Майя Бессмертная - Моя НЕзнакомка

– Да. Сказала, что её уволили, и она осталась без средств к существованию. Больше мы с ней не общались. Простите.

Звонок оборвался и я понял, что няня Эрика просто сбросила вызов, не желая больше со мной разговаривать. Кинул смартфон на торпеду, проводя ладонью по лбу.

Чёрт, я был так близко к разгадке и снова всё потерял. Сейчас у меня нет даже призрачной ниточки на то, чтобы найти Леру.

И что теперь делать?

Прикрыл глаза, и память услужливо подсунула мне воспоминание. Бабушка Дарьи широко распахивает глаза, прижимая пухлую ладонь к открытому рту, и с какой-то болью в голове произносит:

– Вы отец Эрика, да?

Нутро покрывается льдом от этой фразы и внутри всё переворачивается с ног на голову, захлёстывая меня с головой потоком морозного воздуха. По позвонку начинает течь радом липкий пот, и я машинально дёргаю шеей, пытаясь сбросить с себя навязчивое видение.

Чёрт… Этого просто не может быть…

Наверное, мне всё-таки стоит начать лечение у психотерапевта.

Мои мысли прерывает резкий звонок мобильного и я машинально дёргаюсь, подавшись вперёд.

– Руслан Игоревич? Это Шариков.

– Ну?

– В общем, у меня для вас две новости – хорошая и плохая. С какой начать?

– Давай с плохой.

Рыкнул, опуская боковое стекло автомобиля. В салон тотчас ворвался прохладный порыв весеннего ветра, обдув моё горящее лицо.

– В доме Олеси Владимировны уже нет детской комнаты мальчика. Спальня полностью убрана и намыта. Никаких зацепок о пребывании ребёнка.

– А хорошая?

– К счастью, у Москвиной осталась копия паспорта горничной. Она представляла документы от агентства при устройстве на работу. Но это ещё не всё – там так же есть копия свидетельства о рождении мальчика.

Каждую клеточку тела пронзили тысяча мелких иголок, а в горле моментально запершило. Прохрипел, пытаясь собраться с мыслями:

– И?

– Теперь мы хотя бы знаем, кого ищем. Итак, Валерия Ивановна Демидова и Эрик Демидов. Но знаете, что интересно?

– Что?

Прошептал, сцепливая пальцы в кулаки. Манера общения сыщика уже начала меня утомлять, как будто он тянул время, чтобы подать свою новость в выгодном свете.

Меня так инфаркт хватит!

– У мальчика отчество Русланович…

– Я хочу увидеть документы. Отправь мне фотографии по месенджеру, я посмотрю.

– Сейчас. В общем, я сейчас пробью нашу мадам по базе и уверен, не пройдёт и суток, как мы выйдем на её след.

– Уверен?

– Разумеется. Человек не может раствориться в воздухе. У неё есть банковские карточки, которыми она пользуется, она ходит на работу, а мальчик, возможно, посещает детский сад и какие-нибудь секции. Ниточки всегда есть. Не волнуйтесь, Руслан Игоревич.

– Ладно.

Сжал смартфон в руке, не мигая смотря в лобовое стекло. Порыв ветра подхватил какой-то пакет и безжалостно кинул его в мой автомобиль, заслоняя обзор.

Выдохнул, втягивая носом воздух. Сейчас я – как этот пакет. Жду дуновения ветра, чтобы отправиться в путь.

Кажется, ещё чуть-чуть, и что-то произойдёт.

Гудок смартфона известил меня о получении фотографий от Шарикова, и я быстро провёл пальцем по экрану, увеличивая изображение. Вперился ледяным взглядом в паспорт бывшей горничной Москвиной, разочарованно выдыхая.

Нет, это не Эмма.

Да, можно сколько угодно говорить о том, что редкие люди получаются на фото в паспорте так же хорошо, как в жизни, но сейчас с копии на меня смотрела совершенно чужая девушка. Симпатичная стройная блондинка с пронзительными карими глазами и чувственным ртом. И она вполне могла бы называться красавицей, но меня это нисколько не взволновало. Главное, это не она.

Чёрт…

Мазнул пальцем по экрану, окатывая внимательным взглядом свидетельство о рождении мальчика. Так… Эрик Русланович Демидов. Дата рождения…

Запнулся, вглядываясь в цифры.

Холодок пронёсся по венам, моментально замораживая всё тело ледяной изморозью. Я сглотнул вязкий комок, предательски вставший в горле, и провёл пальцами, увеличивая изображение. Нет, всё точно.

Втянул носом наэлектризованный воздух, пропуская через себя эту информацию.

Это очень странно. Эрик…

Он действительно мог бы быть моим сыном. Мало того, что незнакомая мне Валерия дала мальчику именно то самое имя, которое мы втайне готовили для своего ребёнка. Она ещё и дала такое же отчество. А дата рождения… Она очень близка с той датой родов, которую прогнозировала гинеколог для нашего малыша. С разницей в четыре дня…

Мотнул головой, пытаясь придти в себя.

Что это? Насмешка судьбы или проклятие?

Как так могло получиться?

В груди закололо, и я повернул ключ в замке зажигания. Что бы там не было, я хочу в этом разобраться.

И чем скорее, тем лучше.

Руслан

*****

Три дня. Эти три долгих дня показались мне вечностью.

Шариков отнекивался обрывками ничего не значащих фраз, что дело идёт и скоро все материалы будут у меня. Но мне казалось, что время не двигалось. Оно текло как песок с микроскопической скоростью, и любая черепаха могла бы дать ему фору.

Но за эти три дня я тоже провернул одно дельце – показал, наконец, своему отцу, что Москвина – самая худшая партия на роль его невестки.

Конечно, он сначала не поверил. Решил, что я пытаюсь выиграть время, оговорить Олесю Владимировну и снова соскочить с цепкого крючка, который он, кажется, уже благословил своим драгоценным плевком.

Но затем, услышав звукозапись, его лицо побагровело, а челюсть заходила ходуном как у бульдога, завидевшего добычу.

– Что это, чёрт побери?

– А ты посиди, послушай.

– Ты идиот? Нахрена мне слушать, как вы трахаетесь? Меня это нисколько не заводит, если ты об этом.

– Да ты послушай. Внимательно. Уж надеюсь, что голос этого самца ты сможешь сопоставить с голосом своего сына. Тогда всё поймёшь.

Прищурился, делая звук погромче.

Уголки губ чуть приподнялись, когда я увидел разительные перемены на этом холёном, всегда спокойном лице. Теперь на нём смешался целый клубок разнообразных чувств – злость, ненависть, горечь и недоверие.

Что ж, наконец-то.

Он обречённо плюхнулся в кресло напротив меня, спрятав лицо в ладонях. Мне остались видны лишь кончики ушей, которые, кажется, слегка подрагивали от нервного гнетущего напряжения.

Из динамика донёсся протяжный, преисполненный страсти, стон Москвиной, и отец вынырнул из кокона своих рук. Зыркнул на меня непонимающим, слегка отстранённым взглядом:

– Откуда у тебя это?

– Прослушку установил. Решил проверить, верна ли мне будущая мадам Ковалевская. И, как видишь…

– А видеокамеру что не поставил? Денег не хватило?

Блеснул старческими глазами, побарабанив пальцами по столешнице. Я заметил, что это был какой-то нервный жест, призывающий скорее обезопасить себя от дальнейших потрясений. Правильно говорят – лучшая защита – это нападение.

И в случае с моим отцом это как никогда сработало. Даже сейчас, имея на руках доказательство неверности Москвиной, ему, во что бы то ни стало нужно уколоть меня. Побольнее. Задеть за живое.

Но мне пофиг.

Наверное, я одеревенел за время общения с ним. Отрастил себе толстую непробиваемую шкуру.

– Ааааа, малыш, ещё!!! Да!!!

Папаша отшатнулся от стола, как будто только что получил звонкую пощёчину. Признаться, даже у меня от этого неприкрытого похотливого крика что-то шевельнулось в штанах. Пробежало импульсом по телу, заколов тысячами иголок.

Стало понятно, Олеся в данный момент не играла на публику. Впрочем, публики у неё и не было. Всего лишь один зритель. Зато какой старательный и благодарный.

– Оооооо!

Томный, грудной крик заполнил кабинет, и тут же дверь с громким стуком распахнулась, ударившись о стену.

– Игоряша, ты что, мне изменяешь?

Истеричный крик Аннушки врезался в мой мозг тупой палкой. Я аж зажмурился, помотав головой в разные стороны, будто пытаясь выбросить эту ненормальную из головы. Но это оказалось реальной картинкой.

– Анна, закрой дверь!

– Но тут… Чем вы занимаетесь?

Блондинка встала как вкопанная, напряжённо оглядываясь по сторонам. Ну совсем как ревнивая жена.

Я хмыкнул, останавливая звукозапись.

– Убирайся…

Отец прошипел, чуть поднявшись на локтях. Его глаза метали молнии, а перекошенное от злобы лицо не предвещало ничего хорошего.

– Но…

– Вон!

Властным жестом указал на дверь.

Я заметил, как затрясся его указательный палец при этом, но он не отступил. Окатил свою секретаршу таким уничижительным взглядом, что девчонка прямо сейчас должна была рассыпаться на атомы.

И она повиновалась.

Я видел, как на лице Анны сменяются эмоции, но она боялась вызвать на свою голову ещё больший гнев. Правильно сделала. С моим папашей, будь он неладен, шутки плохи. Уж я-то знаю. Даже за этот нежданный визит ей придётся отрабатывать жёстким аналом, так что не в её интересах спорить с любовником.

Дверь осторожно закрылась, а цокот каблуков ясно дал понять, что Аня ушла. Отлично. Щёлкнул мышкой, вновь включая аудиозапись.

– Макс, ты – самый лучший!

Голос Москвиной прозвенел в звенящей тишине кабинета, и мой отец вскинул подбородок. Посмотрел на меня, не мигая.

– Кто этот ублюдок?

– Я не узнавал.

– Почему?

– Мне насрать, ясно? На него и на Москвину. И на твои планы относительно моей скорой женитьбы тоже. Уяснил?

– Вполне.

Процедил, поджимая и без того тонкие губы.