— Матвей, долбаный ты... оратор, блять! — обеими руками сгребаю за лацканы валютного пиджака. Впервые хочется вмазать родному дядьке за все его сегодняшние колоссальные идеи. Ведь, благодаря единственному непроигрышному плану Матвея, Ася вышвырнула меня из своей комфортной зоны доверия, которую я строил, мать его, с той самой нашей первой встречи, сжигая свои нервы в прах, при этом в корне меняя свои привычки, взгляды, убеждения и даже, возможно, окружение, задвигая поглубже свои страхи, сомнения и приоритеты. Ради неё одной! Моей родной девочки, за которую готов перегрызть горло любому, в которую влюбился по уши, но так и не нашёл нужных слов ей в этом признаться... пока что не нашёл. — Не боишься, что за такие дела черти в аду нарежут ремней из твоей спины? Может хватит командовать в моём доме? За работу, которую, кстати, твой спец херово выполняет — я плачу бешеные деньги! Причём свои! А вы мне тут оба втираете хрен знает что! А если бы не успел? Тогда что? А? — в сердцах толкаю его в грудь. Он отступает на полшага назад, мгновенно перехватывая мои запястья, мощно сжав на них свои тиски. Лютый подлетел не раздумывая, вклинившись между нами. Максим принял нейтралитет.

— Дим, ты чего, совсем спятил? — опешил Дэн, одним движением отрывая меня от Матвея. — Дети в доме. Мать. В конце концов Ася услышит. Вы сегодня оба хороши. Отличились по-полной. Ты ведь знаешь тонкости нашей работы. Уверен, Ася поймёт. Вроде бы не из тех у кого мозги набекрень. Брейк, мужики! Я и без ваших потасовок сегодня за*бался, честное слово.

— Макс и есть профи! — безапелляционно заявил Матвей. — Лучше заткнись и присядь! Меня до кровавого поноса бесит твоя чертова ревность. Всё дело в ней! И чтобы ты мне сейчас не говорил, будет так, как я сказал! Если хочешь и дальше с ней строить своё будущее. Белобрысую хлопнули неспроста. И ты прекрасно знаешь, кто за всем этим дерьмом стоит. Макс лучший в своём деле и точка!

— Матвей, звони Серому, — наконец прорезался голос объекта моего негодования. — Клещ знает своё дело. Наверное, я пасс!

— Никуда ты не уйдёшь! Тебе доверяю. Другим нет! — властным, нетерпящим возражения голосом потребовал чертов полковник.

— Блять! Ты хоть понимаешь о чём меня просишь? Нет? — Максим не сдержал эмоций.

— Макс, это моя последняя просьба, — уставшие глаза Матвея сверлили парня насквозь как и меня. Генеральский сын всегда умел манипулировать взглядом, черт бы его побрал. — Я не найду лучше тебя никого. И ты это прекрасно знаешь.

— Иди ты... к черту! Вы оба... — перебросив пиджак с руки на руку, быстрым шагом направился к выходу.

— Макс, ёпть...! — окликнул Матвей вдогонку. — Завтра в обычное время!

В ответ полковнику раздался лишь хлопок двери.

— И чего ты добился, кретин? Думаешь, так просто найти человека, которому без колебаний можно доверить самое ценное? Дэн, налей-ка ещё. Сука, как же всё затрахало! — Матвей потёр устало лицо и залпом осушил рюмку водки. — Иди, помойся, Казанова хренов. Запах учуяла? Знаю, что прав. Иначе бы ты не наводил весь этот кипишь. Хм... А я тебя предупреждал, Димка...

Ася.

Раздирающая тишина наконец-таки воцарилась в комнате. Такая громкая и оглушающая. Её я, практически, выпросила у матери Дмитрия. Вымолила, чтобы меня оставили одну наедине со своими мыслями. Святая женщина, дай Бог ей здоровья. За то, что она не стала вытягивать из меня ниточки правды, я готова целовать ей руки и бесконечно благодарить. Да и чтобы я ей сказала?

«Нина Владимировна, простите, но ваш сын не в состоянии любить одну единственную женщину. Ему это чуждо. Он привык к роскоши и к лживым отношениям, как любой самодостаточный мужчина, которому по статусу положено иметь самоотверженную жену-дуру и, как минимум, одну любовницу...»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как же хреново на душе. Пусто и холодно. Такое ощущение, как будто по мне катком проехали, высосали всю энергию, оставив невзрачный серый сосуд. Осознать и пережить измену — не самое худшее. Намного страшнее испытывать стойкую зависимость, потребность в человеке, который вытер об тебя ноги. Желать и дальше с ним близости. Смириться и принять то, от чего трезвомыслящие женщины бегут, как крысы с тонущего корабля. Если Славу стала ненавидеть с первой секунды за причинённые им боль и страдания, то с Димой всё с точностью до наоборот: хочется включить чёртову амнезию и умертвить все чувства, раздирающие меня на куски, лишь бы видеть его каждый божий день здесь, дома, хотя бы какое-то время, слушать волнующий голос, утопать в бездонных серых глазах, таких тёплых, томно и игриво чарующих, что внутри от одного воспоминания о них сладостно щемит тоска одновременно с адской ревностью. Плевать, что эта горькая правда будет медленно погружать меня в ад и убивать понемногу. Я просто уже не смогу без него, как рыба не может жить без воды, как земля не в силах существовать без солнца, как птица — без воздуха и бескрайнего неба. Да и есть ли у меня выбор? Сейчас, как никогда, я прикована к Дмитрию стальной цепью. Сашка — моё сильное звено, что держит оба наших конца в своих руках, соединяя в одно целое.

— Почему? — скулю в подушку, будто пытаюсь вдохнуть в неё своё отчаяние, наполнить ноющей болью, высказать то, о чем не могу поделиться ни с кем. Ни. С. Кем. Дыхание обжигает лицо, просачиваясь вглубь через наполнитель. Пусть так. Приглушённо. Негромко. Я буду рыдать, а она слушать и сочувствовать мне. Вчера одна, сегодня другая. Подушки умеют хранить тайны. Они тебя не учат жизни. Не вправляют мозги. Просто слушают твою исповедь, которая льётся фонтаном из глубин израненной души. Слушают и молчат. — Может Рае позвонить? — озвучиваю мгновенную идею. — Летая на крыльях влюбленности я совсем забыла о её существовании.

Поднимаю с тумбочки телефон. Час ночи. Умом понимаю что уже очень поздно, а пальцы сами набирают нужный номер. Простит. Она единственный родной человечек, которому могу звонить в любое время, наплевав на приличие.

— Асенька? Детка? — ответила почти сразу, блеклым, болезненным голосом, будто и не спала вовсе. Словно из неё также выжали душу.

— Теть Рая, мне так плохо... — в горле тут же застрял болючий ком. Слезы градом скатились по щекам. Из-за охватившей меня дрожи, еле удерживаю в пальцах смартфон и поднимаюсь с кровати. Кажется, они вот-вот уронят его на пол. — Можно я к тебе сейчас приеду, родная?

* * *

— Что у тебя стряслось? — заволновалась она. — Вы с Дмитрием поссорились? Что-то случилось с Сашей?

— С Алексом всё в порядке. Не волнуйся. Мама Дмитрия за мальчиками присматривает. Я возьму такси и приеду. Прямо сейчас.

— Детка, даже не вздумай! То есть, я очень хотела бы тебя увидеть, родная, но сейчас не лучшее время. Да и Сашку бросать не хорошо.

— Раечка, скажи мне, пока Сашка на «гостевом режиме», его никто не сможет забрать? У меня есть месяц в запасе? Ведь есть же? Да?

Рая замолчала, тяжело дыша в трубку.

Прижав ухом к плечу телефон, пытаюсь в спешке натянуть на себя джинсы.

— Рая? — непонимающе. — Я чего-то не знаю? Ты заболела? Что с тобой?

— Детка, меня уволили... — и снова повисла убийственно-долгая пауза. — Теперь от меня мало что зависит. Я бы даже сказала — ничего не зависит... — всхлипнула.

 — Дмитрий — твоя последняя надежда. Держись за него, милая, он для вас с Сашкой горы свернёт. Таких мужиков днём с огнём не найдёшь. Даже не сомневайся.

— Угу... — горестно вздыхаю, вспоминая его разукрашенную шею, — Уже свернул.

— Поссорились? Когда ж вы успели-то?

— Полчаса назад. Рая, я сейчас буду.

— Асенька, не делай глупостей!

— Раечка, мне больше некуда идти и некому излить душу. Если я этого не сделаю, то просто сойду с ума. Я скоро наберу тебя. Целую.

Поставив мобильник на беззвучный режим, сунула в карман брюк. Отсчитала нужную сумму купюр из своих денег и направилась прочь из спальни. Подальше от всего, что сейчас острым лезвием ножа расковыривает мне сердце, медленно убивая в нём все те прекрасные чувства, которые зародились с нашей первой совместной ночи.

План прост: выйти незамеченной из дома, перебраться по ту сторону забора, миновать пост охраны и вызвать такси за пределами посёлка. Иначе меня просекут, не позволив уехать.

— Ну хочешь, я с ней поговорю, Дим? — донёсся из столовой раздражённый голос полковника. — Наверное лучше правду рассказать, раз уж ты спалился по-полной. А Макса стоит вернуть. Парень должен делать свою работу.

— Знаешь, где ей нужна сейчас твоя правда, Матвей? — Дмитрий взорвался на крик. — В жопе! Нужно было тебе самому идти туда и лепить этот чертов жучек хоть ей на грудь, как почётную медаль! Ты бы покорил Снежану с первой встречи!

«Значит Снежана?» — хмыкнула я, пробираясь мелкими шажками к входной двери, понимая, что без полковника тут явно не обошлось. — «Или же засос поставила какая-то третья особа? Впрочем, не важно кто. Важно, что он есть.»

Вникать в суть мужского разговора не было времени. Я тихонечко выбралась из дома, радуясь что тень Макса меня не настигнет, а этим двоим и вовсе не до меня. На то, что со мной будет утром, мне сейчас глубоко наплевать. Пусть Владимирович хоть всю свою свиту на уши поставит, перевернёт вверх дном весь Питер. Я хочу немного отдохнуть от всей этой напряжёнки. Хочу не видеть его, не слышать, не пьянеть от запаха, не убивать себя мыслями о другой женщине в его жизни, в его постели...

— Вот нахрена строить такие высокие стены? — кряхтя, ворчу себе под нос, перелезая через двухметровый забор. Благо, садовник додумался, будто для меня, соорудить деревянный обрешетник для натяжки дикого винограда. Вскарабкалась по нему я без труда, цепляясь за прочные ветки растения. А дальше пришлось перекинуть ноги и повиснуть на винограде, как на лианах.