быть ее.

– Такое чувство, что она его уже сделала, – произносит Дима прищуриваясь.

Он слишком хорошо знает Морева, и как бы тот ни старался, некоторые эмоции он не может скрыть, тем более от Зимина. Мор говорит так, словно это формальность. Он уже уверен, что победил, но хочет вернуть в игру честность и справедливость.

– Я рассказал ей все, – говорит Дима, опуская голову, чтобы не видеть боль в глазах Саши. По честному, так по честному.

– Что ты подразумеваешь под «все»?

– Все, значит, все.

Парни вновь цепляются взглядами. Мор еле сдерживается, чтобы не перевернуть здесь все к чертям. Конечно, он догадывался о ее осведомленности, но чтобы настолько. Он не хочет чувствовать себя жалким котенком, а для Мореевой теперь Саша выглядит именно так.

– Ясно, – Мор поднимается из-за стола.

– Больше ничего не хочешь обсудить? – торопливо проговаривает Зимин.

– Нужно держать ее подальше от Макса и его дружков.

– Это и так ясно, – Дима встает напротив Мора и тяжело вздыхает.

– Кого бы Настя ни выбрала, – Саша протягивает руку, – друзья?

Зимин хлопает его по ладони, а затем крепко сжимает ее.

– Черт! Ну наконец-то! – Дима, не сдержав эмоций, хлопает друга, теперь снова настоящего, без тупых лишних приставок, друга по плечу и смеется.

– Ну-ну, Диночка, успокойся – Мор выдает самое глупое детское прозвище, которым любил дразнить Зимина. – Не так уж долго меня не было. А солнце, оказывается, горячее.

– Конечно! Если целый год сидеть под землей.

Мор, слабо улыбнувшись, покидает квартиру, но перед уходом все-таки вносит ясности в свою последнюю фразу.

– Четыре года, – слышит Зимин перед хлопком двери.

Настя. Мор говорит о ней. Эта девочка и есть причина, по которой он решил выйти наружу.

Зимин садится обратно за стол и тяжело вздыхает.

– Вот дерьмо!


***


– Милая, ты сегодня какая-то странная, – говорит мама фразу, которую я слышу сегодня уже в десятый раз.

– Просто немного устала, – отвечаю, глядя в черный потолок своей гостиной.

Я никак не могла найти себе место, поэтому уже минут сорок лежу в темноте на полу и пытаюсь расслабиться. Мама позвонила очень вовремя, может разговор с ней меня успокоит.

– Ты слишком усердствуешь. Вчера вон, так крепко спала, что не слышала звонков.

Да-да. Пришлось соврать ей, чтобы не заставлять волноваться. Чувствую себя от этого просто ужасно, но другого варианта, как разрулить ситуацию, просто не нашлось.

– Все это так сложно, – имею в виду действительно все.

– О, малышка моя… Будет еще труднее. С каждым разом. Но это не значит, что нужно сдаваться. Чем дольше идешь, тем крепче ноги.

Смеюсь с ее любимой фразы, которая звучит немного нелепо. Есть куча пословиц и фразеологизмов, означающих то же самое, но моя мама выбрала именно эту.

– Вот. И смейся почаще, – тепло произносит она.

– Спасибо, мамуль.

– Не за что. Ой, кажется, отец вернулся. Побегу.

– Ага. Привет ему. Я люблю вас. Пока.

– И мы тебя, кнопочка. Пока.

Раскидываю руки в стороны, услышав короткие гудки, но тут же возвращаю телефон к лицу. Фотки, те самые, что я сделала вчера. Мор их мне все-таки сбросил, и я не могу перестать смотреть. Это какая-то извращенная пытка, но я получаю кайф от призрачной боли. Не могу остановиться, хоть и понимаю, что это уже похоже на сумасшествие.

Рывком поднимаюсь на ноги и включаю небольшую настольную лампу, направляя свет на пол. Вытаскиваю на середину комнаты коробку с красками и другими принадлежностями для рисования и кладу перед собой белый большой холст. Нет. Сегодня никаких портретов. Будет вид. Колесо обозрения, фиолетовое небо и река.