Янка Рам - Моя младшая жена

— Его надо снять. Мокрое.

Вяло отрицательно крутит головой.

— Быстро! — начинаю злиться я.

И, не выпуская из рук, сдёргиваю с неё эту сырую тряпку. Одеяло соскальзывает… Я смотрю только ей в глаза, натягивая его выше. Но она молча, страдальчески морщась, закрывает лицо руками.

Ну, прости меня, девочка! Но так надо.

Подкладываю ещё пару подушек и укладываю обратно.

— Никакой это не харам! — успокаиваю её. — Я же муж. Я обязан заботиться, так? Не переживай.

Поправляю её волосы. Делаю маленький глоток из кружки, проверяя температуру. И даю ей через трубочку выпить.

Держась рукой за горло, беззвучно мучительно хныкает и с усилием глотает.

— Горло, да? — сжимаю её пальчики.

Компресс… спрей… ещё одно одеяло сверху. Закутываю в сухое полотенце её волосы. Смотрю на часы.

— Должно уже подействовать.

Показываю градусник.

— Открой рот…

Как жаль, что опять в совершенно не романтично-эротичной обстановке! Но….

Вкладываю между алыми губками. Пиликает. Температура уже некритичная. И на автомате поглаживая её плечо через одеяло, я задумчиво зависаю.

Вызывать или не вызывать?

Достаю из кармана звонящий телефон. Катя!! Вот она-то мне и нужна.

— Да?

— Тим, ты ещё далеко? Опаздываю.

Я же Марусю забрать обещал.

— О, чёрт… Кать, тут такое дело… Не могу я из дома уехать. У меня тут человек с высокой температурой… Походу, ангина. Завези, пожалуйста!

— Алла, что ли? — недовольно.

— Нет. Не она. Девочка одна. Так с лёту и не объясню. Потом поговорим. Чем лечить-то? Скорую вызывать?

Катя — врач…

— Сколько лет?

— Восемнадцать.

— Хм… Давай заеду, посмотрю её, если хочешь.

— Ты же опаздываешь?

— Всё равно уже не успею, — вздыхает. — Пока Марусю завезу…

— Тогда жду вас. Спасибо!

Перед глазами мелькают чёрно-жёлтые точки. От слабости едва могу поднести к лицу руку. Стресс и переохлаждение. Наверное, мой иммунитет сломался.

После того, как жаропонижающее начинает действовать, всё тело снова становится мокрым.

— Тимур… — беззвучно выдыхаю я. Голос пропал.

Держа ладонь на моём лбу, с тревогой смотрит в глаза. Всё-таки больше добрый. Заботливый…

— Я хочу одеться, — сиплю через силу и с трудом перевожу взгляд на шкаф.

Встаёт, открывает его. Там только моё светлое традиционное платье и костюм для университета. Домашнее ещё мокрое. Но хоть что-нибудь!

— Платье… — шепчу я.

— Да ты что?.. Вот это платье? Я сейчас…

Минут через десять появляется с бумажным глянцевым пакетом из фирменного магазина. Кутаясь в одеяло, присаживаюсь.

— Это, конечно, тоже не слишком придётся тебе по вкусу… Но давай что-нибудь выберем. Смотри… Это моя новая футболка. Она будет тебе велика и сойдёт за короткую тунику. Это хлопок. Тебе будет удобно.

Ноги будут голые…

— И… это я покупал в подарок для Аллы. Но она не носит длинное. Поэтому осталось невостребованным. Здесь открыты плечи.

Шёлковое платье — бордовое с золотым. Цвета переливаются… С очень откровенной линией декольте, оформленной широкой лентой с изумительно красивой вышивкой из бисера со стразами. Эта лента — единственное, что удерживает платье на плечах. Очень откровенное. Наверное, домашнее. Для мужа.

С восторгом веду пальцем по ленте. Но одеяло скользит вниз, и я отдёргиваю пальцы, перехватывая его крепче. Следом за Тимуром растерянно перевожу взгляд с одного откровенного варианта на другой. Не дожидаясь, пока я выберу, он вешает платье в шкаф.

— В футболке всё же будет удобнее. Я помогу?

О, нет, пожалуйста! Отрицательно качая головой, заливаюсь краской.

Но он игнорирует мои немые мольбы. Надевает на меня горловину, выправляет волосы. Высвобождаю из-под одеяла руки и быстро засовываю их в рукава.

— Давай, детка…

Одёрнув футболку, забирает моё одеяло. И пересаживает меня на него. Запахиваю его, пряча голые ноги.

«Муж…» — убеждаю я себя. Может видеть моё тело. Ничего плохого в этом нет. Он не будет потом думать обо мне плохо. И говорить не будет. И трогать не станет.

Но всё равно неловко и стыдно. Обнимая себя за колени, кладу на них тяжёлую пульсирующую голову. Закрываю глаза…

Пока перестилает мне кровать, рассказывает: «Сейчас приедет моя дочь Маруся и бывшая жена Катя. Катя — очень хороший врач. Она посмотрит твоё горло».

А нашего бывшего домашнего врача тоже звали Катя… Екатерина. В обычные поликлиники мы никогда не обращались. У нас — девочек — был свой врач из платной клиники. Отец долго искал приличную замужнюю женщину. Мусульманских клиник здесь нет.

Телефон Тимура звонит.

— Вот и они.

Помогает мне лечь, укрывает другим одеялом и уходит.

Расслабляюсь. Уже не так плохо. Немного отлежусь, и всё… Взгляд блуждает по потолку, не желая фокусироваться. В ушах звенит.

Бывшая жена… Бросил? Это никак не укладывается в голове. У нас ничего нельзя, но никогда не бросят, если послушная. У них всё можно, но в любой момент — пошла вон. Как лучше? Защита или свобода?

Сейчас мне кажется, что защита, а ещё неделю назад была уверена, что свобода.

Дверь в комнату прикрыта, слышу голоса на лестнице.

— В смысле — жена?! Гаранин… А Алла здесь что делает?

— Я же говорю — только формально. Так было нужно. Я же объясняю… Ну что мне было делать?

— Мусульманка? Дочь Шахина? Они же все маленькие ещё! Ты совсем уже?!

— Кать, я бы бабки потерял!

— Бабки! А о ней ты подумал?

— Естественно. Я её не обижу, ей достанется «Жемчужина» и свобода от воли отца. Это нормально!

Я узнаю её голос! Катерина. И… мы встречаемся взглядами.

— Ляйсан… — с жалостью смотрит она на меня.

— Здравствуйте… — шевелю я губами, опуская взгляд.

— Гаранин, уйди, — строго хмурится она.

И властно вытолкнув его, закрывает дверь. Поджав губы, присаживается рядом.

— Ляся…

Трогает лоб, лимфоузлы.

— Горло покажи… Налёта нет. Не ангина. Но полечиться надо. Голос пропал?

Киваю.

— Как ты быстро повзрослела… Уже и отдали.

Я знаю Катерину с двенадцати лет. Но последние полтора года врач у нас был другой. Она была в декрете.

Бросает сердитый взгляд на дверь.

— Он тебя трогал?

Отрицательно кручу головой, чувствуя, как лицо опять заливается краской.

— Если попытается — скажи ему, что я его кастрирую. Собственноручно!

Распахиваю в ужасе глаза.

— Как тебе здесь живётся? Курица эта не донимает?

— Какая курица? — хлопаю глазами.

— Тут одна курица. Общипанная такая! — ухмыляется Катерина.

— Алла?

— Мхм…

Вздыхаю. Жаловаться некрасиво.

— Ясно. Я с Тимуром поговорю, — гладит меня по голове. — Он вообще-то хороший человек. Ты его не бойся. И номер мой запиши. Твой телефон?

Киваю.

— Возьму у Тимура твой номер сама. Если что — пиши мне. Это ж надо было… — осуждающе качает головой. — За что они с тобой так? Иноверцу отдали.

Опускаю взгляд. Есть, за что…

— Ну ничего. Всё хорошо будет. Не переживай, — смотрит на часы. — Мне ехать надо, список лекарств скину Гаранину. Будем на связи. Маруся!! — властным голосом в открытую дверь.

— Ну что ты кричишь так? — морщась заходит Тимур.

Следом залетает девочка и с любопытством выглядывает из-за его спины. Лет семи.

Я чувствую себя как на смертном одре. Когда все приходят попрощаться. Это так неловко — ужас!

— Маруся, это папина гостья и очень хорошая девочка. Ляся.

— Девушка… — сжимает губы Тимур.

— Ты меня не поправляй! Ты Аллу свою поправляй. Я осознанно слова подбираю. Пойдём… Марусь, присмотри тут. Чтобы никто гостью не обижал.

— Есть, мэм! — хихикает девочка.

Тимур с Катериной уходят.

— Ты заболела?..

С улыбкой киваю.

— Можно, я тебя полечу?

— Можно… — шепчу я.

— Здорово! — хлопает в ладоши и выкатывает из домика под кроватью пластиковую стойку с игрушечными медицинскими приборами. — Капельницу будем ставить!

— Кофе?

— Да, — хмуро бросает взгляд на часы, записывая в отрывной блокнот рецепт для Ляси.

Наливаю нам по чашке, сажусь напротив. Вырывает листок, протягивает.

Забираю.

— Я точно не овдовею? — смотрю на внушительный список.

— Не овдовеешь. Помимо прочего там ещё хорошие витамины и парочка лёгких антидепрессантов — гомеопатия и травы.

— Зачем?

— Ты что, правда не понимаешь? Ты взял девочку с психологией средневековья в наше время. Представляешь уровень стресса?

— Мне кажется, ты утрируешь.

— А мне кажется, ты ассимилируешь под свою стриптизёршу.

— Кать… — устало закатываю я глаза.

— Что — Кать?

— Кать, я курить бросил. Пропиши мне тоже что-нибудь. Пока я людей убивать не начал, — подпираю щёку кулаком.

— Молодец! — удивлённо.

Задираю рукав, показываю пластырь.

— Может, ещё что-то можно?

— Нужно…

Записывает ещё что-то в блокноте. Отрывает. Отдаёт. Заглядываю в написанное.

«Бром. В убойных дозах».

— Кать, ну я серьёзно!

— И я серьёзно. Любой препарат на его основе. Только тронь мне её. Я в курсе, какой ты озабоченный. А бром заодно и нервное напряжение снимет.

— Я — не озабоченный. И я её не трогаю!