Абра, смахнув воду с лица, рассмеялась:

— Ой, Джошуа, я была слепой попрошайкой всю свою жизнь. — Она вскинула голову: — А теперь я вижу!

— Абра!.. — Он произнес ее имя с восхищением, его взгляд сиял. — Абра! — И он поцеловал ее, но не как брат или отец, а как любящий мужчина.

У тебя есть шанс на настоящую любовь, Абра. Не упусти! Держи ее!

Абра обняла Джошуа за талию и подняла к нему лицо. Он в ответ обнял ее, а она прижалась к нему всем своим телом. На этот раз, когда он поцеловал ее, она ответила.

Джошуа отстранился:

— Хватит. — Он тяжело дышал, глаза потемнели. — Только после нашей свадьбы. — Он поморщился и извинился: — Прости. Самое убогое предложение за всю историю.

— Вовсе неплохо. Да! — Она смеялась и плакала одновременно. — Когда?

Джошуа тоже рассмеялся и, подхватив ее на руки, принялся кружить.

— Попросим папу открыть его календарь. — Он понес ее к машине на руках.

* * *

В день свадьбы Зик остановился у дома Абры по дороге в церковь.

— Сейчас позову. — Присцилла направилась к лестнице. — Пенни! Пейдж проголодалась, я же не могу ее покормить. Абра, детка, приехал пастор Зик. Он хочет с тобой поговорить.

Питер удивился, но проводил пастора в гостиную:

— Слава Богу, что у нас только две дочери. Не думаю, что Прис смогла бы перенести еще одну свадьбу.

— Пастор Зик! — Абра вышла в пушистом розовом халате и тапочках, волосы закручены на бигуди. — Извините, я не одета.

Зиг обнял ее.

— Не волнуйся, — прошептал он ей на ухо. — Ты и так красивая. — Он отпустил ее, достал маленькую коробочку из кармана и сказал: — Что-то старое, что-то взятое в долг и что-то в синей коробочке.

Абра открыла коробочку, и у нее перехватило дыхание.

— Вы нашли!

Она посмотрела на него, ее взгляд, выражавший боль и понимание своей вины, всколыхнул в душе пастора безграничную нежность.

— Через несколько дней после твоего отъезда.

Абра прикоснулась к золотому крестику Марианн, и по ее щекам заструились слезы.

— Я не достойна его.

— Марианн хотела, чтобы он стал твоим. Она надевала его в день нашей свадьбы.

Абра подошла к нему и уткнулась лбом ему в грудь:

— Спасибо.

* * *

Сердце Абры подскочило, как перепуганный кролик, когда Джошуа съехал с дороги и припарковался возле небольшого домика с неполным вторым этажом в форме маяка. Кипарисы выстроились с двух сторон и позади него. Немного дальше по дороге была деревушка, там несколько окон были освещены. Совсем рядом шумел прибой, пахло морем. Джошуа вышел из грузовика и обошел машину, чтобы открыть ей дверцу, достал фонарик из бардачка. Ночь была темной и туманной, у Абры побежали по коже мурашки. Ветер трепал волосы. Она дрожала.

Ее свадьба была пределом мечтаний. Казалось, пришел весь город — даже больная Мици, в красном платье и с ярким шарфом на голове. Женщина быстро старела и теряла здоровье, но по-прежнему умела удивить. После церемонии венчания она шепнула Абре: «Я обещала себе, что не отдам Богу душу, пока не погуляю на твоей свадьбе».

Присцилла и Роб с крошкой Пейдж на руках сидели в первом ряду рядом со Сьюзен (наверняка пастор Зик определил ей это место). Дейв Аптон и Пенни стояли рядом с женихом и невестой, а пастор Зик, как и следовало ожидать, проводил церемонию. Он напомнил всем, что брак определен от Бога еще в райском саду между первым мужчиной и первой женщиной, подкреплен первым чудом Иисуса в Кане и откровением апостола Павла признан боговдохновенным. Пастор говорил, что когда мужчина и женщина сочетаются браком, они становятся едины душой и телом. «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви… Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее… Так должны любить мужья своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя… а жена да боится своего мужа».

Джошуа не сказал ей, куда они отправятся в медовый месяц. Только велел ей взять с собой джинсы и кроссовки. Он также не показывал ей интерьер дома, который построил для них. Потому что хотел удивить ее. Однако девушка сомневалась, что сможет справиться с таким количеством сюрпризов.

Джошуа взял ее за руку и повел к дому, открыл дверь и зажег свет. Гостиная, обставленная простой мебелью, была уютной и удобной. Абра не успела войти — Джошуа подхватил ее на руки и перенес через порог. И поцеловал, прежде чем отпустить.

— Наш милый дом на ближайшие семь дней. — Абра напряглась, когда он обнял ее. Он чуть нахмурился и отошел. — Спальня и ванная за этой дверью, выключатель справа. Я разведу огонь и принесу твой чемодан.

Все было приготовлено. Ему оставалось только чиркнуть спичкой.

За открытой дверью виднелась лестница, но девушка прошла через спальню в ванную, удивляясь, почему на двуспальной кровати нет ничего, кроме простыни. Зато в ванной было много свежих полотенец, ванна на львиных лапах с душем и умывальник-стойка. В застекленном шкафчике она нашла зубную щетку, зубную пасту, мужской дезодорант, крем для бритья и бритву. Когда она вернулась в спальню, то обнаружила джинсы и несколько рубашек на вешалках в шкафу. Абра заглянула в комод и сундук под окном. Входная дверь открылась и закрылась.

— У нас нет одеял, Джошуа. — Было холодно, она начала замерзать.

Джошуа вошел и поставил чемодан на сундук.

— Мы не будем здесь спать. — От того, как он это произнес, у нее забилось сердце. Он шагнул к двери: — Кто-то положил в грузовик корзинку. Пойдем, посмотрим, что там внутри.

Он вошел в гостиную, где потрескивал огонь, а одинокая лампа источала золотистый свет.

— Это же корзинка Присциллы для пикника! — воскликнула Абра.

Джошуа поставил корзинку на ковер перед камином. Абра опустилась на колени и открыла ее. Сандвичи с салатом из курицы, виноград, сыр Бри, крекеры, бутылка шампанского, два хрустальных бокала и пара свечей с подсвечниками.

— Мило. Все что нужно для романтического ужина.

Комната уже нагрелась. Абра скинула туфли и села, ее костюм явно был слишком теплым. На свадьбе оба съели по паре канапе и по кусочку свадебного торта, которым кормили друг друга.

Последние три месяца прошли как в тумане: подготовка к свадьбе, визиты к Мици, занятия с Ианом Брубейкером, пять раз в неделю она работала по полдня у Доротеи… Абра видела Джошуа реже, чем до того, как они назначили дату свадьбы.

Вчера Пенни принесла малышку Пейдж и колыбель, объявив, что останется на ночь. Пенни возилась с ребенком и говорила о свадьбе и медовом месяце. Абру вдруг охватили печаль и сожаления. Сестра, скромно прикрывшись, кормила младенца и рассказывала:

— Роб знал больше моего, но не был особенно опытным, заметь. Они с отцом говорили про это перед мальчишником. — Она рассмеялась. — Роб говорит, что тогда впервые увидел, как отец краснеет, и сказал ему, что все знает про птичек и пчелок. — Она положила милашку Пейдж себе на колени, дитя крепко спало, крошечный ротик бантиком еще шевелился. Пенни поправила одежду. — Мама тоже со мной говорила. — Затем она подняла ребенка на руки, посмотрела на Абру и перестала смеяться: — Что случилось?

Абра пожала плечами:

— Во всяком случае, маме не придется смущаться. Я знаю больше чем достаточно об этой стороне жизни. — Она отвернулась, по щекам побежали слезы. — Я все потеряла, Пенни. Я не могу подарить Джошуа то, что подарила ты своему мужу. Я не девственница.

Пенни исполнилась сочувствия:

— Джошуа не попрекает тебя прошлым. Это часть тебя, той, какой ты стала сейчас. — Она протянула Пейдж Абре, тем самым невольно причиняя ей боль: — Ну-ка, тетушка, подержи племянницу. — Она коснулась колена Абры: — Все будет не так, как с Диланом или с тем вторым, что годился тебе в отцы. Джошуа — это… Джошуа.

Абра прижала к себе ребенка и вглядывалась в милое личико девочки. Еще одна печаль. Она даже не знала, сможет ли иметь детей после того, что натворила. Почему Господь это допустил? Джошуа не было извесно — она должна была обсудить с ним прошлое, чтобы он знал, что может не получить и этот подарок.

Джошуа провел пальцем по ее щеке, выводя ее из задумчивости:

— Мы здесь только вдвоем, Абра.

Она поняла, что он хочет сказать. Не пускай Дилана или Франклина в наш дом. Не приглашай их на наш медовый месяц. Абра не больше него хотела видеть их здесь. Взгляд Джошуа был таким нежным, а она боялась, что разочарует его. И боялась, что когда дело дойдет до близости, она охладеет. Вдруг она не сможет выразить свои чувства, что это будет означать? В теле росло напряжение, ее грыз страх. И ей инстинктивно захотелось защититься.

Прекрати дергаться. Остановись. Остановись. Остановись. Она хотела вспомнить тот поцелуй в реке с Джошуа, а не тысячу других, которые привели к разочарованию.

Джошуа не такой, как Дилан или Франклин. Он не прикоснулся к ней за все эти три месяца. Когда она спросила почему, он ответил, что слишком сильно любит ее, но считает, что все должно происходить в свое время и с благословения Господа. Его желание соблюдать чистоту отношений до свадьбы заставляло Абру сожалеть о потерянной невинности. Она была с двумя мужчинами и пробудила в них все худшее. Она не хотела искушать Джошуа.

Потрескивал огонь. Шумел прибой.

— Не хочешь поделиться своими мыслями? — Джошуа наблюдал за сменой выражения ее лица и хотел вернуть ее в настоящее, к себе. Она часто впадала в задумчивость в последнее время, но сейчас это было что-то другое. Нервозность медового месяца? Он надеялся, что это так, но для этого он слишком хорошо ее знал. Он откинул прядку волос с ее щеки и убрал за ухо: — Эта ночь для любви, а не для сожалений, Абра.