– А, – ответил он, и тут микроволновка снова запищала. Он вытащил миску с супом и быстро донес ее до стола, едва не уронив. – Горячо, – сказал он, встряхивая руки. – Пожалуй, стоит немного подождать, перед тем как давать это Берти. – Он мимоходом погладил наклейку на крышке, и на его лице промелькнула улыбка: – Это читатель их делает. Он прислал одну, мне понравилось, и я приклеил. Наверное, он надеялся, что она придаст мне вдохновения или что-то вроде этого.

Я кивнула, как будто то, что человек моего возраста говорит о своих читателях, совершенно обычное дело.

– Так что здесь изображено?

– Понимаешь, – начал объяснять Кларк и быстро поправил очки. Он слегка наклонил голову набок, словно пытаясь что-то сообразить. – Видимо, ты их не читала.

Я помотала головой:

– Я не очень люблю читать, – призналась я. – Книги.

Кларк удивленно вскинул брови и как будто отступил от меня на шаг, хотя я была уверена, что он остался на месте.

– Я умею читать! – воскликнула я, потому что он смотрел на меня с недоверием. – Просто не люблю художественную литературу: романы и все такое.

– Но если ты не любишь художественную литературу, – продолжил Кларк, – что ты читаешь? – Он тряс головой, и я видела, насколько он обескуражен. – Нет, извини, но как это ты не читаешь книги? А что ты делаешь в самолетах, например?

– Занимаюсь, – ответила я, пожав плечами, – или смотрю фильмы.

Кларк непонимающе моргнул:

– Просто я никогда не встречал человека, который не читает.

– Да брось, – продолжила я, начиная раздражаться, – читаю я! У меня средний балл 4.0. – Он продолжал смотрел на меня в недоумении, так что пришлось объяснить. – Есть такая штука в школах, где больше двух человек. Называется «средний академический балл».

– Умыла, – сказал Кларк, улыбаясь, хотя в голосе все еще слышалось удивление. – Понятно. Значит, ты не читала моих книг. То есть вообще никаких книг… – Я отвела глаза, услышав это, и изо всех сил старалась не улыбнуться. – Тут изображена главная героиня первых двух книг, Тамсин. А это – вороны Кастлероя.

– Вот как, – произнесла я, как будто это что-нибудь объясняло, и снова посмотрела на крышку ноутбука, пытаясь представить, каково это – создать что-то, понравившееся читателям до такой степени, что один из них даже создал фан-арты.

Кларк сунул палец в суп, попробовал и кивнул:

– Думаю, достаточно остыл, – и скорчил гримасу: – Не очень-то вкусный, честно говоря.

– Что, не хватает «Каролинского жнеца»? – сказала я и сама себе удивилась.

Кларк, судя по выражению его лица, тоже удивился.

– Не помешал бы, – ответил он, а я взяла свой телефон и пошла за Кларком обратно в прачечную.

Пять минут спустя я посмотрела на него через голову Берти.

– Похоже, работает! – произнесла я полушепотом, как будто собака что-то понимает.

Кларк поймал мой взгляд, кивнул, и я снова посмотрела на Берти. Когда мы поставили перед ним миску с супом, он открыл один глаз и немного понюхал, но потом снова закрыл глаза и опустил голову на лапы. И в этот момент я действительно сильно испугалась. Берти всегда мчался к миске после прогулки. Отказ от еды – явный признак, что ему действительно плохо. У меня скрутило живот от страха, что нам, возможно, все же придется везти его в клинику. Я ничего не успела сказать, а Кларк, к моему удивлению, погладил Берти по голове, одновременно пододвигая миску с супом ему под самый нос:

– Дружище, смотри, – мягко сказал он, – человеческая еда.

Наступила пауза, во время которой я задержала дыхание, думая о том, что это, возможно, и есть тот самый критический момент, о котором говорила сотрудница клиники. Но потом Берти немного поднял голову и повел носом. Он несколько секунд принюхивался к супу, а затем начал есть – сначала с опаской, но потом все с большим и большим аппетитом. Я наконец снова позволила себе вздохнуть.

– Похоже, ты права, – сказал Кларк, в то время как Берти доел суп и принялся возить миску по полу, вылизывая остатки. – Как думаешь, подогреть остальное?

– Давай подождем, – сказала я. Берти посмотрел на меня, и я потянулась вперед и почесала его за ушами. – Хороший мальчик, – я наклонилась еще ближе. – Такой мо…

Но мне не суждено было закончить фразу, потому что в этот момент Берти открыл пасть, и весь куриный суп – вперемешку с шоколадом – выплеснулся прямо на меня.


– Ну вот, – сказал Кларк, появившись в дверном проеме и тяжело дыша. – Думаю, все готово. Надо… – он показал себе за спину и слегка прислонился к дверному косяку, пытаясь восстановить дыхание. – Извини, – он потряс головой. – Я очень торопился.

– Я ценю, – сказала я, изо всех сил стараясь не дышать.

Берти, извергнув на меня содержимое своего желудка, снова заснул, а я застыла на месте, боясь шевельнуться или вздохнуть. Кларк вскочил на ноги и подал мне полотенце, но скоро стало ясно, что одним полотенцем не обойтись и мне нужно как минимум переодеться, а возможно, и принять душ, поскольку мои волосы тоже были перепачканы.

Я сказала об этом Кларку и только потом задумалась, насколько прилично принимать душ в доме у молодого человека. Правда, за сегодняшний вечер мы так далеко вышли за рамки приличий, что мне уже все равно. Меня гораздо больше волновало не то, сочтет ли Кларк мое поведение неприличным, а удастся ли мне смыть с себя собачью блевотину. Кларк побежал искать сменную одежду, а я осталась смотреть на спящего Берти, размышляя, какую сумму попросить у Майи в качестве компенсации за происходящее.

– Моя комната в конце коридора, – наконец сказал Кларк, указывая направление. – Вторая дверь слева. Там есть ванная, и я приготовил свежее полотенце и смену одежды.

– О, – я удивилась, решив, что он отправит меня в какую-нибудь гостевую ванную, которая наверняка есть в таком большом доме. Мне как-то не пришло в голову, что я окажусь в его комнате. Не сказать чтобы это было важно, конечно, просто он не оставил мне выбора. Я встала, стараясь не смотреть на то, что стало с моим любимым платьем. Завтра, когда доберусь до дома, посмотрю, можно ли каким-нибудь чудом его почистить. – Спасибо, скоро вернусь.

Я как можно быстрее пошла по коридору, внимательно следя за тем, чтобы ни к чему не прикасаться. Здесь даже обои выглядели дорого: с еле различимым узором и золотистой каймой. По дороге я пыталась заглянуть в другие комнаты, но все двери были плотно закрыты.

Комнату Кларка я нашла быстро. Это была единственная комната с открытой дверью, из которой в неосвещенный коридор лился свет. Войдя внутрь, я плотно прикрыла за собой дверь, поражаясь, какая обыденная в ней обстановка. Конечно, это была не совсем комната Кларка – он просто остановился в ней на лето. В обычное время она служила гостевой, поскольку в ней отсутствовала какая-либо индивидуальность: огромная кровать с покрывалом кремового цвета, серый диван в углу и письменный стол. Я рассеянно оглядывала комнату, но вскоре вспомнила, зачем я здесь, и направилась прямиком в ванную.

Минут через десять я уже смыла с себя все следы недавнего происшествия, завернулась в полотенце, которое Кларк для меня приготовил, и вышла из ванной в комнату. Платье я скомкала и убрала в пластиковый пакет, который нашла под раковиной, стараясь не вспоминать, что еще несколько часов назад волновалась, не помнется ли оно, пока мы едем в ресторан.

На кровати в ногах я увидела серые спортивные штаны и темно-синюю футболку. Штаны мне подошли благодаря завязкам на бедрах, которые не давали им упасть. А на футболке была надпись «Спроси меня о Братстве Света». Подумав было, что бы это могло значить, я быстро решила не заморачиваться, и просто надела ее.

Решив, что у меня есть еще несколько минут, прежде чем вернуться к Берти и Кларку, я решила немного осмотреться. Конечно, я не собиралась рыться в вещах: этого я терпеть не могла после того случая, когда два года назад, выйдя из уборной, застала журналиста, копающегося в моей сумке. Но нет же ничего страшного в том, чтобы просто оглядеться вокруг!

Комната была совсем не похожа на комнаты парней, виденные мной раньше. Обычно в них наспех неаккуратно заправленная кровать, куча мусора и разбросанная повсюду одежда. Даже комната Тофера, который, вообще-то, весьма чистоплотен, всегда в легком беспорядке, словно он при входе небрежно сбрасывает обувь и верхнюю одежду в расчете, что кто-нибудь за ним приберет.

Комната Кларка совсем не такая. На письменном столе – аккуратная стопка книг: несколько толстых томов фэнтези, но большая часть их, похоже, не художественная литература. Названия гласили: «Вырываясь из кризиса», «Толчок вашему воображению», «Преодоление творческого кризиса», «Сопротивляйтесь сопротивлению!» Я быстро отвернулась, решив, что увидела что-то, не предназначенное для чужих глаз.

Дверь шкафа была приоткрыта, а в нем аккуратно висели на вешалках три рубашки. На комоде ровная стопка чистой одежды, слегка накренившаяся вбок. В глаза бросились только две небрежно брошенные рубашки, и у меня закралось подозрение, что Кларк, как и я, перебирал разные варианты одежды, чтобы выбрать самый подходящий для нашего свидания.

Пора уходить! Мне вдруг расхотелось здесь находиться. Дело было не в том, что я вторглась в его личную жизнь, – наоборот, это его личная жизнь вторгалась в меня, открывая Кларка с такой стороны, с которой я не хотела бы его узнавать ни сейчас, ни, возможно, в будущем. Такие вещи о моих спутниках обычно меня не интересовали: их страхи, слабости. Я не хотела ничего знать о том, что Кларк тоже волновался и готовился к нашему свиданию, или задаваться вопросом, почему вид аккуратно сложенных футболок вызывает во мне такую противоречивую реакцию, которую я даже себе не могу объяснить.