Майя Бессмертная - Моя НЕзнакомка

– Да…

– Я хочу увидеть своего сына.

Руслан

*****

– Сына?

Губы Эммы чуть шевелятся, и она даже склоняет голову на бок, прислушиваясь к моему ответу. Я утвердительно киваю, смотря на неё в упор. Прогибаю взглядом, нанизывая все осколки чувств на тонкую леску, как бусы. Собирая воедино.

Выдыхая.

– Да, отвези меня к Эрику. Я хочу снова его увидеть.

– Он… Он ничего не знает о тебе…

Шепчет одними губами, чуть отступая назад. Мягко, с ленивой грацией кошки, разрывая невидимое прикосновение.

Последняя её фраза больно бьёт под дых, заставляя согнуться пополам от пронзительной, практически материальной боли.

Чёрт… Я как-то не подумал об этом.

– А что ты ему сказала? Где его отец? Он спрашивал?

– Он ещё маленький…

Эмма понуро качает головой, нервно закусывая нижнюю губу. Я замечаю, как в её глазах начинает играть шторм, грозясь вот-вот пролиться дождём на фарфоровую кожу, и тут же притягиваю её к себе.

Впечатываю в свой торс, замечая, как от этой неожиданной близости у неё сбивается дыхание. Чуть приподнимаю подбородок двумя пальцами, заставляя солнце вновь засиять в этих любимых, дорогих моему сердцу глазах.

В тех, которые уже и не надеялся вновь увидеть…

Еле слышное всхлипывание вырывается из горла любимой, и я тут же наклоняюсь к её лицу. Жадно ловлю этот хриплый стон губами, яростно прижимаясь к коралловым губам. Захватываю её язычок, принимаясь танцевать с ним какой-то замысловатый танец.

Танец любви. Танец надежд.

Танец возрождения.

Тело Эммы становится податливым как пластилин, и я ощущаю растущее желание внизу живота. Оно огненным шаром концентрируется в паху, нарастая с каждой секундой.

Обжигая огнём.

– Ладно, подождём со знакомством…

Бережно подхватываю девушку на руки, укладывая на кровать. Её глаза призывно распахиваются, а зрачки расширяются, прося меня неумолимо о близости.

Я быстро срываю с себя одежду, не замечая, как каскадом посыпались пуговицы, оторванные от рубашки. Откидываю эти никчёмные тряпки в сторону, нависая над изнывающем по ласкам телу любимой.

Вижу, как она содрогается от волн возбуждения, но мне этого мало.

Пять лет.

Пять грёбаных лет я прикасался к другим женщинам, пытаясь её забыть. Пять лет я не испытывал никакого удовлетворения, просто трахая всех без разбора. Пять лет я пытался заглушить свою боль в сердце, отчаянно надеясь не пропасть в этом сумасшедшем водовороте, который засасывал меня.

Сделал из меня чёрствого человека. Мужчину, не способного на тёплые чувства.

И теперь я собираюсь перевернуть эту страницу. Стереть из памяти. Забыть окончательно как страшный сон.

– Руслан!

Моя малышка изогнулась дугой, привлекая меня к себе. Закинула ноги мне на талию, вжимаясь в пах. Застонала от вожделения.

– Сейчас…

Прохрипел, освобождая её от одежды так же быстро, как я расправился со своей. Осторожно коснулся указательным пальцем клитора, выбивая из любимой женщины хриплый стон. Втянул носом наэлектризованный воздух с запахом секса.

Горячим и страстным, как мы сами.

Эмма застонала сильнее. Закусила нижнюю губу, вытягиваясь мне навстречу как струна. Как тонкая тетива лука, сгорая от нетерпения и напряжения.

Схватил её за плечи, притягивая к себе. Вошёл одним сильным яростным толчком, способным растопить все льды в Мировом океане. Услышал хриплое бульканье и понял, что это я сам застонал от нахлынувших на меня чувств.

Разум затуманился плотным облаком, и я стал в упоении вбиваться в свою девочку. Она застонала громко, извиваясь подо мной словно змея. Пальцы заскользили по её влажному от пота телу, и я нагнулся, чтобы чуть прикусить стоячий упругий сосок.

Это подхлестнуло её возбуждение, и через секунду её тело сотряслось от мелкой дрожи, обмякнув подо мной.

Жаркая волна накатила на меня так же стремительно, и я тут же взорвался мельчайшими частицами фейерверка, даже не успев прервать акт любви. Впился пальцами в её покатые плечи, оставляя на шее опаляющий засос. Как печать.

Печать преданности и верности. Вечной любви.

Эмма

*****

– Ты готов?

Облизнула пересохшие губы, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу у дверей съёмной квартиры. Любимый осторожно кивнул, чуть нахмурясь. По его сосредоточенному лицу пробежала тень неуверенности, но он быстро взял себя в руки:

– Конечно. Я и так слишком долго этого ждал.

– Тогда идём.

– Эмма?

Повернулся ко мне, сканируя рентгеновским взглядом. Дотронулся до кончиков пальцев, посылая в меня импульсы тока.

– Что?

– Обещай, что ты доведёшь это дело с Иваном до конца. Мы должны упечь эту тварь за решётку. Только тогда ты и Эрик будете в безопасности.

– Я… Я согласна. Но как?

– У меня уже есть план. И завтра я намерен воплотить его в жизнь. Только будь со мной, ладно? Обещаешь?

– Конечно.

Заглянула любимому в глаза, моментально тая от тех тёплых лучиков любви, искрящихся из тёмной радужки. Задержала дыхание, стараясь запомнить эту важную минуту.

– Тогда пошли знакомиться. Это – самое главное. Ваньку оставим на завтра. Пусть последний денёк порадуется на свободе, гнида.

Поспешно кивнула, вставляя ключ в замочную скважину. Затаила дыхание, вслушиваясь в тишину квартиры, и тут же выдохнула, услышав топот маленьких ножек из спальни, любезно отведённой для нас.

Глухая собака Мими даже не подняла головы, лениво посмотрев на нас из своего угла.

– Эрик? Иди сюда, дорогой!

Я присела на корточки, вытянув руки перед сыном вперёд. Он бросился ко мне, чуть застыв на полпути, нащупав глазёнками стоящего рядом со мной Руслана.

Личико мальчика тотчас озарило улыбкой, и он радостно воскликнул:

– Привет! А мама купила мне ещё один журнал про машинки, хочешь посмотреть?

В горле встал ком. Вязкий и склизкий он мешал мне дышать, затуманивая сознание.

Руслан осторожно кивнул. По его спокойному волевому лицу я, словно в открытой книге прочла, как он борется сейчас со своими чувствами. Боится испугать сына. Сделать слишком резкий шаг.

– Пошли со мной!

Эрик деловито помахал мужчине рукой. Перевёл взгляд на меня, чуть округляя свои глазёнки с каким-то затаённым страхом:

– Можно ведь, мама?

– Конечно.

Кивнула, осторожно тронув Руслана за руку.

Он отмер. Откашлялся, растягивая на чётко очерченных губах приятную улыбку. Стал дышать ровнее.

– Идите, посмотрите журнал, а я пока приготовлю чай.

Схватилась за косяк, смотря в спины удаляющимся мужчинам. Моим любимым. Отцу и сыну.

Которые, наконец-то, воссоединились.

Руслан

*****

– Здорово, проходи.

Растянул на губах самую приветливую улыбку, которую смог найти для такого случая. Посторонился, пропуская сводного брата в свою квартиру изо всех сил стараясь дышать спокойно.

Пальцы впились в ледяной металл замка, и я быстро провернул ключ в замочной скважине, опуская его в передний карман брюк. Иван оглянулся. Скользнул по мне недоверчивым льдинистым взглядом.

Точь-в-точь таким же, как у своей маменьки.

Втянул носом воздух, поморщившись:

– Рус, ты что, пьян? Зачем ты меня позвал?

– Решил наладить родственные связи.

– Со мной?

– Да, ты правильно понял. Проходи.

Похлопал сводного брата по плечу, подталкивая его к гостиной, где всё уже было готово для сегодняшнего представления. Торжества справедливости.

Сжал губы, представляя с какой радостью, я бы свернул сейчас шею этому ублюдку.

Тому, кто отнял у меня пять лет жизни. Загубил кучу людей и поставил под сомнение будущее моего сына и любимой женщины.

Быстро подошёл к журнальному столику, откупоривая початую бутылку виски, приготовленную именно для этого случая. Вперился в неприятеля тяжёлым взглядом, протягивая фужер.

– Я не хочу.

Ванька мотнул головой, склоняя голову на бок. Поджал губы в брезгливой ухмылке, о которую я бы сейчас с удовольствием припечатал бы кулак. Но нельзя.

Чёрт возьми, нельзя.

Спокойно…

Мне нужно выбить из этого урода признание. Услышать из его уст всю правду. И я этого добьюсь любой ценой.

– Ты слишком много пьёшь, Рус.

– А ты мне кто? Мамочка?

– Нет, но я – твой брат и желаю тебе добра.

Выдохнул, растягиваясь в кресле подобно ленивому коту. Положил ногу на ногу, всматриваясь в моё лицо.

– Итак, зачем ты меня позвал?

– Выпей.

Подтолкнул к Ивану фужер, не сводя с него сурового взгляда. Он поморщился, принюхиваясь, и всё-таки осушил напиток до дна. Крякнул, почувствовав, как обжигающее пойло потекло по его венам.

Втянул носом воздух.

– Что это за бодяга?

– Не понравилось?

– Что-то приторное, липкое. По цвету как виски, а на вкус, как ликёр.

Сморщился, отодвигая фужер в сторону. Дёрнул носом.

– Что, папочка перекрыл тебе доступ к деньгам после отказа жениться на Москвиной, и ты теперь покупаешь алкоголь в ближайшей подворотне?

– Не угадал.

– Неужели приобрёл самогонный аппарат, чтобы гнать эту гадость?

Хмыкнул, скрестив руки на груди.

– Но тогда учти, что эту дрянь даже за бесплатно никто брать не будет.