– Хорошо, – сказала Дирсе. – Я всё сделаю.

Бианка мчалась домой. Только вчера она получила доказательства полной невиновности Рикардо, а сегодня его арестовали. Она должна была всё это изменить. Она должна была защитить невиновного.

– Ну, что, доктор, видите, до чего дошло? И только благодаря вашему упрямству, – сказал комиссар, когда привёз Рикардо в полицейский участок. – А ведь так просто было назвать имя женщины, с которой вы провели ту ночь.

– Нет, проще как раз сесть на скамью подсудимых, – сказал Рикардо мрачно.

– Впервые сталкиваюсь с такой своеобразной логикой. Да, мне этого не понять.

– Нет, комиссар, думаю, вы тоже поступили бы так же на моём месте.

– Любовь? – спросил комиссар.

– Была любовь…

– А теперь?

– А теперь – не знаю…

– Но тогда что же, вас держит?

– Честь. Вам смешно?

– Нет, мне грустно, – сказал комиссар. – Эта материя стала слишком тонкой в нашем обществе, чтобы суд присяжных поверил в неё.

– Но это именно так.

– Понятно. Что ж, вы сами выбираете. А теперь позвольте проводить вас в камеру предварительного заключения.

– Это так необходимо?

– Да, таков порядок.

Рикардо встал. Он знал, что если ступит за эту железную дверь в комнату с решёткой, он уже никогда не станет свободным человеком. Он знал, что это – конец…

– Господин комиссар! Извините! – Бианка колотила в дверь что было сил. – Откройте мне, пожалуйста, господин комиссар!

Комиссар захлопнул дверь камеры, так и не впустив в неё Рикардо.

– Что случилось? – спросил он влетевшую Бианку.

– У меня есть доказательства, что доктор Рикардо не убивал Ану Марию, – задыхаясь от быстрого бега, выпалила женщина. – Вот они.

И она выложила на стол пистолет и магнитофонную запись…

Рикардо так и не ступил в тюремную камеру.

Вечером он позвонил Патрисии.

– Она, правда, убила Ану? – потрясённо спросила девушка, когда он рассказал ей о событиях прошедшего дня.

– Выходит, да. Мне жаль её…

– Рикардо, ко мне приходила Изадора.

– Зачем, чтобы оскорблять? – вскинулся Рикардо.

– Не без этого, но главное, она просила уговорить тебя продать акции ей, а не Валентине.

– Валентине я теперь их всё равно не могу продать, но Изадора странная женщина…

– Продай ей акции, Рикардо, – сказала вдруг Патрисиа.

– Что? Никогда!

– Рикардо, тебе надо уйти из «Вентурини» навсегда! Дон Лазаро ненавидит тебя! Изадора… Ты сам всё знаешь про неё! Валентину арестуют… Тебе там не место!

Рикардо ничего не ответил. Он думал, что девушка, скорее всего, права…

Поэтому на следующий день он встретился с Изадорой.

– Что это? – спросила она, когда Рикардо выложил на стол бумаги.

– Ты что, не знаешь, как выглядит договор о купле-продаже?

– А что он значит?

– Я продаю тебе свои акции «Вентурини», – устало сказал Рикардо.

– А почему ты так решил? – опешила Изадора.

– У тебя хватит денег? – не ответил ей Рикардо.

– Да, я сниму со счёта, я найду, – руки у Изадоры немного дрожали.

– Я уступаю тебе власть на фирме. Теперь у тебя шестьдесят процентов – ты полная хозяйка. Дон Лазаро ничего не сможет с тобой поделать. Подписывай.

Из-за волнения, Изадора еле сумела поставить подпись.

– Но почему ты это сделал?

– Я решил уйти из «Вентурини». Навсегда. Открою собственное дело.

– Милый, любимый, – бросилась к Рикардо Изадора.

– Оставь это, прошу тебя, – сказал Рикардо, отстраняя её.

– Тебе всё ещё нравится эта соплячка?

– Ты получила всё, что хотела. Теперь тебе остаётся только расплатиться со мной, – холодно сказал Рикардо.

– Ты не смеешь так меня бросать! Ты же любишь меня! Ты давно меня любишь!!!

Рикардо вышел на улицу. Он вдруг словно в первый раз увидел солнечный день, яркую зелень, голубое небо… Он вздохнул полной грудью. Он был свободен! Да, он вдруг почувствовал себя свободным. Как будто всю свою жизнь он просидел в тёмной и мрачной камере, такой же, как в полицейском участке. В ту он боялся входить, а эту выбрал сам, добровольно и загубил в ней лучшие годы своей жизни.

Марсела вдруг легко согласилась на развод. Рикардо боялся, что предстоит долгий и мучительный судебный процесс, а оказалось, что всё решилось будто само собой. Нет, он даже представить себе не мог, что будет так счастлив, расставаясь с прошлым. Он так крепко за него держался, а теперь рвал с ним, словно это была старая паутина. Она распадалась с тихим треском, совсем легко.

Вдруг позвонил Андре. Пожалуй, только это мрачное пятно мучило Рикардо. Он не хотел терять друга. Он с радостью встретился с ним.

– Прости меня, Андре, – сказал он. – Прости меня, если можешь.

– Ладно, Рикардо, считай, что мы квиты. Ведь я собираюсь жениться на Марселе.

– Я поздравляю тебя. Но хочу предупредить…

– Я всё знаю, что ты можешь сказать. Спасибо за предупреждение. Марсела совсем не такая, какой была с тобой. Она добрый и мягкий человек.

– Это только твоя заслуга, Андре.

– Но я пришёл не за этим.

Андре сел. Закурил сигарету, немного помолчал, а потом сказал:

– Ты знаешь, что ты сын дона Лазаро?…

…Рикардо ехал на ранчо. Он не мог сейчас оставаться даже в городе. Он знал, что ему надо побыть одному. Ведь он собирается начать новую жизнь. Как? С чего? С кем? Все эти вопросы он не мог решить вот так, сразу. Уж очень это непростое дело в его возрасте – снова встать на старт. Сейчас он должен всё обдумать.

Остальное – потом. Потом он встретится с доном Лазаро, с отцом… Потом повидается с Жесикой… Потом рассчитается с Изадорой… Потом увидится с Патрисией… Всё – потом. А сейчас он должен остаться один.

Дорога была ровная и пустая. Но Рикардо не гнал автомобиль. Ему некуда было торопиться. Ведь впереди у него была целая жизнь. Новая жизнь, жизнь с самого начала.

На ранчо он добрался уже к вечеру. Поставил машину в гараж. Сходил на конюшню проведать своих лошадок и только тогда вошёл в дом.

Патрисиа и Жесика встали ему навстречу. Они были здесь, они ждали его.

– Вы… как?… – растерянно улыбался Рикардо.

Жесика обняла его и сказала:

– Папа, я вернулась. Я буду жить с тобой. Ты хочешь этого?

Сердце Рикардо сжалось. Он обнимал дочку и плакал. И совсем не стеснялся своих слёз.

– Ну-ну, что это ты так расклеился? – сказала Жесика. – Или ты не рад?

– Что ты, глупышка? – счастливо засмеялся Рикардо. – Я ведь больше никого не люблю так, как тебя…

Он посмотрел на Патрисию и добавил:

– Разве что только ещё одну девушку, но совершенно иначе…

Жесика тоже повернулась к Патрисии.

– Иди сюда, – сказала она. – Иди к нам…


Дока и Фернанда

Толедо уехал. Дока провожал его в аэропорту и всё не мог поверить, что прощается надолго с этим человеком. Он полюбил его всем сердцем, открыто и искренне. Он всем в своей сегодняшней жизни был этому человеку обязан. И вот теперь Толедо уезжал. Дока вдруг почувствовал острый приступ одиночества. Ведь теперь ему предстояло самому всё решать, теперь не к кому было бежать за советом и помощью.

На фабрике дела шли всё лучше. Они даже заключили выгодный контракт с фирмой «Левайс Штраус» на производство джинсовой ткани. А фирма эта была настолько популярна во всех частях земного шара, что теперь за будущее фабрики можно было быть спокойным. В джинсы «Левайс» одевался весь мир.

Но Дока всё равно не чувствовал себя спокойно. Если бизнес его налаживался, то личные дела разваливались на глазах…

Патрисиа вдруг стала очень ласкова с Докой. Они стали уже настоящими любовниками. Встречались каждый день, и каждая их встреча заканчивалась в мотеле далеко за полночь. Дока был на седьмом небе от счастья. Патрисиа была именно той девушкой, которая ему была нужна, не то, что эта зануда Фернанда. Та случая не упускала, чтобы Доку не задеть, не обсмеять, не поиздеваться. Нет, Фернанду он терпеть не мог.

А Патрисиа была мягкой и нежной. Немного грустной почему-то, но Дока надеялся, что эта грусть пройдёт. Ведь он знал, что Патрисиа навсегда рассталась с Рикардо. Конечно, не так легко забыть человека, которого столько времени безответно любил. Кроме того, её отец начал сильно пить, у него были какие-то крупные неприятности на работе. Патрисиа боялась, что отец превратится в настоящего алкоголика. Беренисе рассталась с ним окончательно. Поэтому теперь его могла остановить от стремительного падения в пропасть только дочь. А у неё сил на это не хватало.

Правда, Жоао вернулся домой, но Фелипе был в таком состоянии, что Жоао теперь мог вить из отца верёвки. И это тоже мучило Патрисию.

Дока, как мог, утешал её, но его слова мало помогали.

– Понимаешь, ему уже никто не сможет помочь. Он должен захотеть лечиться сам. Но он себя алкоголиком не считает.

– Какой-то замкнутый круг получается. – Дока не знал, что посоветовать Патрисии.

– То-то и оно. Когда он трезвый, он кается, клянётся, что больше этого не будет. А когда выпьет, становится агрессивным.

– Да, это беда… – соглашался Дока.

– Ты читал в газетах про Рикардо? – спросила Патрисиа.

– Нет, у меня совсем нет времени на газеты. Толедо оставил мне такую библиотеку! Я просто утонул в ней… А что?

– Его собираются арестовать.

– Значит, это он убил Ану?

– Нет, просто у него нет алиби. Я так подвела его…

– Не терзайся. Он выпутается. Такие всегда выпутываются, – сказал Дока.

– Прекрати! – воскликнула вдруг Патрисиа. – Не смей так говорить о нём!