Ее грудь мягкая и приятная на ощупь с изумительными розовыми, острыми сосками. Мне абсолютно все равно, природа наградила красотой эту девушку или хирург в больнице постарался — она такая, какая есть, и другой мне не нужно. Ее грудь крайне чувствительная, Риту приходится крепко держать, когда обвожу языком ореолы, облизываю и жадно втягиваю в рот напряженные соски по очереди. Когда сминаю ладонями, наслаждаясь происходящим и ее реакцией. А ниже — роскошные бедра. Этот прогиб в спине, говорящий о доступности — вот она попка, гладь, тискай. Можно. Перед глазами темнеет от желания. Похоть густая, увязаю в ней мгновенно, знаю, что так будет, и все равно ныряю с головой.

Мы как-то быстро ее раздеваем, рывками, резкими движениями. Мне надоело болтать, мне надоело, что она грустная.

Я жадно хватаю ее везде, соображаю через пелену дурмана: не надо было ей приезжать. Наверное. Целуясь, мы бредем в спальню, то и дело останавливаясь по углам, где я вжимаю ее то в одну стену, то в другую. Выгибается, охотно подставляя себя и демонстрируя прелести. Зацеловываю, пока она сжимает мой член. И дышим. Она стонет сладко и громко, слушай это, Леха, и держи себя в руках, ага.

Наши руки аж дрожат от наслаждения. Трогаю. Просто развернуть ее и взять сзади, так быстро и просто. В любой момент, в любой части квартиры. Доступно и легко, как я и люблю. Так будет много раз, постоянно, — обещаю себе мысленно. Потом. Не во второй раз, конечно. Не после обморока. Сейчас мне нужны ее глаза. Смотреть в них неотрывно.

Связался с девочкой — зубы сожми и терпи.

И тем не менее… не оторвать от нее. Запах кожи у нее особенный, что ли, просто трогать и облизывать — уже кайфово.

Рита обнимает меня ножками, мы так долго и жадно целуемся, что она начинает задыхаться. Присаживаюсь на край кровати, она по-прежнему обнимает меня руками и ногами, сидит на коленях и инстинктивно двигается. Я держу ее подбородок, направляя голову, целую-целую-целую. Этим вечером уже больше, чем за всю свою жизнь до нее. Она же берет мои пальцы и облизывает, касаясь при этом своими напряженными моего лица.

— Я не хочу, чтобы ты из-за меня дрался, — шепчет мне, целуя ладони, костяшки пальцев.

В ответ усмехаюсь, она тоже улыбается. Щеки раскрасневшиеся, губы припухшие, в глазах — блеск, — красивая, как небо. Я сажусь удобнее и касаюсь нежных складочек. В этом, кстати, что-то есть. Что только моя, всегда. С тех самых пор, когда только зарождается влечение к противоположному полу, — она тянулась ко мне. В данный момент мне почему-то льстит эта преданность.

— Почему же это так приятно? — шепчет она, закрывая глаза.

— Иди сюда, малышка, — подхватываю ее под бедра и тяну к себе, — тебе будет хорошо.

— Эй, я думала, ты таким не занимаешься.

— Каким же?

— Я думала, тебе не нравится… целовать там.

— Кому не нравится целовать «там», те «там» сосут. Кажется, в этом плане мы друг друга нашли.

— Ай! — она не успевает пикнуть, как я притягиваю ее к себе. Изумительная во всех отношениях. И стонет так громко, сладко, даже жалобно. Хватается за борт кровати, держится. Не убегает, когда обхватываю губами, когда вожу языком, а следом посасываю кожу и ускоряю движения. Совершенно не стесняется, да тут и нечего. Мне хочется, чтобы интимные ласки у нее ассоциировались только с наслаждением, это ведь правильно. Я терзаю ее нежную кожу, позволяя ей почувствовать себя уверенно, расслабляйся, малышка, я бываю не злым и не страшным. Тебе-то точно бояться нечего. У самого голову сносит от кайфа, я всегда буду уделять тебе и твоему телу много времени, я ведь… сам дурею, главное — пускай почаще, не отказывай. Отказы убивают просто.

Ее удовольствие слишком очевидно, становится трудновато продолжать, поэтому я укладываю девушку на спину и тут же раздвигаю ножки, я помогаю ей пальцами, теперь можно во всю длину и резко, трогать ее там, хотя бы так. Для начала. Звуки, запахи — все вместе бьет по мозгам, столько способов доставить друг другу наслаждение, я возьму ее каждым из них много раз, постепенно. Она дергается, и кладу ладонь на живот, она вцепляется в мои волосы, она снова кончает от моего рта и пальцев — чувственно и красиво, долго пульсирует внутри. Мне хочется приучить ее к себе, чтобы когда даже меня нет, то представляла себе вот это.

Поспешно вытираю рот простыней и тянусь к ней, обнимает за шею крепко-крепко, в кураже трется об меня.

— Ты будешь кончать от моего члена, — говорю ей хрипло, немного резковато, она кивает, утыкаясь в мою шею, ее потряхивает от недавнего взрыва. — Много-много раз, в каждой позе, — она закидывает на меня ножку, и я с удовольствием глажу ее нижние губы, ее тугую дырочку между бедер. — Будешь со мной, — она кивает, — как я попрошу, — кивает, — по-разному, главное — дождись меня. Тебе очень понравится.

— Лешенька, конечно буду, — шепчет на ухо, меня аж лихорадит от звука ее голоса и уменьшительно-ласкательного варианта имени, — ты ведь правда вернешься? Все будет хорошо? Я ужасно себя чувствую от одной мысли, что ты уедешь.

— Я же ненадолго.

Шея, плечи, ключицы, красивая грудь, податливое распаленное тело. С некоторыми женщинами потрахаешься и через минуту забываешь, а эту — никак, а от одной перспективы потряхивает.

Натягиваю презерватив, пытаюсь осторожно войти в нее, может, надо настоять, но мне все еще не по себе из-за обморока, и я медлю, растягиваю, делая еще хуже. Опять же, еще пьяный, боюсь пропустить знаки и специально торможу себя. Она только больше зажимается.

— Больно? — спрашиваю. — Говори как есть.

— Немного. Подожди, я сейчас. Только не обижайся и не уходи! Все получится.

«Подожди» — легко ей сказать. Мой самоконтроль не просто дал трещину, он труха под ногами. Я стягиваю презерватив, встаю на пол, Рита садится на кровати. Я обхватываю ее голову и направляю к себе.

— Расслабься, — говорю. — Не думай ни о чем.

— Я хочу тебя хоть как. Трахни меня в рот.

— Тогда бери. Глубже. Сколько только можешь.

Ждать в этот раз, пока она будет настраиваться, у меня не получается, поэтому я пользуюсь щедрым предложением и трахаю ее сам. Не глубоко, успеется. Насколько она может принять. Ее рука сжимает ствол у основания, уже по инерции помогает. Мои движения ускоряются. Много слюны, много звуков и удовольствия, я крепко держу ее затылок, стискиваю волосы. Мое сердце разрывается вместе с оргазмом, когда я кончаю в ее рот, и она с удовольствием принимает меня, напоследок облизывая головку. Оргазм яркий, опустошающий, я думаю только о том, что хочу делать это снова и снова — кончать в нее. По-разному. Это то удовольствие, ради которого стоит возвращаться домой. Бешеная пульсация по всему телу и какое-то очень правильное ощущение. Чистое, что ли. По сильному обоюдному желанию потому что, с примесью чувств.

Все-таки я действительно еще живой, вполне себе — человек. Раз так сильно меня любят — наверное, кто-то сверху прощает грехи. Много их уже накопилось, под целую сотню.

Глава 32

Рита

Просыпаюсь я около девяти утра с небольшой головной болью и насморком. Алексей в шортах и темно-бордовой толстовке заканчивает тренировку на свежем воздухе, я допиваю свой стакан воды натощак и машинально считаю его бурпи из окна. Прыжок, отжимание, новый прыжок. В его исполнении упражнение выглядит совсем простым, солдат отскакивает от земли будто мячик. Пружина. Он поздновато вышел из дома, полагаю, из-за похмелья.

Накрапывает небольшой дождик, дышать свежо и приятно. Хорошее утро после прекрасной ночи. Наблюдая за ним, я невольно вспоминаю все, что между нами случилось, и улыбаюсь.

— Привет, — говорит он мне, заходя в квартиру.

— Доброе утро, — отвечаю радостно. — Не целуй меня, я, кажется, заболеваю.

— Ага, как скажешь, — отвечает он и тут же, проходя мимо, обхватывает рукой мой затылок и притягивает к себе. Вырваться нереально. Он целует — быстро, но с наслаждением, на языке вкус мяты.

— Я же попросила только что!

— Ага, — отвечает, закрывая дверь ванной перед моим носом.

Можно подумать, он настолько крут, что не боится инфекций, типа они сами боятся его. Ругаюсь на Лешу, но ему нет дела до моих искренних возмущений: то и дело зажимает меня и смеется потом. Дурак! Сейчас больной поедет в свою командировку, что хорошего?

Завтрак растягивается на несколько часов, а когда я, наконец, пью кофе на кухне и параллельно смотрю музыкальный клип на планшете, Алексей вдруг подходит и ставит на стол коробочку. Заглядываю внутрь — не торт и не подарок. Бинты, ватные диски, перекись.

— Перевязку осилишь?

— Я?

— А кто? Не переться же мне в травмпункт ради пары швов, — показывает пальцем на бровь.

За ночь отек вокруг глаза немного спал, но зато сам белок налился красным и все вместе выглядит жутковато. Будто прицел встроен в голову моего снайпера, героя-Терминатора.

— Нет, я, наверное, не смогу.

— Придется самому.

Он берет аптечку и направляется в ванную, а мне, после недавних сумасшедших ласк, признаний и просто волнующего восторга от того, что мы вместе, нестерпимо хочется стать значительной частью его жизни. Даже той неприятной и опасной ее стороны, где он попадает в неприятности.

— Ладно, подожди. Я попробую, — облизываю ставшие сухими губы. — Я ведь не доучилась, ты помнишь?

— Вот и посмотрим, осталась ли в тебе тяга к врачеванию.

Он возвращается и плюхается на стул, принимая удобную позу, широко раскинув ноги. Я хорошенько мою руки, затем подхожу ближе, оказываюсь аккурат между его ног. Наглые руки, конечно, тут же укладываются на мою задницу, пока я морально настраиваюсь причинить ему боль, отодрав повязку.

— Смелее, — подбадривает меня.