Где твоё чувство самосохранения, девочка? Я же тебя сейчас съем к чёрту!

Смущаясь, обнимает себя за плечи. Нервничает.

— Что-то случилось?

Отрицательно качает головой. Подтянувшись на руках, сажусь на бортик. Отводит от меня глаза. Но… не сбегает.

— Ляся, ты что-то хотела? Или просто так вышла?

— Хотела… — растворяется в порыве тёплого ветра её неуверенный голос.

Встаю, сдёргиваю с качелей сохнущее там полотенце. Вытираюсь, не сводя взгляда с её точёных плеч. Оборачиваю полотенцем бёдра. И как пьяный на мягких ногах подхожу к ней со спины.

Задержав дыхание, резко выпрямляется.

Ааай!

Попробуй притронься!

Мои лёгкие шалят, качая воздух неравномерно и громко. И голова кружится от её тёплого сладкого запаха. Руки не слушаются…

Невесомо веду пальцами по плечам, чувствуя, как она дрожит. Сжимаю плечи… разворачиваю к себе… Тону в её огромных, блестящих в темноте глазах. От нежности, переплетённой с желанием, забываю обо всём на свете. Веду костяшками пальцев по её щеке.

Ляся… беги! Беги, пока я ещё могу тебя отпустить.

Но она не двигается, кусая свои пухлые губы. И очень доверчиво, не моргая, смотрит мне в глаза.

«Гаранин, стоп!» — уговариваю я себя. Но меня примагничивает сильнее.

Заправляю за ушко прядь её волос.

— Что ты хотела?.. — шепчу я.

Моё тело тянет и ломает от желания прикасаться. Пальцы скользят ей на затылок.

Возмущайся, отталкивай, ну! Делай что-нибудь!

Но вместо всего этого она зажмуривается и… прижимается своими мягкими губами к моим! Слепну от горячей волны, охватывающей тело и фейерверком выстреливающей в мозг!.. Удерживая её за затылок, не позволяю отстраниться.

Единственное, что ещё помню — ей не понравилось… тогда… с ним… А я очень хочу, чтобы понравилось со мной! Это единственное, что тормозит меня от того, чтобы сорваться. На всё остальное мне сейчас глубоко похрен.

И мы неровно дышим, касаясь приоткрытыми губами…

Закрывая глаза с несдержанным стоном, прикусываю её верхнюю губку. Крышесносные ощущения заполняют…

И если я позволю себе сейчас продолжить это… Я… её прямо здесь разложу… Вот прямо на этих качелях!

— Так…

С усилием заставляю себя оторваться. Отдёргиваю руки. Отворачиваюсь. Сердце оглушающе колотится! Глубоко и судорожно дышу.

А зачем она это сделала?..

— Ты что делаешь? — разворачиваюсь к ней.

— Простите! — испуганно закрывает лицо ладонями.

Оттягиваю вниз её руки, заглядывая в глаза. Они блестят от подкатившихся слёз.

— Я просто… хочу… понять…

— Пожалуйста… — шепчет она. — Не надо развод… пожалуйста… За что?.. Простите… я не буду больше… — сумбурно бормочет она, заглядывая мне в глаза. — Не надо развод… Я буду хорошей женой…

Её голос срывается от отчаяния.

И что-то внутри меня лопается.

— Лясь, да ты что?!.. — сгребаю её в объятия. — Ччч… моя девочка…

Она такая тёплая, податливая, что мне отрывает башню. Губы неконтролируемо скользят по бархатной коже плеч. Ещё раз заглядываю в её остекленевшие глаза.

Нет… Не так надо ей пока. А как — не знаю!

И я торможу все порывы своего тела. Просто подхватываю на руки, сажусь на диван-качели и усаживаю к себе на колени. Несмело обняв меня, прячется лицом на моей шее. Мои пальцы успокаивающе скользят по её хрупкой спине.

— Не надо развод… — доверчиво и умоляюще шепчет мне в ухо.

Что я могу ей ещё сказать?!

— Не будет никакого развода.

И сам чувствую, как от этого обещания словно в груди растворяется камень.

— Я — жена? — заглядывает тревожно мне в глаза. — Настоящая?

Закрываю глаза, положительно качая головой.

— Моя… — несколько раз невинно целую её верхнюю припухшую губку.

Успокаиваясь, снова прячет лицо, прижимаясь горячими губами к моей шее.

Твою мать… Я пропал… Какой кайф, Господи!..

Это так остро… всепоглощающе… и в то же время очень… тонко!

Дотягиваюсь до рычага, раскладываю качели в подвесную кровать. Укладываю к себе на грудь и, обнимая её, рассматриваю созвездия на небе.

Всё порхает внутри. Жена… Да!.. Хочу-у-у!

— Прекрасная моя, чистая девочка…

От её близости накрывает. В паху болезненно ноет, тело требует продолжения банкета. И мне кажется, если я сейчас не позволю ему хоть что-нибудь… меня просто порвёт от судорог.

— Лясенька… — глажу по волосам. — Посмотри на меня…

Её глаза распахиваются. Там много неуверенности, но нет ничего несъедобного типа ужаса или отвращения.

Мне хочется обласкать её всю-всю! Такую нежную… Прижимаюсь губами к её скуле, веду до виска, целую в бровь. Зарываясь носом в копну волос, вдыхаю запах.

— Сладенькая моя…

Переворачиваю, ложусь сверху и проталкиваю колено между её бёдер.

Испуганно сжимается. Но я не двигаюсь дальше, просто обрисовывая пальцем красивые черты её лица. И иногда оставляю поцелуи на ямочке на щеке… на подбородке пониже губки… под челюстью на шее.

Не могу сдержать это. Более откровенный поцелуй в губы — могу. А нежность к ней топит так, что если не выплесну — взорвусь нахрен!

Веду большим пальцем по губе, сминая её. И с мучительным стоном представляю её вкус. Опустив голову, прижимаюсь губами к её груди. Сердечко колотится…

— Боишься меня?..

— Нет… — выдыхает испуганно.

— Врушка… Не бойся…

Сплетаю наши пальцы в замок, целую её костяшки и обручалку. Я хочу её ближе. Хотя ближе уже некуда! Есть только один способ быть ближе — быть в ней. Но не хочу торопиться с этим.

Её привел ко мне страх, а не желание. Я хочу это сначала переиграть.

— Не замёрзла?

Отрицательно машет головой. Не удержавшись, снова коротко целую в губку.

— Рассказывай…

— Мм?

— Ты поцеловала меня…

— Плохо?.. — всматривается в мои глаза.

Мои губы дёргаются в улыбке.

— Потому что… — подсказываю я ей.

— Все говорят — не жена, — шепчет, страдальчески сводя брови. — Не трогаешь — значит, не жена. Прогонишь…

— Нет. Не прогоню.

— Почему не касаешься?.. Муж… должен… Шариат велит обеим жёнам уделять одинаково внимания. С Аллой делишь постель, со мной — нет. Не приходишь… — и с обидой, и со страхом.

Дурочка… Да я бы из твоей постели не вылезал!

— Прости, малыш… Я к тебе обязательно приду. Когда ты бояться меня перестанешь, ладно? А с Аллой… я… решу вопрос. Завтра.

— Я не боюсь.

— Разве хорошо мужу врать?

— Все девочки боятся… — прячет взгляд. — Разве это харам?

— Ну что ты… Я чужой тебе. Я понимаю. Нам некуда торопиться. Я тоже боюсь… — признаюсь я. — Даже поцеловать тебя боюсь. Вдруг тебе опять не понравится?.. Что мне тогда? Топиться с горя?

— Как это не понравится?.. — неуверенно. — Ты — муж. Жена не может сказать — не нравится. Неуважение. Харам.

— Нет. Со мной так не надо, Лясь, — сглатываю ком в горле.

Падаю на спину рядом с ней, больше не касаясь.

— Как надо? — с тревогой. — Скажи… Я буду делать и говорить как надо.

— Зачем?

— Ты хороший муж. Добрый, заботливый. Хочу угождать.

— И я хочу угождать, понимаешь? А как угождать, если тебе врут, что всё хорошо?

Присев, Ляся обнимает свои коленки. Дрожит от холода и грустно вздыхает.

— Ну что ты вздыхаешь так? — глажу по спине.

— Не придёшь… Не жена…

— Господи… Куда я денусь-то?..

Целую её руку.

— Беги, Лясенька, замёрзла…

Как только уходит, переворачиваюсь на живот. Бёдра сводит… Гашу мучительный стон.

Никуда я теперь не денусь!

Глава 25 — Вместе (Тимур)

Настраиваюсь на разговор. Алла будет истерить. Но что ж теперь?

Так не хочется развеивать послевкусие от Ляйсан. Пришла… А ведь тоже, по сути, с истерикой — не меньше, не больше. Эмоции все наружу! Но какая вкусная! До сих пор голова кругом…

Сняв мокрое бельё, оборачиваюсь полотенцем. Вытаскиваю телефон из кармана брюк. Захватываю пакеты с подарками. Иду в дом. Заглядываю на кухню. Пахнет сногсшибательно! Чем-то опять стряпанным.


На столе два пустых коньячных бокала. Вероника заезжала? Сомневаюсь, что Алла с Ренатом распили за мировую… Сложно помыть за собой? Хочется с грохотом зашвырнуть в раковину. Пару раз я так и делал, чтобы простимулировать хоть немного её стремление к порядку.

Сдерживаюсь. Боюсь, на этот грохот прибежит не Алла, а испуганная Ляся.

Откуда эти барские замашки — оставить бардак прислуге? Ведь из простой семьи…

— Алл?

Заглядываю в комнату. Никого. А тачка здесь… Падаю в гостиной на диван, включаю плазму. Набираю её…

— Да?

— Ты где?

— У Вероники.

Смотрю на часы.

— Не поздновато ли для гостей?

— Что, я не могу с подругой в баре посидеть?

— Так ты в баре или у Вероники?

— Я в баре у её ммм… будущего мужа.

Значит, у очередного любовника — перевожу я на язык реала.

— Ясно. Я хотел поговорить.

— Завтра.

— Мне нужно сейчас. Вернись домой, будь добра.

Хватит откладывать. Удобного случая можно годами ждать. А мне приспичило, да!

— А если я не хочу? — капризно и явно выделываясь перед Вероникой. Пьяная…

— Ты приедешь или нет?

— Часика через три.

— Три?! В таком случае я тоже не хочу. Не хочу, чтобы ты возвращалась в мой дом. Месседж понятен?

— Какая же ты скотина! Только и ждёшь повода!

— Алл, я по-человечески хотел это всё сегодня обсудить. Но уж как вышло. Мы расстаёмся. Всё. Точка. Остальное при личной беседе. Часика через три. Послезавтра. Через месяц. Мне вообще до звезды!