— Они согласились платить мне пятьдесят центов в неделю. Если умножить на двоих, получается четыре доллара в месяц! — Для него это были большие деньги. — Тогда я сам смогу заработать на лагерь.

После ужина мама взялась мыть посуду, чтобы папа мог заняться елкой. Он распутал гирлянду огоньков, повесил ее на елку и включил, еще не открыв коробку с игрушками. Потом достал елочные украшения и стал передавать их по одному Джошуа и Абре, а те их развешивали.

— Ты, сынок, украшаешь верхние ветки, а Абра — нижнюю половину, — сказал Зик.

Что-то разбилось за стеной, от неожиданности Абра уронила стеклянный шар, а папа вскочил на ноги и бросился на кухню:

— Марианн? Что случилось? Ты в порядке?

Дрожащая Абра наклонилась, чтобы собрать осколки разбитого украшения, но Джошуа остановил ее:

— Осторожно. Дай я уберу. Ты можешь порезаться. — Девочка расплакалась, а брат прижал ее к себе: — Все хорошо. Не плачь.

Абра прижималась к Джошуа, ее сердце тяжело колотилось, она слушала, как спорят папа и мама. Они старались разговаривать тихо, но Абра все равно их слышала. Вот кто-то подметает, затем что-то падает в мусорное ведро под раковиной. Распахнулась дверь, и вошла мама, ее улыбка сразу погасла.

— Что случилось?

— Она разбила украшение.

Папа взял Абру на руки:

— Ты порезалась? — Девочка отрицательно покачала головой. Папа погладил ее по спине. — Тогда и плакать не о чем. — Он прижал ее к себе, затем опустил на пол: — Вы двое продолжаете украшать елку, а я займусь камином.

Мама включила радио и нашла музыкальную программу. Затем она устроилась в своем кресле и достала корзину для вязания. Абра забралась на стул с ней рядом. Мама поцеловала ее в макушку:

— Ты больше не хочешь украшать елку?

— Я хочу посидеть с тобой.

Папа, который раскладывал в камине растопку, посмотрел на них через плечо. И взгляд его был печален.

* * *

Воскресенье выдалось холодным, однако дожди прекратились. Супружеские пары с детьми собрались в зале для встреч, они привели своих детей на занятия в воскресной школе, чтобы самим отправиться во «взрослую церковь». Абра заметила Пенни Мэтьюс и побежала к ней впереди мамы. Девочки взялись за руки и отправились на занятия.

После воскресной школы миссис Мэтьюс пришла и забрала Пенни. Мама помогла Мици помыть и вытереть тарелки из-под печенья. Папа разговаривал с задержавшимися гостями. Когда ушел последний прихожанин, семья прошла в храм. Мама аккуратно сложила сборники церковных гимнов, собрала разбросанные бумаги. Папа убрал блестящие бронзовые подсвечники и блюда для сбора пожертвований. Абра села за пианино, она болтала ногами и играла аккорды.

Вдруг распахнулась входная дверь, и внутрь вбежал человек. Мама выпрямилась и прижала руку к груди:

— Клайд Эйзенхауэр, в чем дело? Вы перепугали меня до полусмерти.

Мужчина запыхался и явно был расстроен:

— Японцы бомбили нашу военно-морскую базу на Гавайях!

Как только они вернулись домой, папа включил радио. Он снял пиджак и повесил его на спинку кухонного стула, вместо того чтобы отнести его в шкаф, как обычно. «Японцы атаковали Пёрл-Харбор, как объявил президент Рузвельт. Атаковали также все военно-морские и военные объекты на острове Оаху…» Голос диктора был встревоженным.

Мама опустилась на стул. Папа закрыл глаза и склонил голову:

— Я знал, что это произойдет.

Мама усадила Абру на колени и молчала, слушая голос, который все рассказывал и рассказывал о бомбардировках, о затонувших кораблях и заживо сгоревших людях. Мама заплакала, вслед за ней и Абра. Мама прижала девочку к себе и стала тихонько качать ее:

— Все хорошо, детка. Все хорошо.

Но Абра знала, что это не так.

* * *

Мици открыла дверь с благодушной улыбкой:

— Неужели пришла моя любимая девочка! — Она закинула конец шали за спину и раскинула руки, затем, смеясь, обняла Абру и повернулась к Марианн: — Сколько времени она пробудет у меня на этот раз?

— Сколько вы пожелаете, — ответила мама, проходя вслед за хозяйкой в гостиную.

Абра любила бывать у Мици. В ее гостиной было множество безделушек, и она разрешала Абре их брать и рассматривать. Иногда Мици готовила кофе и даже наливала чашечку для Абры, разрешала добавить сливок и столько сахара, сколько она хотела.

Мици явно была озабочена:

— Ты выглядишь страшно усталой, Марианн.

— Я сейчас отправлюсь домой и как следует высплюсь.

— Обязательно поспи, дорогая. — Мици поцеловала ее в щеку. — Не загоняй себя так сильно.

Мама наклонилась и обняла Абру. Она поцеловала ее в обе щечки и погладила по головке:

— Веди себя хорошо, детка.

— Иди осмотрись, — велела Мици Абре. Мици проводила маму к входной двери, они поговорили еще несколько минут, тем временем Абра пока расхаживала по гостиной, разыскивая свою любимую фигурку — блестящего фарфорового лебедя с уродливым утенком рядом. Она обнаружила ее на угловом столике под боа из перьев.

Мици вернулась в гостиную:

— Ты быстро ее нашла. — Она поставила фигурку на каминную полку. — В следующий раз спрячу получше. — Женщина потерла ладони одну о другую и переплела пальцы, щелкая суставами. — Не хочешь побренчать на пианино? — Она плюхнулась на табурет перед инструментом и сыграла жизнерадостную мелодию. — Когда научишься играть Баха и Бетховена, Шопена и Моцарта, я покажу тебе, как играют веселые мелодии. — Ее руки летали над клавишами. Затем она отодвинула табурет и продолжила играть стоя, выставляя вперед то одну ногу, то другую, причем довольно неуклюже. Абра смеялась и делала, как она.

Мици выпрямилась.

— Это мы немного пошутили, — она снова забросила конец шали через плечо и вскинула подбородок, — а теперь мы должны быть серьезными. — Она отступила от инструмента и махнула рукой Абре, приглашая занять свое место. Улыбаясь, Абра села, а Мици поставила перед ней ноты. — Сегодня у нас Бетховен, немного упрощенный.

Абра играла, пока часы на камине не пробили четыре часа. Мици сверилась с наручными часами и предложила:

— Хочешь поиграть в переодевание? Мне нужно нанести визит.

Абра соскользнула со стула:

— Можно мне посмотреть ваши украшения?

— Конечно, можно, детка. — Мици махнула в сторону спальни. — Посмотри в шкафу; и в ящиках тоже. Можешь примерять, что захочешь.

Абра обнаружила настоящее сокровище — сверкающие безделушки и бусы. Она надела пару сережек со стразами и бусы из красного стекла. Потом добавила еще нитку жемчуга и черные бусы. Ей очень нравилось ощущать их тяжесть на шее, затем она воспользовалась карандашом Мици для бровей и выбрала самую темную помаду из груды маленьких тюбиков. Открыв рот, она принялась красить губы, подражая одной женщине, которую она видела в туалете в церкви. Абра порылась в косметике и напудрила щеки, кашляя от мелкой ароматной пыли, поднявшейся клубом вокруг нее.

— У тебя все хорошо? — крикнула Мици из другой комнаты.

Обмахиваясь руками, Абра ответила, что все отлично, а сама направилась к встроенному шкафу. Она надела шляпу с широкими полями и большим красным бантом и добавила к ней черную шаль с вышитыми цветами и длинной бахромой. У Мици было море обуви. Абра расшнуровала свои полуботинки и сунула ноги в красные туфли на высоком каблуке.

— О, Боже! — Мици подскочила к девочке и схватила ее за руку. — Пастор Зик уже идет за тобой. Я должна отмыть тебя до его прихода. — Она со смехом стянула с Абры шляпу и ловким движением зашвырнула ее в шкаф, затем развязала шаль: — Мне подарил ее один поклонник, когда я пела в кабаре в Париже лет сто пятьдесят тому назад.

— А что такое кабаре?

— Не бери в голову. — Мици швырнула шаль на розовое ворсистое покрывало. — А эти старые бусы! Ничего себе. Сколько же ты надела? Удивительно, что ты еще можешь держаться на ногах. Теперь пойдем. В ванную. — Она намазала лицо девочки холодным кремом, затем стерла его. И рассмеялась: — Ты похожа на маленького клоуна с черными бровями и красными губами. — Она снова засмеялась и принялась тереть щеки Абры, пока не защипало кожу.

Раздался звонок в дверь.

— Что ж, мы сделали, что смогли. — Мици отбросила мочалку, поправила платье Абры, пригладила волосы и похлопала по щеке. — Отлично выглядишь, крошка. — Она взяла девочку за руку и повела в гостиную. — Жди здесь. — А сама прошла к двери и спокойно открыла ее: — Заходите, пастор Зик.

Папа бросил на Абру один только взгляд, высоко поднял брови, возвел глаза к потолку и скривил губы, искоса глядя на Мици.

Мици сцепила руки за спиной и улыбнулась с самым невинным видом.

— Это моя вина, Зик. — Она усмехнулась. — Я разрешила ей брать все что захочет в моей комнате, пока я ходила к Марианн. Я совсем забыла, что для нее здесь полно искушений. Марианн так устала, я обещала ей позвонить вам. Никак не думала, что вы придете до пяти.

Папа протянул девочке руку:

— Нам пора, Абра.

Мама спала на диване. Она проснулась, но папа велел ей не вставать, сказав, что сам приготовит ужин. Он разрешил Абре поиграть, но без шума. С заднего входа зашел Джошуа и о чем-то переговорил с папой. Зазвонил телефон. Но папа не подошел, что случилось впервые за всю жизнь Абры.

Когда они все сели ужинать, мама выглядела лучше. Папа прочел благословение. Они поговорили о прошедшем дне. Джошуа убрал со стола и вымыл посуду. Абра попыталась помочь ему, но он прогнал девочку:

— Без тебя я вымою быстрее.

Мама рано отправилась спать. Папа ушел к ней, как только уложил спать Абру. Девочка не спала, она прислушивалась к тихим голосам. В конце концов она уснула.