Как-то он решил познакомиться с жизнью простого народа и пошёл на прогулку в самые бедные кварталы Сан-Паулу. Да, действительно, там было грязновато, дети носились по улицам с чумазыми рожицами, несколько молодых негров попытались ограбить его, но были так пьяны, что, в конце концов, забыли, зачем они остановили это странного сеньора.

Нет, ничего страшного и таинственного в этой бедности не было. Просто сборище лентяев. Даже если ты очень беден, что мешает тебе вымыть ребёнка? Или убрать в доме? Или подмести улицу перед подъездом?

Поэтому Толедо пришёл к однозначному выводу – в Бразилии нет бедных, а есть лентяи, как и по всему свету.

Это приключение совсем не развеяло его тоску, он даже пожалел, что так быстро закончил авантюру с Эдуардо Коста Браво.

И вот когда он уже подумывал о том, чтобы организовать шутовское ограбление банка, к нему прибежала Беренисе.

– Мы пропали! – заявила она с порога. – Жоао Мануэль хочет познакомиться с дядюшкой Эдуардо. Он приходил ко мне и потребовал адрес дядюшки Пабло.

У Толедо стало веселее на душе. Это известие сулило настоящее развлечение.

– Никак мы не пропали! – радостно заявил он. – Жоао встретится с дядюшкой Пабло!

– Но, где же, мы его возьмём? – удивилась Беренисе.

– Он перед вами! – воскликнул Толедо.

Бернисе только всплеснула руками.

Сама подготовка уже стала настоящим приключением. Толедо несколько дней не брился, не стригся, хотя испытывал от этого невыразимые муки.

Дока обязался найти ему настоящие анархистские лохмотья. Но это должны были быть не просто лохмотья, а лохмотья испанские. Лохмотья с претензией, лохмотья человека, скатившегося с самого верха. Толедо решил, что лучше костюма тореадора ничего не придумаешь. Тут тебе и Испания, тут и вызов общественному вкусу, тут и элегантность, тут и нужная доля абсурда.

Дока обегал все лавки старьевщиков в округе, но таки нашёл искомое.

Когда Толедо прикинул костюм перед зеркалом, он понял, что с самого детства мечтал быть тореадором. И если бы в обязанность тореадора не входило убивать мирных животных, Толедо обязательно исполнил бы свою мечту.

Встречаться с Жоао, решено было в квартире Беренисе. На роль слуги позвали старика Эмилио. И его это очень утешило, ведь роль отца Эдуардо ему так и не дали сыграть.

Толедо порывался ехать через весь город в своих замечательных лохмотьях, но Жижи его отговорила.

– Это грозит общественному порядку, – заявила она.

– Вот и прекрасно, – сказал Толедо. – Ведь я анархист!

– Но полиция об этом не догадывается и засадит тебя за решётку.

Этот аргумент Толедо убедил, но только потому, что встреча была уже назначена, и не хотелось её срывать. А вообще-то Толедо не прочь был побывать и в тюрьме. Хоть какое-то разнообразие.

Сначала Дока завёез Толедо к себе, там и был надет костюм.

– Боже! – воскликнула Элза, увидев Толедо. – Прямо нищий!

– Правда? – обрадовался Толедо. – Дона Элза, у меня правда дурацкий вид или мне это только кажется?

– Нет, вы настоящий испанец! И вид соответствующий!

– Вы меня утешили!

– Сразу видно воспитанного мужчину!

– Бабушка, проводи Толедо к дому Беренисе, – попросил Дока.

– До самых дверей?

– Да, до самых врат рая! – улыбнулся Толедо.

– Какой там рай?! – не поняла шутки бабушка.

– С вами, дона Элза, даже ад покажется раем! – галантно сказал Толедо.

– Жаль, что вы худой, – сказала Элза. – Мне нравятся полные мужчины.

Жоао и Зека пришли к назначенному часу. Дверь им открыла Беренисе.

– Сеньор Пабло встретится с вами здесь, – сказала она. – Он не любит принимать гостей у себя дома.

– Это они хотели меня видеть? – спросил Толедо, когда Жоао и Зека вошли в комнату. – И кто ж вы такие, товарищи?

– Мы друзья Эдуардо, – сказал Зека. Увидев Толедо, он чуть не прыснул со смеху, но сдержался.

– Друзья?

– Конечно, – сказал Жоао. – Мы бы хотели узнать, где сейчас Эдуардо.

– Бедный, бедный Эдуардо, – сказал Толедо грустно. – Он уехал на север заниматься делами отца. Несчастный!

– Почему же он стал вдруг бедным? – спросил Эмилио, который решил, что пора и ему вставить несколько слов. – У него же денег куры не клюют.

– Вот потому и бедный! А у меня нет ни гроша, а я богат. Главное богатство – свобода! За неё мы воевали на Гражданской войне в Испании!

– Это правда? – удивился Зека.

– Да, но нас предали! Анархисты против частной собственности. Нам не нужны ни правительство, ни армия, ни границы!

– Как это? – Жоао не очень разбирался в политике.

– Именно! Надеюсь, вам тоже? – в упор спросил Толедо.

– Нам?… Ну, в общем, наверное… – замялся Зека.

– А это правда, что у отца Эдуардо какие-то дела в Амапа? – спросил Жоао.

– У моего брата?! – сверкнул глазами Толедо. – У этой грязной буржуйской свиньи?! Эксплуататор! Монополист! Бомбой его! – совсем разошёлся Толедо. – Бедный Эдуардо! Весь в отца! Его тоже бомбой! Всех этих богатеев – бомбой!

– А дону Роз Мари вы знаете? – попытался перевести разговор Зека.

– Она служит правительству, которое я никогда не признавал! Это правительство надо арестовать!

– А когда Эдуардо вернётся? – снова попытался уйти от скользкой темы Зека.

– Это не важно, – сказал Толедо. – Подойдите ко мне, товарищи. У меня к вам важное дело.

Жоао и Зека приблизились не без опасения.

– Женщина, выйди, мы с товарищами побеседуем, – сказал Толедо Беренисе.

Беренисе вышла в другую комнату. Там она дала волю сдерживаемому смеху.

– Я вижу, вы молоды и вас тоже не устраивает положение в обществе. Вы, конечно, знаете Бакунина, Кропоткина, Ипердона, Троцкого?

– Это родственники Эдуардо? – спросил Жоао.

– Слепые щенки! Это борцы за освобождение рабочего класса. И вы тоже встанете в ряды борцов. Вы готовы?

– Мы куда? – не понял Зека.

– Дело простое – сто килограммов взрывчатки под Уолл-стрит. Пустим по ветру эту буржуазную заразу! Ведь вы тоже ненавидите доллары?!

– Чего-чего? – Жоао совсем растерялся. Ему уже хотелось побыстрее уйти отсюда.

– А потом наступит свободная любовь! Анархисты за свободу любви! А вы, товарищи??

– Мы – тоже, – кивнул Зека. – Любовь мы уважаем. Но нам уже пора идти…

– Подождите, я не дал вам явки и пароли!

– Не надо, у нас свои есть, – невпопад ответил Жоао.

– Правда?! У вас тоже есть организация?! Как она называется?

– Э-э…

– Только если вы коммунисты, я сейчас же расстреляю вас! Коммунисты предали дело рабочего класса!

– Нет-нет, мы не коммунисты, мы монархисты…..

– Монархисты?! – взревел Толедо.

– Ой, нет, анархисты, – поправился Жоао.

– Это предатели! – закричал Толедо старику Эмилио. – Подай мне гранату!

– Да-да, – сказал Эмилио, который тоже мало что понимал. – У них только рок-н-ролл на уме!

– Мы ничего не сделали! Зачем гранату? – вскочили с мест Жоао и Зека. – Мы лучше пойдём. Нам пора, нас ждут дома…

Молодые люди опрометью бросились к двери.

Когда Дока пришёл узнать, как прошла встреча, Беренисе, Эмилио и Толедо смеялись. Добиться от них чего-либо вразумительного было невозможно. Они хохотали до слёз.

Дока сначала досадовал, а потом тоже заразился общим весельем.

Единственное, что смогла выговорить сквозь смех Беренисе:

– Они сюда больше не сунутся!


Валентина

Больше всего был возмущён Энрике. Комната, в которую переселили Валентину из президентского кабинета, была действительно мала и неуютна.

– Это просто какая-то клетушка! – возмущался Энрике.

– Да-а… Ну, ничего, жизнь не стоит на месте, – философски заметила Валентина, – так что всё может ещё измениться…

– О чём ты говоришь? Дон Лазаро умирает! Изадора теперь станет хозяйкой «Вентурини», а она тебя ненавидит!

– Ну что же, буду держать ухо востро.

– Это прямой телефон? – спросил Энрике.

– Да.

– А вдруг он прослушивается? – сказал Энрике и внимательно посмотрел на жену.

– Как это?

– А разве ты не слышала о прослушивании телефонов? – спросил Энрике как бы, между прочим.

– Да… Приходилось, – не сразу ответила Валентина. – Но это делается для промышленного шпионажа, – добавила она и поняла, что несколько переусердствовала в игре в наивность.

– Не только, – сказал Энрике, глядя ей прямо в глаза. – Иногда это делается, чтобы узнать чьи-то интимные секреты.

– Да-да… Интересно, успел ли Лазаро подписать завещание? – срочно перевела разговор Валентина.

– Это очень просто узнать, надо позвонить его адвокату, – сказал Энрике.

– Нет, я спрошу у Андре. Ведь Изадора уже сообщила ему.

– А она уже поинтересовалась?

– Она поехала к адвокату на следующий день после того, как с Лазаро случился удар. Дай Бог, чтобы он не подписал! Только представь, что сделает наша птичка, если у неё в руках окажется семьдесят процентов акций!

– Шестьдесят восемь, – поправил Энрике.

– Нет, не забывай, что у Андре есть два процента.

– Да-а… Но меня это мало волнует. Я привык жить бессребреником.

– Только бы Лазаро поправился…

– Неужели его так разволновало кладбище?

– Знаешь, Энрике, я не думаю. Он что-то там увидел. Могила Марии Элены не могла его выбить из колеи. Даже от галлюцинаций он не терял сознания.

– А вспомни случай с матерью Эдуардо!

– Неожиданность. Подожди! – Валентина вдруг замерла от какой-то догадки. – Неожиданность! Ну, конечно, он увидел на кладбище что-то такое, чего никак не мог ожидать!