— Абра, — повторил Мюррей, как бы пробуя на вкус. — Мне нравится. — Его губы дрогнули в улыбке. — Спасибо.

— За что?

— За то, что настолько доверяешь мне.

— Извини, что раньше не сказала.

— Зато говоришь сейчас.

У нее вдруг заколотилось сердце.

— Только ничего не говори Франклину…

— Не нужно напоминать мне об этом. Все, что ты мне скажешь, останется между нами.

Ее вдруг охватила привычная осторожность. Она очень хотела надеяться, что не совершила ошибку, доверившись ему. И она сменила тему разговора:

— А ты как оказался в Голливуде?

— Я родился в Бербанке. Моя мать работала парикмахером. Отец ушел от нас, когда мне было два года. Поэтому я провел большую часть своей жизни в салоне, где работала моя мать. — Он улыбнулся. — Сначала женщины доставали меня из манежа, где я играл, и сажали себе на колени, пока мама занималась их волосами. Когда я подрос, они стали играть со мной в настольные игры или читали книжки, пока сидели под феном. У меня было две дюжины теть, старших сестер и бабушек.

— По-моему, очень мило.

— Да. У моей мамы были большие ожидания на мой счет. Она хотела, чтобы я пошел в колледж, стал доктором или адвокатом. Наверное, большинство матерей хотят этого. Я хорошо учился в школе, но больше всего мне нравилось смотреть на работу моей матери, наблюдать, как два часа, проведенные в салоне, изменяют женщину. — Он пожал плечами. — Вся моя жизнь состояла из школы, салона и церкви по воскресеньям. Пока я не перешел в старшую школу. Тогда появился бейсбол и девочки. Я продолжал хорошо учиться. Мать очень строго относилась к моим отметкам. Я гулял с друзьями, ходил на вечеринки, обнимался и целовался с девочками, но никогда не заходил слишком далеко.

Мюррей замолчал, его лицо напряглось. Абра ждала, не торопила его.

— Я был уже в предпоследнем классе, когда матери удалили молочные железы и она начала ходить на радиотерапию. У нее даже не оставалось сил на уход за волосами. — Он помрачнел. — Она постоянно плакала, говорила, что больше не чувствует себя женщиной, словно грудь и уложенные волосы — это самое важное в жизни.

А разве нет? Абра едва сдержалась, чтобы не произнести это вслух. Она чувствовала его боль и злость, поэтому слова, им произнесенные, тронули девушку. Стал бы Франклин или кто-то еще заботиться о ней, не будь у нее большой груди и роскошных волос?

— Я купил маме парик и подогнал для нее. После этого она почувствовала себя лучше, потому что выглядела лучше. Одна из ее клиенток зашла навестить ее и сказала, что мама выглядит очень мило. Тогда мама отправила меня купить еще париков. Она стала меня обучать, чтобы отвлечься от своей болезни. Один день она была блондинкой, на следующий — рыжей, затем брюнеткой с длинными волосами или платиновой блондинкой с короткой стрижкой. — Он хмыкнул, вспоминая: — Мы замечательно проводили время до самой ее смерти.

— И сколько тебе было лет, когда она умерла?

— Семнадцать. Еще учился в школе. Одна из старейших маминых клиенток взяла меня к себе, чтобы я мог закончить учебу. Я бросил бейсбол и устроился работать в закусочную, копил деньги на колледж для парикмахеров. Но я ни с кем не делился своими планами. — Он рассмеялся. — Большинство моих знакомых парней считали, что все мужчины-парикмахеры предпочитают мужчин, если ты понимаешь, о чем я говорю. Все они подали заявления в колледжи или в профессиональные училища, некоторые записались в армию или военно-морской флот.

Он усмехнулся и покачал головой:

— Я был одним из четырех парней в колледже парикмахеров, и единственным, кому нравились женщины, отчего я пользовался бешеной популярностью. И я поддался искушению. К счастью, моя будущая жена училась со мной в одном колледже.

Абра удивленно смотрела на него:

— Ты женат? — Он не носил обручального кольца, поэтому Абра всегда считала его свободным.

— Вдовец. Я потерял жену точно так же, как до того мать.

Абра вздрогнула:

— Но это несправедливо!

— Жизнь не бывает справедливой.

— Мне очень жаль, Мюррей.

— Да, мне тоже жаль. Джейни была… — Он замолчал, потом продолжил: — Нет слов, чтобы ее описать. Некоторое время я винил Бога, думал, что Он сыграл со мной злую шутку. — Мюррей поднялся и повернул кресло Абры, их глаза встретились в зеркале. — Но потом я вспомнил, что мы провели вместе пять замечательных лет. Я благодарен за то время, что был с ней.

— У тебя есть дети?

— Нет. Салон работал только два года. Мы хотели сначала убедиться, что бизнес достаточно прочен, прежде чем заводить детей. И наш выбор был логичным, мы же думали, что у нас впереди много лет, а когда наше время подошло к концу, мы оба пожалели. — Он нанес на ее волосы кондиционер. — Ты напомнила мне Джейни в первый же день нашего знакомства.

— Чем же?

— Рыжими волосами. — Мюррей грустно улыбнулся. Его руки в ее волосах были сильными и нежными. — Она даже не подозревала, что одного взгляда на нее хватило, чтобы я стал однолюбом. Таким и остался. — Он перебирал пальцами ее волосы и смотрел прямо в глаза. — Не позволяй Франклину полностью тебя переделать, Абра. И не забывай, что ты не только лицо и тело. Ты еще и душа.

— Голливуд думает иначе.

— Голливуд и Франклин Мосс — это еще не весь мир. И эти двое не во всем правы. — Он снова включил воду, проверяя температуру. — Ты такая, какая есть, моя юная подруга. И уже тогда была красива.

— Но сейчас красивее, разве нет?

— Ты красива, как Лина Скотт. А ты хочешь быть Линой Скотт?

— Именно Лина Скотт станет звездой.

Абре показалось, что он хотел еще что-то добавить, но передумал. Он сполоснул ее волосы, поднял спинку кресла и обернул ее голову теплым полотенцем, немного потер им волосы и снял — длинные, тяжелые, влажные пряди упали на накидку, закрывая спину. Он пальцами приподнимал пряди и расправлял их. Затем вытащил фен.

Абра смотрела на него в зеркало.

— Ты давно знаешь Франклина?

— Десять лет. — Он держал фен в руках, но не включал его. — Франклин хорошо знает свое дело. Он посвятил ему себя. Следует отдать ему должное.

— Но ведь ты его не любишь?

— Вовсе нет. Просто у нас расхождения по некоторым вопросам.

— Каким?

— На мой взгляд, следует усиливать то, что есть в женщине. Франклин… — Он вдруг сжал губы и пожал плечами.

Абра закончила за него, сказав то, что он не хотел говорить:

— Франклин делает из них кого-то другого.

Мюррей включил фен и принялся сушить ее волосы. Абра не могла с ним разговаривать при работающем фене. Она спокойно сидела, опустив глаза, и думала, что он, возможно, так закончил их разговор. Наверное, им не стоило его и начинать. Потом перевела на него взгляд. На этот раз он не посмотрел на нее. Мюррей полностью сосредоточился на работе. Сушить ее длинные волосы — процедура долгая. Он отключил фен и небрежно положил на стол.

— Мюррей? — Она подождала, пока он посмотрит на нее в зеркало. — Ты однажды сказал мне, чтобы я была осторожней. Что ты имел в виду?

— Не теряй себя.

— А ты считаешь, что потеряла?

— Какая разница, что я считаю!.. Ты сама должна решить, кто ты, кем хочешь быть.

— А если я не знаю?

Он положил руки ей на плечи и легонько пожал:

— Попробуй помолиться об этом.

Она вяло улыбнулась:

— Бог не желает иметь со мной ничего общего. И никогда не хотел.

— Почему ты так говоришь?

— Однажды я молилась, вложила всю свою душу и сердце в ту молитву. — Она пожала плечами. — А Он сделал наоборот.

Мюррей убрал руки, расстегнул накидку и снял ее:

— Возможно, у Него было что-то лучшее для тебя.

Абра поднялась, даже не взглянув на результат в зеркало. Франклин сказал, что Мюррей лучший в профессии, а она не хотела смотреть на Лину Скотт.

— Увидимся через две недели… Абра.

Она остановилась в дверях и оглянулась на Мюррея:

— Ты был знаком с Памелой Хадсон?

— Я и сейчас с ней знаком.

Франклин говорил, что Памела Хадсон — падающая звезда, исчезла и забыта.

— Она сожалеет, что ушла от Франклина?

Мюррей посмотрел на нее и ничего не ответил. Она быстро поняла почему и улыбнулась:

— Все, что здесь говорится, остается при тебе, верно?

— Звони, если тебе вдруг понадобится друг, чтобы поговорить.

* * *

Абра прошла в помещение, где находились мастера маникюра. Ее обычного мастера не было, администратор извинилась и провела ее к привлекательной брюнетке в форме.

— Мисс Скотт, это Мэри Эллен. Мэри Эллен, мисс Скотт.

Абра не была уверена, что сможет расслабиться в присутствии еще одного нового лица. Она уже привыкла к безобидной Элли, которая была настолько влюблена в собственную жизнь, что не задавала назойливых вопросов самой Абре.

Мэри Эллен посмотрела Абре в глаза и пожала ей руку. Большинство мастеров выглядели как модели, но Мэри Эллен имела вполне обычный вид, ее темно-каштановые волосы были подстрижены «под пажа». Еще Абра заметила, что девушка коротко стригла свои ногти, чуть закругляя края, так делала Абра, когда играла на пианино. Франклин заявил, что длинные ногти более сексуальны, особенно, когда покрыты красным лаком.

Мэри Эллен улыбнулась и протянула обе руки. У Элли обычно была заготовлена ванночка с мыльным раствором и она болтала с Аброй, пока пальцы отмокали. Мэри Эллен внимательно осмотрела ногти девушки, перевернула ее руки ладонями вверх и обратно. Она помассировала сначала одну руку, затем вторую.