Князь мгновенно протрезвел. Ужас от того, что с ним случилось, погасил остатки страсти. Запахнув свое домино, он встал с дивана, одернул женщине юбки, натянул спущенное платье на плечи, извинившись, резко повернулся на каблуках и пошел к выходу из дворца. Он не сомневался, что при дворе всегда и везде имеются глаза и уши, и императору сегодня же будет все известно об этом печальном инциденте.

Приехав домой, он попытался залить разочарование водкой, но она его не брала. Под утро он забылся тяжелым сном и проспал до полудня. Разбудил его камердинер, сообщивший, что принесли письмо от государя. Алексей сломал печать и начал читать письмо Александра, написанное по-французски:

«Князь, я узнал, что вы не выполнили данное мне обещание, чем я очень опечален. Поскольку интересы вашей семьи требуют вашего присутствия в имениях, вы можете тотчас же ехать в Ратманово и заняться воспитанием сестер. Приказ о вашем бессрочном отпуске в полку мною уже подписан».

Под коротким письмом стояла знакомая витиеватая подпись императора.

Алексей молча сидел на кровати, он понимал, что это - опала, и гадал, распространится ли она на всю семью, включая сестер и бабушку, или только на него. Но делать было нечего. Алексей велел собирать вещи и рано утром выехал в Ратманово.

У князя было так тяжело на душе, что дорогу до имения своей бабушки он проехал, не обращая внимания ни на погоду, ни на пейзаж за окном, ни на города и села. Больше всего его печалила мысль, что он навсегда лишился дружбы Александра, а также пугало то, что он испортил судьбу сестер, и они не смогут найти себе достойных партий, имея опального брата.

Когда до Ратманова оставалось несколько верст, Алексей взял себя в руки. Чтобы не пугать родных, он решил сказать, что взял бессрочный отпуск в полку и хочет подольше пожить с сестрами и помочь бабушке с поместьями.

Но судьба смешала все его планы и намерения. Как только он вошел в дом, навстречу ему вышла совершенно седая, но все еще бодрая няня Тамара Вахтанговна, и по ее лицу Алексей понял, что в доме случилась беда.

- Мальчик мой, горе у нас, бабушка твоя совсем плоха, - заплакала старая грузинка, - все тебя ждет, спрашивает каждый час.

Алексей побежал наверх по лестнице. Около спальни бабушки он остановился, чтобы перевести дух, и осторожно постучал в дверь. Ему открыла горничная княгини, Авдотья Ивановна. В комнате находился и доктор, которого Алексей видел впервые. Лицо Анастасии Илларионовны стало совсем маленьким и совершенно бескровным, глаза ее были закрыты.

- Бабушка, я приехал, - позвал внук, взяв руку Анастасии Илларионовны, - посмотри на меня.

- Алеша,- услышав родной голос, старая княгиня открыла глаза и попросила, - пусть все уйдут, нам нужно с тобой поговорить.

Все находящиеся в комнате вышли. Алексей сел на стул рядом с кроватью, взял бабушку за руку и приготовился слушать.

- Алеша, ты меня не перебивай, выслушай внимательно, - шептала княгиня чуть слышно, - сестер береги, они и так богаты, да я еще им по сто тысяч оставляю, пусть замуж выйдут по любви, за кого захотят, хоть за нищего.

- Я обещаю, бабушка, все будет так, как ты хочешь.

- Алеша, я очень боюсь за тебя. Ты должен поскорее жениться и получить наследников. Я все оставляю тебе, завещание - у барона Тальзита. Обещай мне, что женишься, - потребовала Анастасия Илларионовна, и на мгновение в ее голубых глазах мелькнула прежняя сила.

- Обещаю в ближайшее время выбрать хорошую девушку, похожую на покойную маман, и жениться, - согласился Алексей и пожал руку бабушки, как бы скрепляя обещание.

- А сейчас позови Тамару Вахтанговну, - обессиленная долгой речью, княгиня закрыла глаза.

Когда Тамара Вахтанговна вслед за Алексеем вошла в спальню, княгиня приоткрыла глаза и слабо повела рукой, как будто что-то прося. Старая грузинка вынула из комода, стоящего у окна, синий бархатный мешочек, и достала из него тяжелую золотую цепочку с золотым крестом необычной формы, украшенным аметистами и жемчугом, в центре креста переливался огромный бриллиант исключительной красоты. Она протянула драгоценность Алексею.

- Я обещала твоему отцу передать его тебе перед твоим венчанием, - прошептала Анастасия Илларионовна, - прощай Алеша, выполни мои просьбы, я буду молить господа за тебя, а сейчас позови отца Василия.

Княгиня закрыла глаза. Алексей поцеловал ее руку и вышел из спальни, сжимая в руке бархатный мешочек. Отдав распоряжение срочно позвать священника, он прошел в свою комнату. Подойдя к окну, молодой человек развязал бархатный шнурок и посмотрел на крест. Огромный бриллиант брызнул снопом искр под солнечными лучами. Повернув крест другой стороной, он увидел надпись, сделанную незнакомой вязью.

Решив, что, наверное, написано по-грузински, Алексей пообещал себе спросить няню, откуда этот крест и что означает надпись. Он убрал драгоценность в маленький потайной ящик бюро, открывавшийся при выдвижении нижней панели. Быстро сменив дорожную одежду на обычную, князь спустился вниз в надежде поговорить с доктором.

В гостиной он увидел дядю, читающего какие-то бумаги в кресле у камина. При виде Алексея тот поднялся.

- Здравствуй дядя, - поздоровался Алексей, - ты давно здесь? Я уезжал три недели назад, бабушка была здорова, ничего не предвещало болезни.

- Я приехал десять дней назад, она уже была простужена, - развел руками князь Василий, - доктор сначала не беспокоился, а теперь говорит, что сердце сдает, ведь ей восемьдесят пятый год. Я хотел побыть неделю и уехать, но теперь останусь до конца.

То, что князь Василий говорил так определенно о скорой кончине своей матери, покоробило Алексея, он отвернулся от дяди и под предлогом, что ему нужно найти доктора, вышел из гостиной. Молодого доктора он нашел около больной и вызвал в коридор. Врач рассказал Алексею, что он доктор Кирсанов из уездного города, а сюда его привез барон Тальзит неделю назад.

- У княгини сначала была простуда, она не вызывала ни у кого опасений, - рассказывал он, - но дня четыре назад, княгине стало хуже, у нее начало отказывать сердце. Ваша бабушка все слабее и слабее. Я боюсь, что она уже больше не сможет встать.

- Но она вообще никогда не жаловалась на сердце, - воскликнул Алексей,- простуда, головная боль, больные ноги, но не сердце.

- Возможно, сердце уже было слабым, но не давало о себе знать болями, - рассуждал доктор, - но простуда спровоцировала болезнь, а возраст вашей бабушки усугубил ситуацию.

Алексей вспомнил, что точно такие же слова другой врач говорил и о кончине его мачехи. Озноб пробежал у него по спине, но подозрение было настолько ужасным, что его сознание отказывалось даже воспринять его, и он отверг кошмарную мысль. Однако сомнение осталось занозой сидеть в уголке его мозга.

Светлейшая княгиня Анастасия Илларионовна Черкасская прожила еще двое суток и скончалась, больше не приходя в сознание. Через три дня, в присутствии небольшого количества соседей и родственников, ее похоронили рядом с любимым мужем, которого она пережила на тридцать три года.

Вечером после похорон Алексей со старшей из сестер четырнадцатилетней Еленой, князь Василий и барон Тальзит собрались в гостиной покойной княгини, чтобы выслушать ее последнюю волю. Барон открыл конверт с завещанием и начал читать:

«Я, светлейшая княгиня Анастасия Илларионовна Черкасская, в девичестве графиня Солтыкова, находясь в здравом уме и твердой памяти, выражаю свою последнюю волю:

внучкам моим княжнам Елене Николаевне Черкасской, Дарье Николаевне Черкасской, Елизавете Николаевне Черкасской и Ольге Николаевне Черкасской завещаю по сто тысяч рублей каждой, эту сумму они должны получить по достижении ими двадцати одного года.

Все остальное принадлежащее мне на момент моей смерти имущество я завещаю моему внуку светлейшему князю Алексею Николаевичу Черкасскому.

Подписано мною в присутствии двух свидетелей, заверивших мою подпись, барона Александра Николаевича Тальзита и священника отца Василия из храма Святителя Николая Чудотворца в Ратманово».

Барон кончил читать, в комнате наступила тишина. Вдруг князь Василий с побагровевшим лицом вскочил и кинулся к Алексею. Схватив племянника за лацканы сюртука, он начал трясти его.

- Ты, всегда только ты, все ее мысли с того дня, когда она привезла тебя в Ратманово, были только о тебе, а меня больше не существовало, - кричал князь Василий, брызгая слюной.

- Успокойся дядя, я не влиял на решение бабушки, - Алексей оторвал руки князя Василия от своего сюртука. Он поймал себя на мысли, что еще пару лет назад он бы предложил дяде разделить наследство бабушки, но сейчас, понимая эту прекрасную женщину как никогда, поклялся, что в память о ней все ее поместья будут процветать, а состояние ее будет преумножено.

Князь Василий, взяв себя в руки, молча встал и быстрым шагом вышел из комнаты, остальные услышали, как он отдал приказание закладывать его карету.

- Я не ждал от него другой реакции, - складывая завещание и передавая его Алексею, заметил барон Тальзит.

- А я никогда не видела дядю таким, - пролепетала Елена, так и оставшаяся сидеть на диванчике, откуда князь Василий сдернул ее брата, - он мог задушить тебя, Алекс.

- Не беспокойся, не задушил бы, просто мне не хотелось устраивать драку на твоих глазах, - успокоил сестру Алексей. - Иди, Элен, к сестрам, ты все слышала, последняя воля бабушки была, чтобы вы нашли себе хороших женихов и не нуждались в деньгах.

Девушка попрощалась с мужчинами и вышла. Алексей предложил барону вина, и, налив два бокала, пригласил его продолжить разговор.

- Почему вы думали, что реакция князя Василия будет такой? - задал он вопрос, теперь это для него стало важным.

- Ваша бабушка говорила мне, что она часто высылала князю Василию деньги. Она не рассказывала, почему он нуждался в деньгах, а я не спрашивал, но то, что деньги отправлялись регулярно, я знаю. Иногда я сам передавал их князю Василию. Конечно, оставшись без такой финансовой поддержки, ему придется туго. Не может же он просить денег у вас.