Янка Рам - Моя младшая жена

А! Чёрт… Она же слезла с контрацептивов!

— Стоп, — ссаживаю с себя.

Мой будильник звонит. Выключаю и, раздражаясь от неудовлетворённости, присаживаюсь, взъерошивая волосы.

— Тим?.. — вопросительно.

Не глядя, шарю по тумбочке в поисках сигарет. Но натыкаюсь на никотиновый пластырь. Ааа… да.

— Тимур!

— Незащищённого секса не будет.

— Ну… хочешь, я опять начну их пить? Какие проблемы?

Не уверен, что бросала.

— Нет. Не хочу.

— Почему?

— Я тебе больше в этом не доверяю.

— Ии… как теперь ты это всё видишь?

— Честно? Плохо. Только с резиной.

— Я что тебе — шлюха какая-то? — обиженно.

— В этом не могу упрекнуть.

Таких косяков за ней никогда не было. Может, ещё и поэтому мы продержались так долго.

— Тим… — влажный поцелуй в шею.

Моё тело хочет, да. А я — нет. И мне от этого тошно.

— Мне надо ехать.

— Там же Костя. Задержись на полчаса.

— Не могу.

Мне ещё Ляйсан везти в этот её… студенческий… на игру.

На кухне уже пахнет выпечкой.

— Доброе утро.

— Доброе утро, — веер ресниц неизменно падает вниз. — Завтрак?

Это очень приятно…

— Спасибо, Ляся. Да. Кофе сделать тебе?

— Я уже сварила.

Золотко!

— Садись тогда со мной.

Не пригласишь — сама не сядет.

Пробую её горячую тонкую лепёшку с сыром и луком.

— Это очень вкусно!

— Гёзлеме… На обед вот… — кивает на жаровню. — Салат, плов, бульон. Только… Остынет — надо убрать. А меня не будет…

— Ты что, на весь день наготовила?!

— Не нужно было? — расстроенно.

Я даже не знаю, что сказать.

— Лясь, я же раньше позднего вечера не приеду. И ты будешь на своей деловой игре.

— Алла, Ренат…

Ещё она этих тунеядцев не обслуживала! Но Ляся так расстроенно смотрит на меня, что мне становится очень жалко её стараний.

— Спасибо большое. Ты умница! Я обязательно приеду на обед домой и всё попробую.

После похвалы она расслабляется, тоже начиная есть.

— Я подумал, что тебе будет удобнее, если на ночь я заберу тебя домой, а утром привезу обратно на игру. Да?

— Да. Это было бы хорошо. Спасибо.

— Так и сделаем. Поехали.

Корпуса студенческого профилактория расположены в ореховой роще. Паркуюсь на въезде. Ловлю себя на порыве поцеловать её перед тем, как отпустить.

— Иди… Хорошего дня.

— Спасибо, и Вам.

— «Тебе».

— Тебе…

— «Тимур».

От того, как она произносит моё имя, я ловлю горячий трепет в груди. И, честно сказать, подсел на это ощущение. Мне жаль, что она делает это крайне редко.

— Тебе, Тимур, — смущённо. — Хорошего дня.

Выходит. Растерянно оглядывается вокруг. Несколько дорожек ведут в разные стороны. Покусывая губу, достаёт телефон.

Слева паркуется бэха. Резко тормозя рядом с Лясей. Так близко, что она отскакивает в сторону, а у меня сжимаются кулаки. Что за понты корявые?

Вспыхнув, она поспешно отворачивается и идёт по первой попавшейся дорожке.

— Ляся!

Тот самый кент, что угощал её кофе. Как его там?.. Антон?

— Лясь, подожди!

Ставит тачку на сигнализацию. Накидывает на плечо рюкзак, не сводя глаз с её спины.

— Эй… — выхожу я. — Антон.

Озадаченно и хмуро разглядывает меня.

— Да?

— Чего хотел от неё?

— А кто спрашивает? — агрессивно встаёт, сверля меня взглядом.

— Муж, — сносит меня от всплеска тестостерона.

С его лица стекает уверенность.

— Что за бред… Нет у неё никакого мужа.

— Теперь есть. Повторяю вопрос: что тебе от неё надо?

— Это неправда! — его лицо вздрагивает. — Нет у неё никакого мужа. Ляся!

Отвернувшись, спешит за ней следом.

Да твою мать!

Закрываю машину и тоже сворачиваю следом за ними. Повернув за корпус, вижу, как он, догнав её, перехватывает за локоть. Переворачивает кисть, ища взглядом кольцо на безымянном. Она испуганно вырывает руку.

— Не надо прикасаться.

— Ляся, это что — правда? — перехватывает за плечи и встряхивает, смотря в глаза.

Сжавшись, она замирает.

— Ты не услышал?! Девочка сказала — не прикасаться! — отталкиваю его в плечо от неё.

В эмоциях скидывает рюкзак на землю, толкает меня руками в грудь в ответ. Между нами искрит от адреналина. Его кулаки сжимаются. Ляся испуганно закрывает руками лицо.

Как мне её оставить здесь?! Лес, беседочки… Он же будет её выцеплять. Она такая беспомощная и наивная. Ещё и неравнодушна к нему.

От этого факта меня неожиданно сильно скручивает от ревности. Нахрен такие «игры»!

— Ляйсан, иди сюда.

Послушно подходит, опустив взгляд. Глядя ему в глаза, обнимаю, прижимаю её к себе, успокаивающе целуя в висок.

— Простите… — надрывно шепчет она.

Глажу по спине.

— К моей жене не прикасаться. Башню отобью. Усёк?

— Кольцо бы хоть надел! — с ненавистью. — На свою… жену.

Рывком закинув рюкзак на плечо, уходит дальше по тропинке.

— Ну что ты плачешь? — поднимаю я её лицо.

Мои губы неконтролируемо агрессивно вздрагивают. Не на неё. Но… и на неё тоже. Нахрена тебе этот пацан?..

— Мне очень стыдно, — заикаясь и захлёбываясь слезами. — Я не знаю, как быть. Я сама виновата. Подпустила. Теперь — не знаю, как…

И я не знаю…

— Ты любишь его? Честно говори.

— Не хочу такое говорить! Харам!

— Ясно.

Всё переворачивается у меня внутри. Разнести бы всё к хренам!

— Иди, — отталкиваю её в эмоциях.

Отворачиваюсь и ухожу быстрым шагом, агонизируя внутри от того факта, что в её сердце не пусто. Сажусь за руль. Несколько раз сжимаю его трясущимися руками. Внутри крутится, словно все органы сошли со своих мест.

Повернув ключ зажигания, срываю машину с места. И только в последнее мгновение беру себя в руки, чтобы не бортануть тачку этого пацана!

Что будешь делать, Гаранин?! Ни одного адекватного решения у меня нет. Не принуждать же к отношениям невинную девчонку, влюблённую в другого? Это совсем зашквар! Так опускаться я не готов.

Ну да… А позволить ему подпитывать её влюблённость, пока он не борзанёт и не натворит неизбежного, готов?

Нет. Тоже не готов!

Одёргиваю себя на каждом перекрёстке, что я, вообще-то, за рулём, и люди вокруг.

Торможу у ювелирки. Видимо, выражение лица и уровень раздражения у меня такие, что ни один консультант не решается подойти ко мне. Бегу по стеклянным прилавкам взглядом, выбирая кольцо.

— Вот это. Сколько?

Продавец озвучивает достаточно крупную сумму.

Вот, Гаранин, с хрена ли ты чудишь? Купи обычное. Формальное же кольцо!

А я хочу для неё это! Именно это.

— Есть похожие, но с камнем попроще, будет дешевле.

Экономить на обручалке — это мещанство. Понравилось — значит, нужно взять именно это.

— Нет.

Расплачиваюсь. И еду обратно. Кровь мощными толчками стучит мне в голову. Потому что там этот грёбаный Антон рядом с ней.

«Тимур, ты где? Зашиваюсь!»

Костя…

«Через час, не раньше».

Звоню Ренату, отправляю в «Жемчужину» вместо себя.

Вот сейчас тебе приспичило это сделать, Гаранин? Вечером нельзя?!

Сейчас.

Торможу на стоянке опять рядом с тачкой её ухажёра. И ещё полчаса ищу её группу на территории профилактория. Дожидаюсь у актового зала, пока их отпустят на перерыв. Студенты стайками выходят из зала. Вижу Ляйсан. Она идёт одна.

— Лясь…

Подходит ко мне, преданно и виновато заглядывая в глаза. Молча поднимаю её кисть. Надеваю колечко.

— Это тебе. Твоё обручальное.

Вижу, как из зала выходит Антон, ищет взглядом… её!

«Нашёл?» — смотрю ему в глаза.

Все уходят, мы остаёмся вдвоём.

— Если хочешь, я тебя заберу, — срывается мой голос.

Я не об этом месте её спрашиваю на самом деле! Меня просто порвало. Я хочу её! Не фиктивно. По-настоящему. И… только дай мне повод, девочка!

Но принуждать не стану.

— После обеда ещё кейсы… — с тревогой всматривается в мои глаза.

— Мхм… Если тебе будет здесь… некомфортно… просто набери меня, ладно? Я всё улажу.

Сжимаю её кисть с колечком.

— Спасибо…

Занятия уже закончились. Куратор уводит одногруппников, чтобы расселить по комнатам. Отстав от них, я сажусь в одну из беседок стоящих в ряд.

Пишу Тимуру, что освободилась.

В сумерках телефон и свет уже загорающихся фонарей

подсвечивают камни на колечке.

Оно необычное… В качестве махра у нас принято дарить женщинам массивное золото и обычно без камней. Чтобы при необходимости легко продать по цене веса золота. Это же тоньше и изящнее. Прозрачный камешек покрупнее вплетен в золотые веточки и обрамлен камешками помельче голубого, сиреневого и розового оттенков. Очень красивое.

Переодеваю два колечка с этой руки на другую, чтобы новое не терялось на фоне литых и массивных.

Читаю сообщение от Тимура:

"У тебя все хорошо? Никто не докучает?"

Я знаю, что Тимур спрашивает об Антоне. Это очень неприятно, что я поставила мужа в такое положение. И ему приходится тоже переживать весь этот позор и харам.

"Я одна…"

"Скоро буду".

Но опять не желая того, я оказываюсь в плохой ситуации. На входе в беседку — Антон. Мало того, что мы снова наедине, так еще и мужу соврала!