- Здравствуй племянница, - небрежно бросил он, поднимаясь по ступенькам и обходя Елену, стоящую в дверях.

- Князь Василий, мой брат распорядился, что мы не должны принимать вас в Ратманово, - заявила Елена и постаралась загородить собой дверь, - он в письме, присланном весной, совершенно четко выразил свою волю.

- Теперь я - здесь хозяин и ваш опекун, поэтому советую тебе вести себя потише и поскромнее, а то можешь и палки схлопотать, - прошипел князь Василий, и оттолкнув девушку, прошел в дом.

- Что вы говорите, а где Алексей?

- Убит под Москвой, - сообщил князь Василий и злорадно улыбнулся, - жаль племянника, такой молодой был и наследника не оставил.

Чернота встала в глазах Елены, и она рухнула на пол.

- Девочка моя, очнись,- тихий голос няни звал ее из тумана, - вернись к нам, милая.

- Что случилось? - девушка с трудом подняла веки,- где я?

- Ты - в гостиной, - объяснила Тамара Вахтанговна, склоняясь над своей любимицей, - ты упала в обморок в коридоре, тебя принесли сюда. Мы уже все знаем, старый мерзавец всем уже объявил, девочки наверху с тетушкой заперлись и плачут, а я - здесь с тобой.

- А дядя где? - язык плохо слушался Елену.

- В кабинете Алешином в бумагах роется, - раздраженно ответила старая няня и стукнула кулаком по колену, - сейчас все выгребет, сатана.

- Няня, а какое-нибудь подтверждение своим словам он показал?- спросила девушка, цепляясь за последнюю надежду.

- Да, газету показал, где списки погибших опубликованы, - тяжело вздохнула Тамара Вахтанговна. - Пойдем, я тебя в твою комнату отведу, поплачь, милая, сегодня мы все моего мальчика оплакивать будем. Я с тобой сегодня останусь. Но помни, девочка, теперь ты из детей старшая, ты - теперь сестрам защита.

Старая грузинка была права, проплакав всю ночь, Елена встретила рассвет другим человеком. Не было больше девочки, она исчезла навсегда, а была сразу ставшая взрослой женщина, обязанная защитить своих младших сестер от горя и опасностей. И она сердцем чувствовала, что опасность уже пришла в их дом.

Утром, когда девушка, ведя тетушку под руку, спустилась к завтраку, князь Василий сидел во главе стола на месте хозяина.

- Отлично, вы пришли, а где остальные? - осведомился он, и Елена отметила, что дядя не счел нужным поздороваться ни с ней, ни с тетей.

- Сестрам нездоровится, они остались в своих комнатах, - спокойно ответила княжна.

- Да, ну ничего, поправятся, - князь Василий засмеялся, - они мне пока не нужны, речь о тебе. Я нашел тебе жениха. Отличная партия.

- И кто это?

Елена была потрясена тем, с каким цинизмом дядя начал свое опекунство над ними, ехидная улыбка дяди подсказала девушке, что в этом есть какой-то подвох.

- Князь Захар Иванович Головин, он очень богат, у него прекрасный дом в Санкт-Петербурге, ты ни в чем не будешь знать отказа.

- Это какой Головин?- пролепетала побледневшая графиня, - Захар Иванович еще с моим Сергеем Ивановичем в гусарах служил. Это он?

- Да, жених немолод, но у него нет наследника и ему нужна молодая жена, чтобы ему его подарить, - князь Василий злобно глянул на Апраксину.

- Но ведь он уже трижды вдовец. - Ужас, охвативший графиню, представившую, что может случиться с ее племянницей, придал силы старой женщине, она даже вскочила со стула и крикнула: - Он уморил всех трех жен, последней его жене было семнадцать, и она двух лет с ним не прожила!

- Наша Елена всегда отличалась отменным здоровьем, я описал князю ее красоту, и он так захотел ее в жены, что отказался от приданого и наследства, что ей причитаются.

- Вот как, вы уже распоряжаетесь и моим состоянием? - спросила Елена и поднялась. - Я не знаю, с кем вы и о чем договорились, но я ни за кого замуж не собираюсь, и распоряжаться вам моими деньгами не позволю.

- Ну что же, придется мне сразу показать тебе, кто в этом доме хозяин.

Князь Василий с улыбкой поднялся, подошел к камину и взял с подставки кочергу. Улыбаясь, он вернулся к племяннице, с недоумением смотревшей на него, и все стой же улыбкой ударил Елену кочергой по ногам. Ноги девушки пронзила такая боль, что она рухнула на пол.

- Запоминай, кто в этом доме хозяин, - дядя пнул девушку ногой в лицо. - Я остановлюсь, когда ты попросишь пощады.

Улыбка не сходила с лица князя Василия, когда он бил лежащую девушку ногами и кочергой, его удары становились все сильнее, а улыбка все счастливее.

- Не слышу, где «помилуй, дядя»? - ласковым голосом спрашивал он, нанося удары.

- Остановись, что ты делаешь? - крикнула Тамара Вахтанговна, вбежавшая на шум в комнату. Она кинулась к лежащей девушке, заслоняя ее собой.

- Отойди, - приказал князь Василий.

Он размахнулся изо всех сил и опустил кочергу, стараясь попасть по голове девушки, но рука его дрогнула, и тяжелая кочерга со всего размаху опустилась, размозжив голову старой грузинке. Отчаянный крик графини Апраксиной отрезвил садиста. Несколько мгновений он стоял, уставившись на окровавленный труп, потом бросил кочергу, вышел из комнаты и приказал закладывать карету, чтобы ехать в Бельцы.

- Откуда мне взять силы? - шептала старая графиня весь день и всю ночь, просидевшая у постели Елены, - ведь если я сейчас свалюсь, что будет с девочками?

Елена, после того как слуги принесли ее в спальню на руках, так и не пришла в себя. У нее открылась горячка, она металась в бреду, выкрикивая то имя брата, то бессвязные угрозы дяде. Горничная Марфа, заботившаяся еще о матери девочек, помогла тетке обмыть искалеченную девушку. Все ее лицо казалось огромным распухшим шаром, переливающимся лиловыми и черными красками. Они ощупали нос, кости, на первый взгляд ничего не было сломано, но девушка была без сознания, и они не знали, где она чувствует боль.

Графиня поднялась и попросила Марфу:

- Посиди с ней, я пойду к остальным.

Тяжелой походкой, опираясь на трость, она вышла из комнаты. Девочки сидели в классной комнате вместе со своей гувернанткой мисс Йорк. Перед ними стояли чашки с чаем и тарелки с остатками пирога. По крайней мере, их догадались покормить. Она улыбнулась племянницам, поцеловала их и велела ложиться спать всем вместе. Решили перенести кровати в спальню старшей из девочек Долли. Поняв, что нужно делать, и девочки и слуги приободрились и занялись переноской мебели, а старая графиня пошла вниз, исполнять свой самый тяжелый долг.

В столовой слуги уже скатали и унесли большой персидский ковер и сейчас две молоденькие горничные оттирали следы крови с паркета. Графиня позвала дворецкого Ивана Федоровича, умного пожилого человека из крепостных, освобожденного еще покойным князем Никитой. Дворецкий проработал всю жизнь в Ратманово, и графиня знала, что может на него положиться.

- Иван, - обратилась она к подошедшему слуге, - гроб в церковь отвезли?

- Да, ваше сиятельство, отвезли, отпевают Тамару Вахтанговну.

- Скажи, чтобы коляску для меня заложили, я сейчас к ней поеду,- графиня замолчала, а потом заговорила снова.- Через четверть часа приходи в мои комнаты, ты мне нужен.

С трудом поднявшись к себе, старая женщина села за маленький письменный столик, стоящий в нише около окна. Взяв перо, она тяжело задумалась. Девочки стали на старости лет радостью и смыслом ее жизни. Бездетная вдова, она нашла в них сразу дочерей и внучек и была благодарна покойной кузине, оставившей ей на попечение этих сирот.

Многолетний опыт жизни при дворе, где она навидалась всякого, подсказывал ей, что князь Василий твердо собрался обобрать племянниц, а та легкость, с какой он изувечил Елену и убил старую няню, яснее слов говорила мудрой женщине, что он не остановится ни перед чем. Уже не состояние, а жизнь и судьба девочек были в опасности.

Графиня взяла перо и начала писать письмо императору Александру Павловичу. В нем она кратко описала требования, предъявленные дядей к Елене и последовавшие за этим зверское избиение девушки и убийство няни. Она просила защиты своим питомицам и наказания для князя Василия. Закончив письмо, она подписала его. Под своей подписью она написала, что подтверждает ее слова вольный человек Иван Федорович Петров, дворецкий из Ратманова, бывший свидетелем убийства. Постучавшего к ней в дверь дворецкого она пригласила войти и дала ему прочитать письмо. Старый слуга не подвел ее, ничего не говоря, он подписал письмо и молча остался ждать указаний. Слезы выступили на глазах графини.

- Спасибо тебе, Иван, а теперь поедем в церковь к Тамаре Вахтанговне, - поблагодарила она, спрятала письмо в ящик стола, поднялась и с помощью дворецкого пошла вниз к коляске.

В церкви, где стоял гроб с телом старой няни, читали заупокойный чин. У стен жались дворовые слуги с перепуганными лицами. Гроб был закрыт. Графиня и Иван Федорович отстояли всю службу, а потом подошли к отцу Василию.

- Батюшка, если мы с княжнами не сможем прийти на похороны, помолитесь за нас о покойнице, - попросила графиня,- и положите ее на кладбище поближе княгине Анастасии Илларионове. Иван Федорович вам поможет.

- Хорошо ваше сиятельство, я все сделаю,- пообещал отец Василий, сочувственно глядя на старую женщину, - не волнуйтесь.

Вытерев слезы, графиня оперлась на руку Ивана Федоровича, села в коляску и поехала домой. Ей нужно было спасать своих девочек.

В комнате Елены были зажжены свечи, повеселевшая Марфа устремилась навстречу графине.

- Ваше сиятельство, барышня пришла в себя, - служанка кивнула головой в сторону кровати.

Действительно, Елена сидела в кровати, опершись спиной о подушки. Лицо ее по-прежнему было ужасно распухшим, Кожа на скулах и на лбу была рассечена и губы разбиты, но оба глаза были открыты и не повреждены. Обычно темно-голубые, почти синие, сейчас они казались совсем светлыми на фоне лиловых синяков, заполнивших глазницы.