Глава 20

— Ева, — зову робота, следя за тем, как машина везёт меня в неизвестном мне направлении. – Что ты умеешь? – начинаю болтать с роботом, понимая, что меня начинает клонить в сон.

— Меня зовут Ева, и постараюсь сделать для вас всё, о чём вы попросите, детка, — отзывается она.

— Куда мы едем? – спрашиваю её, тяжело дыша, чувствуя, как начинаю покрываться испариной, а спина уже вся мокрая. Таз отчего-то болит, словно меня вновь отвели на гимнастику и заставляют сесть на шпагат, но у меня ничего не получается и тренер, положив руки на бёдра, прижимает меня к гимнастическому коврику. Боль от её рук на бёдрах примерно в два раза меньше той, что охватила меня сейчас. Но я практически не чувствую боли из-за спутанного сознания.

— Точка пункта назначения: пять пять апостроф четыре пять апостроф… – выдаёт точку координат, которая, к сожалению, не даёт мне никакой информации. А могла бы немного подумать, забить эти цифры в своём телефоне, но моя сумка со всем необходимым осталась в особняке Милона.

Опускаю голову вниз и натыкаюсь на кровь на водительском сидении машины, хотя, когда я садилась, её не было. Опускаю руку вниз и, притронувшись к месту между своих ног через штаны, понимаю, что это моя. Испуганно смотрю на руку в крови, и паника захлёстывает меня с новой силой. Я не знаю, что мне делать… Кому звонить и главное, как?

Лишь одна мысль бьётся в моей голове: в соке, который дал мне Ник, было что-то, чтобы навредить малышу.

Я не могу его потерять! Не должна! Этот ребёнок не может пострадать из-за моей безответственности и глупости.

Сейчас в моей жизни остался лишь один человек, который может мне помочь. И один робот, что может меня с ним связать.

— Ева, ты можешь подключиться к моему телефону и достать из контактов номер с именем «Дэвид»? – спрашиваю робота, молясь о том, чтобы она ответила «Да».

После той встречи в клинике, Райнер дал мне свой телефон на случай чрезвычайных ситуаций и, если я соскучусь. Решив, что Дилан может залезть в мой телефон, я назвала его контакт именем, которым Хартманн хочет назвать моего малыша.

— Мне потребуется десять минут для подключения, — отвечает, и я могла бы выдохнуть, но десять минут это слишком долго. - Вы можете упростить мне задачу, назвав пароль от вашего телефона. Предупреждение: не стоит делать этого при посторонних людях. Вы уверены, что хотите взломать это устройство и подвергнуть опасности его?

— Да, — выкрикиваю. - Пароль: один семь ноль пять один девять.

— Начинаю взлом, — проговаривает и меньше чем через минуту слышу спасительное: — Набираю абонента под именем «Дэвид».

Салон машины заполняют звуки гудков, и всего через несколько секунд Райнер снимает трубку. Эти секунды кажутся мне вечностью, и я проклинаю мужчину, который не берёт трубку, стоило мне его набрать. Понимаю, что у меня истерика и что сама виновата в своих проблемах, но ничего не могу поделать с собой.

— Да, — капельку зло отвечает мужчина, а я выдыхаю, услышав его голос, тут же собираюсь.

— Помоги, — прошу его. – Я… Я выпила что-то, что заставлял меня Милон и… Мне плохо! У меня кровь, и… Помоги! Пожалуйста!

— Где ты?

— Не знаю! Еду в область. На машине, но она не моя, — рассказываю, не зная, за что говорить, потому что местность за окном незнакомая.

— Я могу выслать координаты вашему собеседнику, — вмешивается в наш разговор Ева, напугав меня.

— Высылай, — отвечает за меня Райнер. – Вышли на экран моего автомобиля.

— Детка, подтвердите команду, — просит меня робот.

— Высылай, — подтверждаю, заметив, как в моих глазах начинает всё темнеть, а голова становится настолько тяжёлой, что приходиться лечь на сидение.

— Готово! – отчитывается Ева. – До пункта назначения осталось тринадцать минут.

— Скажи ей, чтобы остановилась на следующем повороте, — командует Райнер, и я слышу звук тормозов, а затем резкого газа, а дальше всё исчезает. Звуки, картинка… Боль… Я отключаюсь, что было и не удивительно, потому что всё к этому шло.

Я могу потерять малыша! Я должна очнуться! Прийти в себя и сражаться дальше! Я никогда не была слабой и в этот раз не дам себе потерять хоть что-нибудь. Я умею бороться. Умею сражаться за то, что мне дорого. А мой малыш мне больше, чем просто дорог. Я убью Ника и… Дилана, если с моим сыном что-то произойдёт. Я разрушу их жизни, только пусть малыш останется целым. Я разорву каждого, кто…

 — Амалия, — слышу своё имя, а затем тысячу капель, словно иголки, ударяются о моё лицо. – Амалия, чёрт возьми! Кошка! – меня бьют по щекам. – Чёртова девчонка! Кошка! Очнись!

Открываю глаза и вижу его, того, кого ждала больше всех на свете, и он пришёл. Райнера, что пришёл спасти своего сына и… Меня. Надеюсь, моя жизнь ему тоже не безразлична. Потому что я не осилю ещё одно предательство. И пусть Райнер ничего мне не обещал, но его слова, что я принадлежу ему – не выходят из моей головы.

— Мне плохо, — шепчу из последних сил, смотря на него через узкие щели. – Помоги! Ему, — пытаюсь показать на живот, но в руках нет сил.

— Держись за меня, — командует мужчина, и тут же подхватывает меня на руки, доставая из машины, не давая сделать это своим людям, переносит в свою, Пока он меня несёт, я смотрю на целую и невредимую машину Дэниела, не понимая, как Райнер смог её остановить без команды моей или Дэниела. Может быть, Ева не так идеальна, как мне кажется, и реагирует на команды через телефон и Хартманн приказал ей остановиться где-то? Или этот лес и есть пункт назначения?

— Куда мы? – спрашиваю мужчину, когда он садит меня в неизвестную мне машину, не беспокоясь, что я кровотечением испортила один рукав его рубашки. И могу то же самое сделать и с бежевым салоном машины.

— В больницу, — отвечает и садится рядом с другой стороны, всю дорогу до клиники держа меня за руку, проверяя пульс и моё состояние, словно он настоящий врач и понимает, что значит каждое изменение в моём организме.

Я слишком мало знаю о Райнере… Что если он и есть врач? Пора уже, наконец, получать ответы на свои вопросы, но вначале, я хочу спасти себя и малыша.

Глава 21

Пытаюсь открыть глаза, но меня тут же ослепляет солнечный свет из окна, поэтому приходится зажмурить их обратно, дабы не испытывать ужасную резь в глазах. В теле чувствуется лёгкая ломота и боль, но она кажется настолько далёкой, словно и не моя. Низ живота ноет сильнее остальных участков, но точно не так ужасно, как когда я ехала в машине Дэниела и молилась о том, чтобы малыш выжил.

— Как ты? – спрашивает меня Райнер, и я чувствую, как кто-то садится рядом со мной на кровать, заботливо опустив руку на мой лоб, словно измеряет температуру. Его прохладная ладонь на моей голове ощущается сейчас как что-то родное, любимое и настолько желанное, что тотчас хочется выскочить из постели и свернуться у Хартманна на коленях, чувствуя себя сейчас опустошённой. Во мне что-то надломилось, сломалось, перевернулось, и нет больше той Амалии Брукс, что была раньше. Её предали, сломали и разрушили.

Моя жизнь перевернулась. Парень, которому я раньше доверяла и любила – захотел убить меня и моего ребёнка. А тот, кого я считала своим врагом, хоть и была одержима им, сейчас сидит рядом со мной и… Успокаивает и заботится.

— Лучше, — скреплю голосом. - Где я? – спрашиваю, приоткрыв всего один глаз.

— Мы уже в больнице, — отвечает Райнер и тут же встаёт, чтобы зашторить окна, а затем возвращается обратно, и я хватаюсь за его руку, словно за спасительный круг, боясь, что он уйдёт и оставит меня теперь одну. - Ты отключилась по пути в машине.

— Что с ребёнком? – задаю вопрос, потянувшись к своему животу, но не обнаруживаю его, лишь какая та повязка. Резко широко распахнув глаза, в ужасе смотрю на Райнера. – Где он? Где мой ребёнок?

— С Дэвидом всё в порядке, — успокаивает меня мужчина. - Он сейчас под наблюдением врачей. Роды на тридцать пятой неделе, — поджимает губы. – Не очень безопасны, как для малыша, так и для матери. Мальчик ещё полностью не сформировался и не окреп. Сейчас этим занимаются врачи, — рассказывает, а по моим щекам текут слёзы от счастья, что всё образовалось. – Но с ним всё будет хорошо. Сейчас он под наблюдением лишь из-за недоношенности и рисков, которые за собой это несёт.

— Я не помню роды, — признаюсь ему, неловко подняв глаза.

— Тебе сделали кесарево, что позволило вам с Дэвидом выжить. Ты была в отключке, и счёт шёл на секунды. Я принял решение о хирургическом вмешательстве, — проговаривает и кладёт передо мной бархатную продолговатую коробочку, что достал из кармана медицинского халата.

— Что это?

— Подарок за сына, — объясняет свой поступок Хартманн, но я не спешу принимать дар. - Я разговаривал с врачом. Через неделю тебя выпишут, и ты сможешь вернуться к прежней жизни.

— А Дэвида? Он… Он останется здесь? Сам? Без меня? – закидываю мужчину вопросами, испугавшись, что он хочет разлучить нас с сыном.

— Его состояние некритическое. Недели две, и он отправится домой, — спокойно отвечает. – Вчера тебе могли уже его принести на первичное кормление, но ты была всё так же без сознания и, из-за лекарств в твоём организме, тебе пока нельзя давать ему своё молоко. Ты лежишь в клинике уже четвёртый день, Амалия. То, что тебе подсыпали, чуть не убило именно тебя, а не Дэвида. Врачам с трудом удалось минимизировать последствия.

— Получается, меня выпишут раньше Дэвида? — уязвимо интересуюсь, вновь схватив Райнера за руку

— Да, — выдыхает он, сжав мою руку. – Так нужно, Амалия.

— Нет! Я хочу остаться здесь! С ним! Это мой сын и я хочу заботиться о нём, — прошу его со слезами на глазах, начав целовать его руку. – Прошу! Не надо этого делать! Я хочу быть с ним, — слёзы льются из моих глаз, но я продолжаю тараторить.