Лера

*****

– Олеся Владимировна, к вам можно?

Осторожно поскреблась в дверь хозяйской спальни. Задумчиво покусала губу, стоя на пороге в звенящей тишине. Втянула носом наэлектризованный воздух, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью.

Полное отсутствие шума. Если бы не вторая горничная Лена, которая клятвенно заверила меня, что хозяйка до сих пор не спускалась из своей спальни, я бы ни за что ей не поверила. Сейчас эта звенящая пустота пугала меня до колик под лопатками.

Заставляла поёжиться.

Будет ли ругаться Москвина на то, что я сегодня опоздала? Надеюсь, что сможет войти в положение и не будет сильно кричать, всецело погрузившись в свои мысли о Ковалевском.

Интересно, как у них с ним дела?

А может…

Ледяная дрожь заставила меня чуть дёрнуться. Сцепить зубы до боли.

Надеюсь, из-за недопонимания с Русланом Игоревичем моя хозяйка не совершила какой-нибудь необдуманный поступок? И Ленка, тоже, хороша. Заметила, что Олеся Владимировна не спустилась ни к обеду, ни к завтраку и даже не забила тревогу. Не проверила, всё ли в порядке.

Полная кретинка.

Легонько надавила на ручку, всовываясь внутрь и бормоча про себя молитву. Видеть покойников совсем не входит в круг моих обязанностей, и я очень надеюсь, что мне не представится такая возможность.

Оглядела спальню. Окатила ледяным взглядом разобранную помятую кровать. Сделала шаг вперёд, поднимая с пола подушку, и остановилась, как вкопанная.

Свистящий стон вырвался из моего горла. Разорвался в пустоте, как динамит. Ударился об стены, рассыпавшись на мелкие кусочки моей жизни. Нет, Москвина вовсе не решила покончить жизнь самоубийством и она, скорее всего, отлично себя чувствует.

Просто великолепно. Шикарно.

Сглотнула слюну, вперившись взглядом в кусок материи, лежащий подле кровати. Как какой-то обезумевший зверь, сделавший стойку на жирную дичь.

Смятые, вывернутые наизнанку, мужские боксеры. Серого цвета, с фирменной эмблемой. Явно дорогие. Видно, мужчина срывал их впопыхах, охваченный страстью и не слишком беспокоился о порядке.

Мороз пробежал по коже, добираясь до самого сердца. Охватывая мои внутренности ледяными плетями. Сжирая меня заживо. Господи, он тут. Руслан Игоревич Ковалевский. Прямо сейчас сгорает от страсти в пылких объятиях Олеси Владимировны, не замечая никого вокруг.

Не имея ни малейшего представления…

Переступаю через боксеры, подходя к двери, ведущей в ванную комнату. Ноги плохо слушаются, отказываясь повиноваться, и я бреду, спотыкаясь о разбросанные предметы одежды, словно пьяная. Чувствую себя каким-то манекеном, из которого только что вытрясли душу вместе со всеми чувствами. Сломали внутренний механизм, отвечающий за переживания. Растоптали.

Втягиваю носом раскалённый донельзя воздух, прислушиваясь к всплескам воды за дверью. Голос хозяйки. Весёлый, звенящий как колокольчик. Заигрывающий. Манящий. Ей вторит какой-то бархатный баритон. Мужской, тёплый. Тот, от которого в душе всё переворачивается, а к горлу подступает тошнота.

– Иди сюда.

Слышу слишком отчётливо. Чуть грубо. Властно.

Она томно вздыхает. Что-то отвечает, растягивая слова. Слишком сексуально. Чарующе до безобразия.

Понимаю, что стала немым свидетелем интимных отношений Москвиной. И мне бы было за неё радостно, если бы именно сейчас она не таяла в объятиях Руслана Ковалевского. В чьих угодно, но только не в его.

Подобное – слишком больно для меня.

Невозможно. До потери сознания.

Хочется прямо сейчас провалиться сквозь землю. Исчезнуть. Испариться и больше никогда не слышать об этом мужчине. О том, кто одновременно может и воскресить и убить меня одним лишь взглядом ореховых глаз.

И, хоть чудодейственные руки лучшего хирурга России уже начали приводить моё лицо в порядок, оно ещё далеко от идеала. От того, что я бы хотела видеть в зеркальном отражении. От прошлого.

Отступила на шаг назад, прикрыв лицо руками. Обидные слёзы подступили к глазам. Заволокли пеленой. Ослепили.

В мозгу отчаянной птицей забилась мысль – сбежать. Сейчас же. Немедленно. Куда угодно, только бы оказаться подальше отсюда. От счастливой улыбки Олеси Владимировны. От горячих рук Руслана Игоревича. От их всепоглощающего счастья, в котором мне нет места.

И уже никогда не будет.

Зацепилась ногой о витиеватую ножку кровати и с размаху шлёпнулась на пол, рядом с мужскими боксерами. Подскочила, как ужаленная. С широко раскрытыми от боли глазами.

Грохот мотора за окном заставил застыть в недоумении. Поднять глаза на часы. И кому понадобилось приезжать сейчас в гости? Обед уже прошёл, а до ужина ещё далеко. Никак, прикатила подружка Москвиной, чтобы узнать, как у неё дела на любовном поприще.

И мне придётся прислуживать им. Подносить угощения. Слушать, как счастливая Олеся Владимировна описывает подружке своего жениха. Как гордится им. Дорожит, как самым значительным трофеем своей жизни.

А я буду тупо стоять как истукан. Сгорать заживо от каждого слова. Обливаться слезами.

Выдохнула, одёргивая штору. Нахмурилась, видя, как чёрный внедорожник со знакомыми номерами въехал на парковку. Остановился.

Передняя дверь незамедлительно распахнулась, явив мне Ковалевского собственной персоной. Чуть помятого. Какого-то озадаченного и уставшего. Но, без сомнения, его. Руслана.

Огляделась, посмотрев на запертую дверь ванной комнаты, откуда до сих пор доносились томные вздохи хозяйки и смачные шлепки. Видно, любовники перешли к финальной стадии, так как крики Москвиной нарастали по мере ускорения и усиления фрикций.

Обжигающая волна пронеслась по телу, сметая всё на своём пути. Даруя мне крылья. Новые и сильные.

Руслан сейчас там, идёт по дорожке, ведущей к особняку. Да, он снова приехал к Москвиной, но это уже не так важно. В любом случае, он не может быть одновременно в двух местах.

А это значит, что моя хозяйка сейчас стонет не в его объятиях!

Горький комок обиды встал в горле. Сжал вязкой субстанцией лёгкие, не дав нормально вздохнуть. Москвина пошла на это. Доверилась подруге и решилась на беременность от другого, всеми правдами и неправдами пытаясь женить на себе Руслана Игоревича. Ведь такой шанс, по её словам, она упускать не собирается.

И сейчас, она извивается под каким-то быком – осеменителем только с одной целью – забеременеть. Привязать Ковалевского к себе вместе с его счётом в банке. Навсегда.

Дикий огонь обжёг кожу. Опалил щёки, заставив меня покраснеть. Задрожать всем телом. Выдохнуть.

Нужно раскрыть глаза Руслану до того момента, когда будет слишком поздно. Рассказать о подлости, которую придумала Москвина, чтобы женить его на себе.

Но как это сделать, если, появившись перед ним, я разом потеряю всё и поставлю под удар несколько жизней? Ведь одержимый злобой Зверь, наверняка, только и ждёт, когда я снова воскресну.

Глава 43

Лера

*****

Выскальзываю из спальни Москвиной, быстро спускаясь по начищенным до блеска ступенькам. Сердце колотится как ненормальное, заставляя меня судорожно глотать ртом воздух, а пальцы бегло впиваются в белоснежные перила.

Спрыгиваю на пол, вжимаясь в стену. Слышу, как Ленка распахивает дверь перед высокопоставленным и очень желанным гостем. Склоняется в нелепом поклоне, пытаясь изобразить на своём лице самую преданную улыбку из всех возможных. Лебезит сладким голоском, пытаясь обратить на себя внимание.

– Добрый день, Руслан Игоревич. Проходите, пожалуйста. Ботиночки вот сюда можете поставить. Да, будьте добры.

– Я бы хотел поговорить с Олесей Владимировной. Она дома?

– Да-да, проходите. Олеся Владимировна у себя. Ей нездоровится, но я сейчас предупрежу её, что вы пришли.

Продолжает раскланиваться, провожая Ковалевского обожающим взглядом. Думаю, она с удовольствием потеснила бы Москвину на пути к сердцу этого красавчика. Так было всегда. Руслан Игоревич Ковалевский имел бешеный успех у женщин всех возрастов и сословий. Но его сердце было отдано только Эмме. Ей одной, до самого последнего вздоха.

Её.

Сглатываю слюну, пытаясь смахнуть кончиками пальцев нависшие на ресницах слёзы. Снова высовываюсь из-за двери, наблюдая за горничной.

Вот она, ещё пару раз сделав книксен, всё же выбегает из гостиной, начиная быстро подниматься по ступенькам. Слышу, как она стучит в дверь спальни Москвиной. Настойчиво и очень долго. Сдаётся мне, что сейчас хозяйка мечется по спальне, пряча следы пребывания в ней пылкого любовника. Но я обязательно узнаю, кто же тот жеребец, который заменил Ковалевского в постели белокурой бестии.

Осторожно высовываюсь из своего укрытия. В открытую дверь гостиной мне отчётливо видно мужчину. Он всё такой же красивый. Статный и шикарный. Словно время не властно над ним.

Сердце начинает хаотично биться от присутствия Руслана, и я еле сдерживаюсь, чтобы не вбежать в гостиную. Не рассекретить себя. Сейчас, без той непроницаемой красной маски я отчётливо понимаю, что не могу предстать перед ним в таком виде. С уродскими шрамами. Обезображенная. Некрасивая.

Пробегаюсь обжигающим взглядом по его мускулистой груди, вздымающейся под чёрным джемпером. Опускаюсь по стальному прессу ниже, задерживаясь на оттопырившейся ширинке.

Внизу живота нарастает щемящая теплота, которая расходится электрической волной по телу. Опаляет меня изнутри. Заставляет вспомнить, что я ещё жива.

Не смотря ни на что.

– Иди, иди. Скажи, что я сейчас спущусь. И подай чай!

Слышу приказной тон хозяйки. Торопливый, слегка сбившийся из-за интимной усталости.