Янка Рам - Моя младшая жена

— Я буду у неё постоянно об этом интересоваться. Скинь мне её номер. А вообще, ты сволочь, конечно.

— Почему?

— Потому что в свою среду ей потом, после развода с тобой, не вернуться. И планируя развод, ты должен это понимать.

— Я научу её жить в нашей. Не вижу проблемы.

— Может, ещё и мужа приличного найдёшь?

Кровь бросается мне в лицо от одной только мысли, ноздри вздрагивают. Я пытаюсь контролировать это… Катя, с претензией вздёрнув бровь, внимательно смотрит на моё лицо.

Слышу стук каблуков Аллы.

— Нет, Гаранин, — прищуривается зло Катя. — Удовлетворяйся своей Аллой. Ляйсан — это не твоего поля ягода. Я же вижу, как ты реагируешь. Присвоил? А она ещё год назад в школу ходила. Опомнись! Когда мы с тобой Маруську делали, она в куклы играла. Ты уже не пылкий юноша, ты взрослый чужой дядька для неё!

Закрываю глаза, понимая, что во всём права. Но… меня коробит от каждого довода!

Стук каблуков затихает где-то на входе в кухню. Сейчас начнётся… Сзади нарастает напряжение и давит мне на мозги. Катя оглядывает Аллу.

— И ещё. В семье у Ляси женщины закрывают тело. Когда она видит вот такое… — брезгливо. — Это можно сравнить с тем, что по твоей кухне ходит мужик без трусов и тыкает при каждом неудобном повороте тебе в лицо то передом, то задом.

— Ой, фу… — кривлюсь я, — ну Кать…

— Имей уважение к девочке. Объясни своей… даме, что трусы надо чем-то прикрывать, когда в доме есть кто-то, кроме её любовников. Это, кстати, касается не только Ляйсан, но и нашей дочери. Я против того, чтобы она лицезрела стриптиз. Узнаю, что здесь публично оголяются какие-то тёлки — больше она здесь не появится.

Господи, в чём ты там притащилась так не вовремя?

Разворачиваюсь. Опять трусы видно…

— Алла, ну я же просил!

— В своём доме я буду ходить так, как хочу! — психует Алла. — Почему она мне указывает?!

— А я тебя предупреждала, Гаранин, что стриптизёршу из женщины не выжечь. Это не профессия. Это культурный уровень.

Да-да… Ты всегда права! Я очень старался, но всё бесполезно. Ну что мне теперь?!

— Тимур! — взрывается Алла.

— Брейк! — поднимаю я руки. — Алла, можно тебя…

Подхватываю её за локоть и тащу подальше от кухни. Когда Катя в гневе, лучше не вставать в позу. Раскатает! Особенно — по делу. Катя — не самая лёгкая барышня….

— Чтобы больше в трусах не выходила! Ясно?! — сдавленно рявкаю на Аллу.

— Раньше что-то тебя не парило!

— Раньше мы жили вдвоём! Ты чувствуешь разницу??

— Ненавижу тебя! — срывается на истерику и слёзы. — Ты всем позволяешь меня оскорблять!

— Ты себя оскорбляешь сама! — тихо, но гневно рычу я. — Своими дешёвыми выходками! Хочешь ходить перед людьми в трусах — двигай обратно, на шест! Там это уместно. В комнату!!

Возвращаюсь на кухню. Катя делает несколько глотков кофе и отставляет чашку.

— Ну а вообще как дела у тебя?

— В мыле… Надо раскручивать бизнес. Пашем с Костей.

— А Ренат?

— После смерти мамы, — качаю я головой, — всё только хуже и хуже. Бабло в казино проиграл. Свою долю с проданной квартиры. Если бы не её последняя просьба, выставил бы его к чертям и забыл, как звать! Но опустится же… Мама очень этого боялась. У вас как дела?

— А мы третьего ждём… — с улыбкой поджимает губы.

— Да?.. Поздравляю… — улыбаюсь я, пытаясь скрыть лёгкую тоску.

Время, когда Катя была беременна, было самое счастливое в моей жизни. Она была мягче… А я просто летал от восторга, что буду отцом. Энергии было немерено, и всё получалось. Куда всё это делось?..

— Так… — поднимается она. — Проводи меня.

Дает мне ещё кучу указаний насчёт всяких женских премудростей, о которых Ляся может постесняться попросить или сказать. И я бы точно про них не вспомнил! Ещё раз благодарю её. Прощаюсь. И возвращаюсь в дом. Время — десять. Брат раньше часа не соизволит подорваться.

— Алла! — рявкаю я из кухни, делая девочкам чай с молоком и выкладывая на блюдца зефир.

— Что?

Ну наконец-то одета. Ну как одета… Минималистичные шорты, ничем не отличающиеся от трусов.

— Ты провоцируешь меня? — поднимаю бровь. — Ты допросишься. Я предупредил. Короче, ты сегодня занимаешься обедом. Я хочу, чтобы в час в этом доме все сели за один стол и поели. Нормальную домашнюю еду. Одной дружной семьёй. Ясно?

— Ясно… — дёргаются её губы в агрессивном оскале.

Выставляю чашу с фруктами на стол. Поднимаюсь по лестнице. Оставляю поднос с чаем на тумбе у окна коридора. Громко стучу в комнату брата.

— Подъём!

Захожу.

— Что так рано? — морщится он.

Вернулся из клуба только к утру.

— Мои рабы встают рано. С сегодняшнего дня. Итак… Через полчаса привезут мебель в комнату Ляйсан. Ты следишь за тем, чтобы разгрузили и ничего не покоцали. Чтобы не разбили зеркала. Чтобы всё собрали в правильном порядке. Спрошу результат с тебя.

— А деньги?

— Я всё уже оплатил. Дальше: ты узнаешь у Аллы, какие продукты ей нужны к обеду, и сгоняешь за ними. Я уехал по делам. После обеда будут ещё распоряжения.

Сонно взъерошивает волосы.

— Мда…

Не дожидаясь возражений, выхожу.

И последнее…

Забираю поднос. Толкаю плечом дверь комнаты.

Рывком натянув одеяло до горла, Ляся падает на спину. Волосы, взметнувшись, рассыпаются густой атласной пеленой. Успеваю только заметить изящное плечико в съехавшей набок большой горловине футболки. Но Катины слова вертятся в голове, не позволяя полноценно насладиться этой маленькой деталью.

Она права… Она же права? Ну, конечно, права! Я и сам это всё прекрасно понимал с самого начала.

— Как вы?

Присевшая в изголовье Ляйсан Маруся с восторгом ведёт по роскошным волосам расчёской. Рядом набор с заколками и резиночками.

— Папа, а Ляйсан — восточная принцесса?

— Пейте чай, мои принцессы.

Ставлю им на столик.

— Я могу вас оставить двоих на пару-тройку часов? Мне очень нужно вырваться по делам.

— Едь. Мы поиграем, — гладит волосы Ляси Маруся.

— Ты как? — смотрю внимательно в глаза Ляси. — Если хочешь отдохнуть, поспать, я заберу Марусю с собой.

Отрицательно качает головой и шепчет:

— Пусть со мной…

Измеряю температуру. Спала. Оставляю им градусник.

— Марусь, — киваю на него. — Следить за состоянием больной. Если вдруг что, сразу же вызывать реанимацию в моём лице. Телефон заряжён?

— Да!

— Телек вам включить?

Кивают.

Включаю National Geographic, чтобы интересно было обеим.

Слава Богу, поладили…

Лёжа на боку, я перебираю пальцами светлые волосы Маруси. Её подушка упирается мне в живот. И коленки немного загораживают экран плазмы. Я не тревожу её и не прошу убрать. Её глазки медленно моргают, всё дольше оставаясь закрытыми.

За стенкой размеренный шум, как от ремонта. Но на нашей плазме идёт фильм о китах. Их песни убаюкивают нас.

Как всё-таки хорошо, что приехала именно Катерина. Вот кто здесь старшая жена… Пусть и живёт отдельно. Жёны по законам шариата и должны жить отдельно. Но как бы я была счастлива, если бы Катя жила здесь!

Отец всегда говорил: законы шариата нужны для тех, кто не умеет читать Коран. И внутри семьи мужчина выше шариата, но ниже Корана. Думаю, что он не согласен со многими законами. Хотя при нас, женщинах, никогда не демонстрировал неуважения к нему. Но, несмотря на это, отец всегда очень разумен и великодушен. Все правила понятны — что можно, что нельзя. Что хорошо, что плохо.

Засыпая, я гадаю: отдавая меня Тимуру — наказывал или спасал?..

Веки мои закрываются. Горло неприятно саднит. Голова тяжёлая.

Диктор приятным голосом говорит что-то… Маруся сопит так умиротворяюще… Мне снится, что я лежу на воде… и как Тимур держит меня… как его губы скользят успокаивающе по моему виску… сердце колотится истошно. Но это не страх. Хотя и страх тоже… но и что-то иное. Горячей волной идущее по телу. Как тогда, при поцелуе Антона. Только в этот раз ощущение не превращается ни во что другое, и я настороженно изучаю его… это душное, горячее ощущение.

— Лясь… — шёпотом.

Пальцы гладят по волосам.

Распахиваю глаза и тут же погружаюсь в густой парализующий стыд. Он так близко, и словно читает сейчас мой сон.

Уговариваю себя, что глупая. Ничего плохого мне не снилось. Отчего же так неловко?

Не моргая, он смотрит в мои глаза.

— Ты горишь опять, детка, — отводит взгляд.

— Мне уже лучше… — шепчу я, стуча зубами.

В его руке пакет с лекарствами. Достаёт пару таблеток. Пододвигает стакан с водой.

— Сейчас спадёт жар. Это тебе, — кладёт большой пакет с вещами. — Твоя комната уже готова. Я перенесу твои вещи. Хоть поспишь сегодня по-человечески.

Отстраняется.

— Тимур… — в порыве чувств прикасаюсь сама к его кисти, притормаживая его. — Большое спасибо. Благодарю Вас за всё.

Перехватывает мою руку. Проходится ласково ладонью по пальцам. Отпускает.

— «Ты». Пожалуйста. Хорошо?

Киваю, наводя порядок в статусах в своей голове. К мужу можно на «ты». Это не оскорбление. Если просит — нужно.

— Мась, — поглаживает Марусю.

Та с ворчанием отбрыкивается.

— Просыпайся, через полчаса обедать будем. Давай-давай, соня. Выспишься днём — опять полуночничать будешь! Лясь, ты хочешь спуститься или тебе в комнату принести?

— Спущусь! — спохватываюсь я.

Ещё не хватало, чтобы он мне прислуживал. Это уже наглость с моей стороны.

Забрав из шкафа несколько вешалок с вещами и ноутбук, он уходит.