— Здравствуй, — не торопился впускать ее. Мне не нужны лишние заботы, связанные с девичьими переживаниями. Да и просто не был готов ни к каким отношениям. Того раза в сауне Заида-аль-Закира хватило надолго, и после этого я спокойно продолжал пользоваться рукой. Только думал не о восточных красавицах, а об обыкновенной, хотя нет, необыкновенной светловолосой русской девушке.

— Нияз, я принесла тебе свежее белье. Позволь перестелить твою постель.

— Ну… хорошо, — я позволил ей пройти в спальню, а сам подошел к письменному столу, открыл ноутбук.

В зеркале, висевшем над столом, видел, как Надия ловко встяхивает простыни, снимает наволочки с подушек и натягивает новые. Девушка скинула хиджаб, утерла капельки пота на лбу. Длинные густые волосы теперь свободно спадали на ее спину и плечи.

Досадливо поморщился — что она творит? Женщинам арабского мира непозволительно находиться без головного убора в присутствии постороннего мужчины. Не дай бог кто-нибудь увидит.

Я слегка кашлянул, давая понять Надии, что не одобряю ее поведение, и сосредоточился на мониторе.

Ее ладони скользнули по моему торсу, сминая дишдашу. Тихий вздох позади, горячее дыхание.

— Что ты делаешь, Надия?

— Нияз, я хочу быть твоей.

— Не надо, пожалуйста, — несмотря на то, что я совершенно не хотел ее, моё изголодавшееся тело сыграло со мной злую шутку — член остервенело отозвался, закаменев. Стиснув зубы, я попытался оторвать шаловливые пальчики девушки, уже приближавшееся к заветной цели. Этого мне еще не хватало.

Я только начал здесь работать, совершенно не хотелось быть замеченным во флирте с восточной женщиной.

— Перестань, Надия, нас могут увидеть.

— Нияз, — прошептала она. — Я закрыла дверь на замок. Никто не видел, как я шла к тебе. Не бойся.

— Нет, — все-таки набрался сил, оттолкнул ее от себя. Черт побери! Сумасшедшая. — Сколько тебе лет?

— Я уже взрослая, — она упрямо смотрела на меня исподлобья. — Мне семнадцать.

Я выдохнул. Взрослая. Слышал, что девочку насильно принуждали заниматься сексом еще в двенадцать лет — в Йемене это распространено. Хвала Аллаху, Иисусу и Заид-аль-Закиру, что ее спасли и вывезли из этой ужасной страны с жесткими шариатскими законами, в которой даже не гнушались делать женщинам обрезание. Я искренне сочувствовал Надие, но мне не хотелось из-за нее влипать в неприятности.

— Ступай к себе, — кивнул на двери.

Видел, как девушка упрямо поджала губы, затем взмахнула никабом, набрасывая его на голову.

— Я докажу, что достойна тебя, — обернулась на выходе.

Я только кивнул. Достойная, недостойная… Мне безразлично.

Когда она вышла, я проверил дверь — заперта ли. Поскорее бы приехал Майкл. Кроме него, мне не с кем обсудить возникшую проблему.

Глава 27

Никита

В понедельник пришло распоряжение из головного офиса лететь в Ливию. Я напрасно ждал Майкла Эверса. В Йемене, наконец, прорвался «вулкан» гражданской войны, охотно поддержанный американской коалицией, и мой приятель неожиданно застрял в этой стране. Майкл был моим наставником и каждый раз, когда надо было передавать выкуп, он брал меня с собой, помогая освоиться.

Заида-аль-Заки я нашел сидевшим в широком кресле на веранде, увитой какими-то ветвистыми растениями.

Остановился в нерешительности — показалось, он спал.

— Проходи, Нияз, — раздался его мягкий голос. — Испей со мной чая.

Кивнув, решительно подошел ближе и устроился на подушке около низкого стола. Тотчас появилась наложница с подносом, на котором стоял чайник и восточные сладости.

— Тебе предстоит завтра утром отправиться в Гарьян. Это совсем небольшой городок в восточной части страны. Тебя встретит в аэропорту Митига наш человек и отвезет по адресу. Передашь портфель с деньгами, заберешь людей, и без задержек обратно.

— Сколько людей?

— Двое. Профессор калифорнийского университета и его сын. Деньги подготовят к завтрашнему утру. Ты ведь справишься?

Опустил глаза в знак согласия. Конечно, я справлюсь. Мы с Майклом уже побывали в десятках подобных ситуациях, и все проходило гладко. Он меня многому научил.

Заид-аль-Заки кряхтя поднялся с кресла и прихрамывая вошел в дом. Вернулся с оружием.

— Вот, держи. Стрелять, надеюсь, умеешь?

Я повертел пистолет в руке. Не умел, да и желания учиться не было. Когда работал в полицейском управлении, ребята иногда давали подержать, щелкнуть затвором. На большее меня не тянуло.

Заид-аль-Заки с сомнением покачал головой.

— Нияз, любые знания рано или поздно пригождаются. — Саид! — крикнул, и в дверь вошел один из телохранителей — огромный мужик с черной с проседью бородой. — Покажи Ниязу как правильно держать пистолет в руках.

* * *

Выйдя из здания аэропорта, сразу увидел встречавшего меня человека. Каким-то шестым чувством понял, что это свой.

До Гарьяна ехали полтора часа. Нурик рассказывал о местных обычаях, затем перешли к геополитике — я в основном слушал. Всегда интересовался мнением самых разных людей.

— Что это за люди? — я все-таки думал о предстоящей операции. — Неужели с ними нельзя было договориться по-другому?

Нурек покачал головой.

— Пытались. Профессор с сыном у них уже второй год. Выбили кое-какие деньги у правительства… Сын у него серьезно болен.

Да, тут уж ничего не поделаешь. Бандитские и террористические группировки таким образом обеспечивали себя деньгами.

* * *

Остановились на окраине города у какого-то полуразрушенного здания. Нурек указал на бетонную дорожку, ведущую на задний двор. Взяв портфель с деньгами, я зашагал туда, где, надеялся, меня ждали. Пистолет неприятно оттягивал внутренний карман пиджака — зря взял. За три часа, проведенные с Саидом, так ничему и не научился.

На просторном дворе, окруженном глиняными стенами, как ни в чем не бывало сновали женщины, выпекавшие в печах лепешки. Пахло жареной бараниной и какими-то пряностями. Два старика сидели и тихо беседовали, бегали визгливые детишки.

Я надеялся, что меня уже заметили и дадут знать, куда идти. Так оно и случилось. Кто-то тронул меня за плечо. Рядом стояла пожилая женщина, с головы до ног закутанная в абайю и черный хиджаб. Ее возраст можно было определить по лучикам морщин у глаз.

Она буркнула что-то, приглашая пройти внутрь.

Дверь в здании была выбита, внутри царила гулкая тишина. Глаза пока не привыкли к темноте, но я на слух уловил чьё-то присутствие.

— Салям Аллейкум, — спокойно произнёс.

В ответ раздался тихий смех и ответное приветствие.

— Деньги привез? Сколько?

— Сколько договаривались.

— Танджи, приведи ученого и его выродка, — крикнул человек. Я уже мог рассмотреть его — среднего возраста, с тонкой бородкой до груди. Он протянул руку к портфелю. — Давай сюда, надо пересчитать.

Майкл учил меня никогда не отдавать деньги, пока не получу заложников. Сделав шаг назад, озвучил свои условия.

— Ну ладно, ладно, сейчас получишь своих заморышей.

Небольшая дверца в стене напротив, вероятно ведущая в погреб, отворилась, и оттуда покачиваясь вывалился сначала один человек, а за ним и другой. Позади них слышались нетерпеливые окрики.

Я стоял, не двигаясь. Помнил, что говорил мой наставник — опасно показывать свои эмоции, тем более если нет прикрытия. При подобных обстоятельствах он сам едва не лишился жизни, получив пулю в плечо.

— На, забирай. Доволен?

— Вполне, — кивнул, оглядывая пленников. Их вид оставлял желать лучшего — кости да кожа, лихорадочный блеск в глазах улавливался даже в полумраке. Одежда напоминала лохмотья. — У входа ждет автомобиль. Посадите их внутрь, пока мы рассчитаемся.

Террорист отдал приказ на берберском, который я, к счастью, неплохо знал, а сам встал и направился ко мне. Проводив взглядом заложников и убедившись, что они садятся в машину — услышал хлопок дверцы, я протянул портфель с деньгами.

Уже без интереса наблюдал, как открылись замки, мясистые пальцы пробежались по пачкам банкнот — стало душно, захотелось поскорее выйти отсюда. Я понял, что всё-таки еще не научился хранить самообладание — мне было жутковато. Это мог быть последний день моей жизни…

…Уже по дороге в аэропорт думал об этом. Я участвовал в переговорах с бандитами и террористами до этого, вместе с Майклом неоднократно вносил рансом, но быть вот так — один на один, зная, что в любой момент тебя могут лишить жизни — такого еще не было. Прикрыв глаза, попытался задремать и тут же ясно увидел лицо Лёльки. Она улыбалась, но почему-то глаза оставались грустными. Чертыхнувшись про себя, поднял веки — привидится же Почему? Вдруг понял, что хочу ее увидеть, хочу быть с ней, так, как волк хочет быть со своей волчицей.

* * *

Майкл вернулся не один — с какой-то девушкой, и, к моему удивлению, Заид-аль-Заки, выделил ему отдельный дом на окраине города. Я не хотел показывать, но любопытство снедало. Мой приятель выглядел усталым, но, несмотря на это, его глаза горели огнем и — я не мог перепутать — счастьем.

Только на третий день после его приезда нам удалось побеседовать. Он сам зашел ко мне: одетый в дишдашу, с еще более густой растительностью на лице — настоящий саудит.

Поздоровались, и я предложил ему выпить по рюмочке припасенного коньяка.

— Слышал, что ты был в Ливии. Справился?

— Да, хотя и было немного не по себе.

— А мне пришлось задержаться в Йемене. А по дороге заскочил в Джибути.

Мне жуть как хотелось услышать о приключениях Майкла, но еще больше хотелось услышать о девушке, которую он привез с собой. Словно догадавшись, мужчина усмехнулся в бороду и похлопал меня по плечу.