Бросить все, чего достигла, чтобы быть с ним. Вот это предложение! Он что, правда считает, что настолько хорош собой? Самоуверенный гад! Сердце готово выпрыгнуть из груди.

Изо всех сил зажмуриваюсь, фантазируя, будто меня все еще трогает он. Воображаю себе его запах. В следующий раз я бы вела себя увереннее, я бы прижалась губами к его шее и поцеловала. Провела языком. Я бы коснулась его губ своими. Я бы… Подношу те самые пальцы, между которыми он целовал, ко рту и совершаю те же движения языком, что выбили меня из колеи на улице. Мои щеки горят, я не отдаю себе отчета в том, что делаю. Осознаю только, что не могу остановиться. Стыд уступает место безудержной похоти, я сама себя ласкаю и целую, представляя его. Думая о нем. Сердце колотится на разрыв. Ощутить бы вес его тела на себе. Услышать на ухо, что хочет… как сильно хочет. Меня.

Оргазм обрушивается уничтожающей разрядкой, я сворачиваюсь в комочек и дышу часто и быстро. Много. Задыхаюсь, поймав гипервентиляцию. Прижимаю ладони к лицу, снижая уровень кислорода в воздухе, иначе, клянусь, потеряю сознание и захлебнусь.

Я чувствую себя живой как никогда раньше, но при этом… вымотанной, окончательно разрушенной. Целое мгновение меня нет, я не существую. А потом открываю глаза и ошарашенно гляжу на себя в зеркало. Губы красные, глаза блестят, щеки — словно нарумянил кто для фотосессии. Я, конечно, не впервые себя ласкала. Дома, в столице, в моей тумбочке у кровати даже имеется несколько игрушек — сразу вспоминаются слова Лехи «что с тобой сделалаи Москва и новые сиськи», отчего я невольно грустно улыбаюсь. Но то, что я испытала сейчас, — было несопоставимо. Мне ужасно хочется к нему. Прильнуть сильно-сильно, чтобы обязательно обнял. И лежать на его груди, дышать в такт. Мне кажется, я люблю его. Да так, что душа болит. Еще больше, чем в юности. Я выросла, и вместе со мной выросли чувства к этому мужчине. Да, он изменился. Сердитый, но бывают и просветления.

Выбравшись из ванны, я наспех вытираюсь полотенцем, как вдруг испуганно замираю. Посетившая мысль такая логичная и страшная, что на миг ослепляет безысходностью. Вряд ли он так же закрылся в ванной и думает обо мне. У него есть возможность сбросить напряжение получше. Даже если он будет представлять меня, но… при этом трахать-то ее.

Я долго сижу на кровати, подтянув колени к груди, смотрю в окно, думаю о них с Никой и злюсь. На него, на себя. На то, что мне предстоит сложный выбор. Меня поедает ревность. Сначала изнутри, а потом кажется, что и все тело. Будет хватать кусками, пока под утро от меня не останется ничего, кроме мокрой от слез подушки.

«А ты ко мне хоть что-нибудь чувствуешь?» — отправляю ему ночью, окончательно съехав с катушек. Не прочитано. Он спит.

Утром первым делом, едва проснувшись, хватаю телефон и вижу от него непрочитанное. Аж ладони потеют. Сообщение пришло в половину восьмого: «Только к тебе, наверное, и чувствую». Божечки, что же мне теперь делать?

Глава 15

Лёха

Ради столь важного события я поменялся сменами.

«Ты последний человек, которого я хочу видеть на своем празднике, но мать расстроится, поэтому уж сделай одолжение», — примерно так пригласил меня Ленёв на свой юбилей. Разве можно отказать настолько душевному человеку?

«Конечно, буду, надеюсь, и тост удастся двинуть», — ответил незамедлительно. А сам подумал: нафига? Но было поздно.

«Подарка в конверте с твоей стороны вполне хватит. Постарайся больше никого из гражданских не пристрелить до двадцатого числа, мы с матерью долго готовились».

«Всегда стараюсь, вы ж знаете».

Видеть ни его круглую рожу, ни пробивающуюся лысину мне не хочется, но придется потерпеть, чтобы не расслаблялся. С возрастом он стал спокойнее, пока не выпьет, разумеется. А тут целый загородный отель забронирован на двое суток, алкоголь оптом закупали, на газели привезут. Мамка считает, что дождалась золотого времени, перетерпела тяжелые моменты и будет теперь как сыр в масле кататься. Надеюсь, оно того стоило. В любом случае я пригляжу, чтобы ее иллюзия не лопнула.

Буду и на этом празднике, и на всех последующих. От приглашений в гости также отказываться не стану. А потом, как знать, и гроб ему подберу, когда придет время. Не зря же он меня растил столько лет. «Человеком» сделал с помощью палки, шнура и кулаков. Я догадываюсь, что он продолжает ее бить, когда я уезжаю в командировки. Делает это таким образом, чтобы к моему возвращению успеть помириться, и типа ничего не было. Ублюдок. Но что тут сделаешь? Она всегда вставала на его сторону, придумывала оправдания. А он словно не верил, что я однажды вырасту, и теперь удивлен до глубины души. Как говорит наш психолог при отряде: их семья — не моя зона ответственности. На мою жизнь в данный момент он не оказывает влияния.

Иногда мне даже хочется, чтобы он меня спровоцировал. Благо он не идиот, и мы продолжаем жить оба.

Отель и правда большой: с двадцатью комнатами на втором этаже, просторным холлом и двумя залами — на первом. Также рядом расположены еще два гостиничных корпуса, все жилые помещения выкуплены. Вокруг природа фантастическая, воздух свежайший.

К пяти часам собрались уже человек двести гостей. Женщины — сплошь в вечерних платьях с крошечными сумочками, мужчины — в костюмах, кое-кто в парадно-выходной форме с медалями. Будьте осторожны и внимательны, нынче гуляют ментовские шишки и их семьи.

Оба зала заставлены столами, в одном басит громкая современная музыка — кто хочет, тот танцует, в другом происходит более спокойное общение, ведущий развлекает гостей, периодически показывает фотографии и заранее подготовленные короткие фильмы о Ленёве.

Сам именинник во главе стола сидит довольный, улыбается.

Мы с Никой некоторое время прогуливаемся по участку, но вскоре она начинает мерзнуть, и приходится вернуться в здание. С этой девушкой мы стали совсем как чужие после той ссоры, и с каждым днем это ощущение усиливается. Будто что-то оборвалось, и даже время не помогает восстановить отношения. Она тоже чувствует холодок, вчера мы в очередной раз поговорили, решили подыскать ей квартиру. Она плакала, но ее предложения по исправлению ситуации сделали лишь хуже.

«Просто заведи себе пару любовниц и сделай так, чтобы я ничего не узнала. Это же несложно. Все так делают и все довольны», — вдруг выдала она мне в ответ на очередной подкат дней десять назад. «У нас уже было на этой неделе, сколько тебе еще нужно?» Больше стало не нужно совсем. Да и, честно говоря, с ней скучновато. Никакой инициативы, море пофигизма.

Через полгода совместной жизни она перегнула в неназойливости, я перестал замечать ее.

Ника думает, что я сплю с Риткой, и старательно закрывает на это глаза. Рита скоро уедет, а она останется. В ее словах была бы логика, но… я улыбаюсь, прерывая собственные размышления.

Маргарита Ожешко, конечно, самая яркая из сотни присутствующих здесь женщин. Вроде бы и платье не вызывающее, но отвести глаза невозможно. Стройные ноги и круглая задница — всегда были при ней, но сейчас образ дополнили идеальная прямая спина и открытая улыбка, чего ей, по понятным причинам, недоставало раньше. То и дело ловлю на девушке взгляды истекающих слюной гостей мужского пола призывного возраста, да и пенсионного тоже. Многие из них знали ее совсем другой: искалеченной девочкой без будущего. Сейчас она блистает. Меня радует, что она утерла им всем нос.

— Рита Ожешко имеет успех, — говорит мне Ника, когда мы усаживаемся за стол. Я быстро отвожу глаза, понимая, что жадно пялюсь. И… действительно сглатываю слюну, благо успел, пока по подбородку не потекла. Капец, как хочется. Как хочется эту девушку. В любой позиции. Быстро или медленно. Теперь уже на любых условиях. Красная тряпка перед глазами.

— Да, она впервые за пять лет, считай, приехала в Край. Я так понял, большинство ее просто не узнали. Ну, и незнакомым тоже любопытно, — говорю нейтрально.

— Все роют ее фотографии до и после. Я прошлась по компаниям девушек, в основном ее обсуждают.

— Вот, блин, бабы. А ты как? Тебе весело?

— Вполне. Спасибо, что взял с собой.

— Прекрати, когда я тебя не брал? Мы же по-хорошему расходимся, не врагами, — честно говоря, я не собирался ее сюда тащить, но она уже нарядилась и вышла в коридор готовая, отказать было бы жестоко.

— Враждовать с тобой совсем не хочется. И возможно, мы еще помиримся. У нас есть проблема, уверена, ее можно решить.

— Главное — без помощи экстрасенсов и магов, а то тут две курицы тащили детей «отшептать» к местному бомжу-шаману в пять утра через промзону на окраине.

— Ты о чем?

— Да так. Будешь еще вино? Говори, я принесу все, что хочешь.

— Спасибо, у меня пока есть.

Дальше мы снова молчим, она фотографирует себя, я по привычке наблюдаю за обстановкой. Ленев раскраснелся от водки и удовольствия. Толкает тост о том, как много мама для него значит. Все идет хорошо, по плану. Вечер растягивается на много часов, Ника часто отлучается поболтать с Катей и другими девушками, я тусуюсь в мужских компаниях, большая часть друзей Ленева — полицейские, и разговоры в основном тематические. Поднимают и недавний инцидент, спорят, верно ли поступил снайпер. Не вмешиваюсь, не хочу выдавать себя. У большинства уровень знаний снайперского дела как у того таксиста.

— О, гляди, Анька мужа отчитывает! — кивает один из сослуживцев Ленева на ругающуюся пару. Женщина действительно тащит своего смущенного мужика куда-то на улицу.

— А что случилось?

— Заревновала к дочке Ожешко. Сегодня все бабы будто с ума посходили, только о ней и сплетничают. И ее московском любовнике. Фотографии смотрят.

Я молча слушаю.

— А что там? Интересные фотографии?

— Красивая девка у Славика выросла. С огоньком.