Солнце потихоньку садилось, освещая последними всполохами света крыши домов. Мне нравилось молча ехать по дороге, лавировать в потоке машин и улыбаться легкому ветерку, который залетал через открытые окна.

На душе было тихо и спокойно, но, бросив взгляд в сторону Милены, я заметил, что девушка выглядит напряженной. Она то и дело хмурилась и время от времени кусала губы, словно останавливая слова, которые хотели вырваться наружу.

Я грустно усмехнулся. Наверно, все дело в Кате, и Мила не знает, как спросить у меня о первом браке. Что ж, мне скрывать нечего, если небольшая отповедь успокоит мою девочку, то я готов заглянуть в прошлое.

— На Кате я женился, когда был младше Ромы, и нет, это не была любовь или страсть. Я ее даже толком не знал, видел мельком пару раз, даже внимания не обратил на нее.

— Брак по расчету?

— Он самый, собственно, выгоду искали наши отцы, нас никто не спрашивал.

— И ты не был против?

— Мои желания не имели значения, впрочем, я быстро смирился и пытался построить семью. Катя же, напротив, бесилась, провоцировала родителей, устраивала скандалы и закатывала истерики.

Мила нахмурилась еще сильнее.

— Мы с ней всегда были разными, но я благодарен ей за сына. Это единственное хорошее, что мы смогли создать в нашем браке.

— И вы не пытались потом…

— Нет, Катя не та женщина, с которой я хотел бы прожить жизнь. Дело даже не в изменах…

— Изменах? Она была неверна?

— Мила, Катя никогда не клялась мне в любви, требовать верности у женщины, которая не отдала тебе своего сердца глупо и бессмысленно. Да и сама измена — это конец отношений только у максималистов или тех, кому нужен повод для развода. С годами понимаешь, что какие-то вещи можно вычеркнуть из жизни, чтобы пойти дальше.

— Значит, ты смог ее простить? Я думала, такое не прощают.

Я усмехнулся. Моя маленькая наивная девочка. Прощают все, пока любят и хотят быть вместе.

— Если оба хотят быть вместе и готовы забыть прошлые ошибки, то измена не станет на пути. Каждый может ошибаться, главное — сделать выводы из прошлого и решить, чего же ты хочешь. Если свободы и новых

ощущений, то спасать что-либо бессмысленно. Если же, оступившись, ты начинаешь ценить то, что имеешь, боишься потерять избранника и всячески хочешь сохранить отношения, то глупо поддаваться обидам.

Милена неуверенно улыбнулась.

— Спасибо.

Я улыбнулся в ответ. Не за что, ангел мой. Тебе я готов открыть даже самые темные уголки своей души.

Дома нас ждала Катя со слезами на глазах.

— Он меня выгнал! Позволил своим друзьям обозвать меня Кукушкой! — кричала на весь дом женщина, заламывая руки и то и дело вытирая глаза.

Слез там уже давно не было, но она продолжала тереть кожу, отчего та покраснела.

— Баграт, ты меня слышишь? Ты должен с ним немедленно поговорить, объяснить, что так себя вести некрасиво!

Я с силой сжал кулаки. Сука! Некрасиво? Когда она бросала Ромку, убегая со своим испанцем — это было красиво? Мне хотелось рубануть со всей силы в стену, чтобы выплеснуть весь гнев и злость. Я помнил, как сын плакал и звал маму. Его слезы я никогда не прощу Кате. Ромка так нуждался в ней.

— Я тебя слышу, а теперь и ты послушай меня. Ты заслужила все это и даже больше. Роман имеет право на обиду, ненависть и презрение к тебе. В данном случае, он — пострадавшая сторона. Тебе, а не ему придется искать подход и сделать столько шагов навстречу, сколько понадобится, без гарантий на успех. Если ты не готова к этому, тогда собирай чемодан, я тебя отвезу в аэропорт.


Женщина упрямо сжала губы и задрала подбородок, демонстрируя решительность:

— Я остаюсь.

— Твое право, а мое — держаться в стороне.

— Даже не поможешь? — едко поинтересовалась брюнетка, заломив бровь.

— Сама заварила кашу, сама и расхлебывай.

— Ты действительно в это веришь, или тебе просто так спокойнее жить? В развале нашего брака ты виноват не меньше меня.

Я усмехнулся. Конечно, это ведь я гулял с подругами по клубам, ресторанам, менял любовников как перчатки и уезжал в отпуск, сообщая об этом уже из другой страны. Отец тогда предлагал мне радикальные методы — тотальный контроль жены с применением мужской силы, но тогда бы я перестал себя уважать. Хотя, если бы принял его предложение, то, возможно, брак удалось бы сохранить. Вряд ли Кате понравилась та цена, которую б она заплатила. Слава Богу, все в прошлом, и теперь эта женщина не моя головная боль!

— У тебя есть Рикардо, уверен, он сможет дать тебе хороший совет.

Взяв Милену за руку, я повел ее наверх, подальше от этого дурдома.

Едва мы зашли в нашу спальню, как я понял, что нужно делать.

— Мила, собирай чемоданы. Утром мы летим на Бали.

— Что? — ахнула жена. — Но как же Роман, офис, проекты?

— Сделаем дистанционный офис. Будем выходить на связь, держать руку на пульсе. За неделю фирма не развалится, а о Романе позаботится его мама.

— Думаешь, Катерина справится?

— Ей нужно перестать надеяться на кого-то и взять ответственность за поступки в собственные руки. Иначе ничего не выйдет.

Мила понятливо кивнула и направилась в гардеробную, я же пошел решать вопрос с билетами и бронированием номеров, перенося даты.


Глава 29. Роман

Роман

Разбудил меня трезвон сотового. Спросонья я не посмотрел на вызов, ответил сразу.

— Рома, прощай, — прорыдала в трубку Алла. — Раз ты меня больше не любишь, мне незачем жить!

Я потёр глаза и, прижимая трубку к уху, осторожно поднялся. В боку ещё ныло — кулаки у Яромира тяжёлые, а я, пребывая в шоке от неприятного открытия, не защитился. Друг не думал извиняться, а я — обвинять. Получил за дело. Мало ещё досталось за низкий поступок. Но с сегодняшнего дня всё изменится.

И начну я с уборки. После ночи с Миленой у меня будто глаза открылись, я понял отличие между бриллиантом и цирконом. Пора избавляться от дешёвого стекла.

— Ты где? — сухо спросил Аллу.

— В больнице! — простонала она. — Я выпила все лекарства, что были в доме, и сейчас умираю. Прощай…

Я зевнул и уточнил:

— В какой больнице? Говори адрес.

— В той же, что и ты, — всхлипнула она. — Помни, что я любила только тебя…

— Хорошо, — ответил я и отключился.

Осторожно поднялся с кровати. Голова сильно кружилась, челюсть ныла. Я дотронулся до виска и выругался. Хорошо Яромир меня приложил. Лучше бы так отходил тех двоих, что развлекались с моей бывшей девушкой. Кстати, тот, чей нос я сломал, подал в суд. По этому поводу я и хотел пообщаться с Аллой.

Нашёл палату, в которой её разместили, довольно быстро. Медсестра, завидев меня, не отходила ни на шаг и постоянно просила вернуться в свою палату, но я отмахивался. Вошёл и посмотрел на неподвижное тело бывшей.

У кровати стоял молодой доктор и с серьёзным видом что-то записывал в планшет.

— Как она? — спросил я.

— Плохо, — трагично ответил он. — Мы делаем всё возможное, чтобы девушка не впала в кому.

Я хмыкнул и приблизился к Алле. Взглянул на бледное осунувшееся лицо и заметил:

— А почему, доктор, у неё по ноге ползает таракан?

— А-а! — встрепенувшись, заверещала Алла. Мгновенно слетев с кровати, едва не залезла молодому врачу на руки. — Где он? Он ещё на мне? Снимите эту тварь!

Я вздохнул и покачал головой.

— Да, доктор, снимите эту тварь с себя. Она вам потом заплатит за это представление. А сейчас, прошу, оставьте нас.

Доктор опустил девушку и, став почти пунцовым, выскользнул из палаты. Медсестра недовольно скривилась, но тоже пошла к выходу:

— Вам немедленно стоит вернуться в постель! — строго предупредила она. — Даю пять минут.

— Достаточно двух, — улыбнулся ей.

Когда дверь закрылась, быстро рассказал Алле о заявлении и предложил сделку, на которую девушка, поломавшись для вида, конечно согласилась. Ещё бы! Сумма, которую потребовал пострадавший, достанется ей в качестве откупного. Нет никакой любви, есть лишь деньги…

Исключение в правиле лишь одно. Милена.

Когда я вернулся в палату, то ощутил себя таким уставшим, будто не прошёлся по больнице, а как минимум покорил Эверест. Упав на кровать, сразу провалился в глубокий сон. Спал долго, но часто просыпался. То доктор осматривал и сетовал на ухудшение, то медсестра ругала за несоблюдение режима, то уборщица мешала, то капельницу ставили.

Когда более-менее пришёл в себя, за окном уже сияло солнце нового дня. В груди кольнуло. Никто так и не приходил. Впрочем, я запретил пускать кого-либо. Исключением был отец, Яромир… И Милена. Я ждал, что она придёт, ведь я пригласил обсудить проект.

Наверное, она обиделась, что я сбежал тем утром, бросил её. Но я ведь послал цветы. Неужели до сих пор не простила?

Не выдержав, взял телефон и позвонил отцу. Недоступен? Набрал офис. Секретарша ответила, что босс улетел на несколько дней. Сейчас он в самолёте, но как будет на месте, наладит дистанционное руководство.

Я опустил руку и поражённо выдохнул:

— Бали?!

Глава 30. Милена

Бали — самое восхитительное место в мире! Здесь оживают все сказки, легенды, предания, а еще ты начинаешь верить в чудо и осуществление невозможного.

Несколько часов прогулки по острову, сжимая руку Баграта, и я обрела надежду. Такую хрупкую и в то же время сильную. Она шла от самого сердца, стала моим заветным желанием и, казалось, остров услышал ее. Иначе как объяснить все наши приключения?

Двенадцатичасовой перелет не утомил, а напротив, подарил заряд бодрости. Почти всю дорогу мы с Багратом спали в обнимку, не замечая неудобств. Как же уютно мне было в его объятиях! От мужа веяло мужской силой, его руки не просто дарили тепло, они разгоняли по моему телу кровь, я тонула в ощущениях и не хотела свободы. Мне нравилась эта пучина, оказалось, мне до дрожи страшно лишиться ее.